— Бл*ть. Удар. — Не так с тобой? Тем временем Кристофф возвышался над ребенком, разговаривая с ним на его языке. Конечно. Он должен был догадаться, что их пребывание здесь не было случайностью. Он посмотрел на Кристоффа. — Итак, кто он? — До меня дошли слухи о похищении ребенка Каплана. Он сын одного из крупнейших в мире торговцев героином. Его семья платит за его обнаружение миллион долларов. — Миллион? Кристофф кивнул. — Поделим пополам, братан. Эти деньги, мягко говоря, пригодились бы, хотя Викинг предпочитал считать своих цыплят по осени. Но, зная Кристоффа, награда не могла быть единственной причиной спасения ребенка. — Он тебе для чего-то нужен. — Не он, — сказал Кристофф, доставая телефон. — Его отец. С этим человеком обычно невозможно связаться. Ребенок устало смотрел на них, в его темных глазах горел безмолвный огонь. Он так сильно напомнил Викингу его брата. Он не сделал достаточно, чтобы защитить Сая от Фрэнка, но, увидев этого мальчишку, он дал себе клятву, что ребенок не пострадает. Кристофф протянул ребенку свой телефон. Тот набрал номер того, кому Кристофф хотел позвонить. После нескольких слов он вернул телефон Кристоффу. — Iyi akşamlar (прим.: с тур. «Добрый вечер), мистер Каплан. Я один из тех, кто освободил вашего сына. Я отправил вам наше местоположение. Вы можете прийти и забрать его в любое время. А пока давайте поговорим о деле. Викинг схватил со стола открытую бутылку виски. — Козел, — пробормотал он, наливая себе выпивку. — Ты никогда ничего не делаешь без причины, не так ли? Кристофф приподнял бровь, как бы говоря, что это, само собой разумеется, продолжая говорить с отцом ребенка. Викинг протянул руку за ключами и ушел. Он отсутствовал. Он не был и никогда не мог быть таким, как Кристофф, крутым, расчетливым, но, прежде всего, целеустремленным. Несмотря на то, что часть его чувствовала, что подставляет Кристоффа, уходя от него, пока тот строил империю, это было правильное решение. Он собирался создать семью с Еленой. Продолжать заниматься криминальными делами означало прикрепить мишень ей на спину, а он не мог этого допустить. Кристофф все понял. Он не сказал ни слова, когда Викинг сказал ему, что скоро уйдет. Он припарковался перед своим гаражом, желая принять душ и поехать к Елене. Однако через час все покатилось к черту. Словно сама Вселенная была против его только что обретенного внутреннего мира, у его двери появилась Джорджия. Двоюродная сестра Елены была отравой его существования, она преследовала его везде, куда бы он ни пошел, якобы случайно натыкаясь на него. Любую другую женщину он бы уже давно поставил на место, но это была семья Елены. Кроме того, он ее не особо интересовал, она просто хотела то, что принадлежало Елене. — Не сейчас, Джорджия. Когда она отказалась двигаться, он вздохнул, молясь о терпении. — У меня для тебя новости, — она осмотрела его с ног до головы. — Хотя, я слышала, что у тебя тоже есть. Итак, ты наконец-то слопал ее вишенку, а? — Бл*ть. — Похоже, она больше не святая Елена. Будто он когда-нибудь расскажет ей о своих любовных делах. — Какого хрена ты хочешь? У меня нет времени на твое дерьмо. Ему нужно было принять душ и заехать к Елене, извиниться и убедить ее, что с грязными делами покончено, как и со вспышками ярости. Со всем этим. Он будет доказывать ей каждый день, что может быть гребаным честным трудягой и работать на заурядной работе. — Я здесь, чтобы помочь тебе, конечно, чтобы ты перестал выставлять себя на посмешище из-за Елены. Видишь ли, я знаю кое-что, чего ты не знаешь. Я знаю, где она сейчас, — она понизила голос для драматического эффекта. — С кем она. Он закрыл глаза, медленно считая до десяти. Если бы она не была женщиной, он бы ее раздавил. