Дрейк довольно засмеялся и закричал: — Гвардейцев к бортам! Солдаты бросились выполнять команду и замерли, целясь мушкетами в воду. — Лево руля, идти по ветру! — выкрикивал Питер команды адмирала. — Молодец, сынок, у тебя неплохо получается! — похвалил его Дрейк. Скоро на воде показались первые испанцы, а это значило, что фрегат противника пошел ко дну. — Он тонет! — ликовали солдаты, стреляя по плывущим людям, не подпуская их к кораблю. Это было страшное зрелище. За минуту вода из голубой превратилась в бурую. Бедные испанцы кружились вокруг бортов в надежде уцепиться за какую-нибудь веревку и вскарабкаться наверх. Сверху их методично расстреливали, но бедняги никуда не уплывали просто потому, что им некуда было плыть. Они в мольбе простирали руки к своим врагам, надеясь, что их пощадят и подберут, хотя прекрасно знали, что этого не случится, потому что точно так же поступали и они часа два назад, расстреливая матросов английского барка. Это война, и на милость врага надеяться не приходится. Но тут корабль потряс страшный удар, и все попадали на пол. Откуда-то снизу послышались предсмертные крики. — Попадание в правый борт ниже ватерлинии! — заорал кто-то истошным голосом. — Всем солдатам в трюм! — закричал паж, не дожидаясь подсказок командира. — Лево руля! Фок и бизани убрать! Идти по ветру! Все заметались по палубе, бросившись выполнять команды. Корабль медленно стал крениться на правый борт. — Ты почему командуешь?! — гневно зарычал Дрейк на Питера. — Я адмирал, а не ты! — Но, сэр… — Ты все правильно сделал, сынок! — Дрейк выхватил меч и бросился к борту. Еще несколько ядер одновременно прошипели над головами, чуть не сбив концы мачт. Но все они шлепнулись в воду далеко за правым бортом. — Чего стоишь? — закричал адмирал Питеру. Он и еще несколько офицеров, оставшихся на палубе, яростно отбивались от испанцев, которые лезли на корабль со всех сторон. Дрейк отчаянно сражался, и они с криком летели вниз и шлепались в воду. Питер бросился на помощь своему адмиралу, подхватив с палубы чей-то короткий абордажный меч. Странное дело, но он почему-то не хотел делать эту работу своим оружием. Наконец корабль пошел по ветру, и крен стал выравниваться. Но тут впереди показалась огромная испанская каравелла, которая на всех парусах неслась прямо на корабль. Все, даже испанцы, замерли в ужасе — столкновения было не избежать. Один только Дрейк, не замечая ничего вокруг, продолжал размахивать мечом. — Спасайся, кто может! — в ужасе завопил кто-то истошным голосом. Эти три слова во все времена, на любом судне, были важнее самой грозной команды. Самые близкие друзья становились самыми лютыми врагами, потому что начиналась борьба за место в шлюпке, борьба за жизнь. И остановить эту агонию было никому не подвластно. Как только матросы услышали этот вопль, то сразу бросились на палубу, как дикие звери озираясь по сторонам, готовые убить всякого, кто встанет на их пути, будь это хоть сам адмирал. А каравелла все приближалась. С нее беспрестанно палили пушки — видно, капитан никак не мог сообразить, что произойдет через каких-то две-три минуты. — Лево руля! — кричал Питер, в ужасе глядя на каравеллу. — Огонь правым бортом! Но уже некому было исполнять эту команду — половина матросов попрыгали за борт, и теперь они бок о бок с испанцами, которых минуту назад нещадно расстреливали, отчаянно уплывали от корабля. Питер бросился к Дрейку, который пытался задержать бегущих матросов, схватил его за руку и закричал: — Сэр, нам нужно уходить! Еще две минуты — и все! Они врежутся нам в бок, и мы пойдем ко дну! — Взорвать судно, — сухо пробормотал адмирал, как-то сразу успокоившись. — Беги в пороховой, а я с людьми спущу бот. Питер бросился исполнять приказ. Он не видел, как Дрейк остановил семерых матросов и они, быстро обрубив канаты, столкнули здоровенный бот за борт. По счастью, бот не перевернулся, но упал прямо на плававших внизу людей и размозжил им головы. Слетев в трюм, Питер схватил первый попавшийся бочонок пороха, вышиб клепу и побежал наверх. Порох оставлял за ним тоненькую тропинку. Добежав до верхней палубы, паж увидел, что у него осталось полминуты, не больше. Столкновение было неизбежно. Испанцы радостно сгрудились у борта, предвкушая, как возьмут на абордаж флагманский корабль англичан и захватят в плен самого адмирала Дрейка. Кремень и огниво искать было поздно. Питер схватил первый попавшийся обломок горящего дерева и поджег порох. Огонек быстро пополз в трюм. Не успел Питер добежать до левого борта, как правый затрещал и на него полетели абордажные крючья. Снасти кораблей мгновенно спутались. Как только первый испанец ступил на палубу, Питер бросился за борт. Бот был ярдах в тридцати. На нем было уже полно матросов, которые лихорадочно гребли прочь. Дрейк стоял на корме и пристально вглядывался в воду, высматривая Питера. — Прочь! — закричал Питер, отплевываясь от соленой морской воды, как только вынырнул на поверхность. — Скорее прочь отсюда, сейчас будет… Но он не успел договорить, потому что страшный взрыв потряс воздух. Сначала один, потом второй, третий, и еще, еще… Матросы на боте замерли в трансе, наблюдая, как их корабль сначала словно бы раздулся, а потом лопнул, словно пузырь, полыхнув столбом пламени. А через мгновение взорвалась испанская каравелла. Мачты полетели в воду, давя и накрывая парусами тонущих. Оба судна, сцепленные в последней смертельной схватке, быстро пошли ко дну. — Питер! — в ужасе заревел адмирал. — Питер, мальчик мой! Ты где?! Назад! Гребите к кораблям, нам нужно спасти моего Питера! — Нельзя, нас же затянет в воронку, мы перевернемся и погибнем! — попытался образумить его кто-то, но адмирал выхватил меч и снес голову матросу, который это сказал. — Назад, я приказываю! — Он бешено вращал глазами и носился по боту, размахивая мечом. — Найдите Питера, а то я вас всех изрублю в куски! Найдите моего Питера! Матросы в испуге бросились грести к кораблю. — Вон он, я его вижу! — радостно закричал кто-то. Питер, еле дыша, весь в крови, вот-вот готов был пойти ко дну. Силы оставили его, он едва шевелил руками и ногами. Как только крепкие матросские руки ухватили его за ворот камзола, он потерял сознание. — А теперь гребите прочь, — прошептал адмирал и бессильно опустился на лавку. Он мог и не отдавать этой команды, потому что матросы уже работала веслами вовсю. Питера сильно ударило по голове. В затылке зияла большая рана, и из нее хлестала кровь. К тому же у бедняги была сломана рука. Его быстро перевязали и положили на корме, рядом с адмиралом. — Спасибо тебе, мой мальчик, — тихо прошептал Дрейк и погладил пажа по голове. — Мало отыщется на свете таких смельчаков, как ты. Они гребли, не зная куда, со всех сторон окутанные дымом. Где-то справа глухо рокотала канонада, но течение относило бот в сторону. — Куда прикажете идти, сэр? — спросил молодой матросик. — Может, к берегу? Тут всего миль двадцать. Дрейк сидел на корме, закрыв глаза, и молчал. Казалось, он ничего не слышит. — Простите, сэр, я спросил: может, нам… — К месту сражения… — тихо прохрипел адмирал. — Но ведь мы… — И выбросьте за борт того матроса, которому я снес его безмозглую башку. Вопросов больше никто не задавал. Все молча гребли на шум выстрелов. Бот поначалу даже никто и не заметил. Да и курс он держал отнюдь не в сторону сражения, а гораздо левее, как будто украдкой пытался избежать боя, не ввязываться, проскользнуть незамеченным… — Сэр, смотрите, что это? — Кто-то тихонько толкнул Дрейка в плечо. Адмирал достал из-за пояса подзорную трубу и направил ее на корабль. — Это не английское судно, — сказал он наконец. — Оно скорее похоже на испанский галеон. Право руля. Все удивленно переглянулись, но теперь никто не смел прекословить адмиралу. Матросы опять налегли на весла, стараясь понять, зачем это адмиралу понадобилось самому лезть в пасть к дьяволу. Через четверть часа галеон и бот поравнялись и тихонько стукнулись бортами. На галеоне никто этого не заметил. — Так, — сказал Дрейк, глядя, как двое матросов цепляют бот за конец веревки, свисающий с кормы. — Нас тут десять человек. А их там семьдесят-восемьдесят, не больше. Ну, самое большее — сто двадцать. Итого по двенадцать человек на брата. Матросы смотрели на него, как на безумного, но и на сей раз никто не произнес ни звука. — Все может оказаться гораздо проще, если нам посчастливится захватить в плен капитана этого корыта. Тогда матросы сдадутся без боя. — Дрейк окинул всех взглядом. — Только действовать нужно очень осторожно. Главное, чтобы нас не заметили, пока мы не вылезем на нижнюю палубу, а то нас всех до одного просто перережут как цыплят. Для этого ты, Майк, проберешься по воде к носу и будешь кричать, как будто тонешь. Все бросятся на крики, а мы тем временем проникнем на корабль. Когда тебя приведут на допрос в каюту капитана, мы уже будем на корабле. Тебя ведь, кажется, зовут Майк? — Да, сэр, — ответил матрос, еле шевеля дрожащими от страха губами. — А если они не захотят меня подобрать, что тогда? — Захотят, обязательно захотят, — улыбнулся адмирал. — Им ведь безумно интересно, как проходит сражение, вот они и подберут тебя, чтобы ты им все рассказал. Матроса мало убедили слова адмирала, но он послушно нырнул в воду и быстро поплыл к носу, цепляясь за борта. А двое других тем временем бросились карабкаться по веревке наверх. Через минуту они уже исчезли на корме и оттуда полетела веревочная лестница, которую они захватили с собой. — Только не шумите, — в последний раз предупредил адмирал и ухватился за лестницу. За ним последовали остальные, оставив Питера одного лежать на корме. Затея была безумная. Это понимали все, включая самого Дрейка. Но люди с каким-то злым упорством продолжали медленно карабкаться наверх. На корме никого не оказалось. Никем не замеченные, Дрейк с матросами укрылись в шлюпке, стоящей тут же, и стали ждать. — Помогите! Спасите! Тону! — донесся до них крик Майка через минуту.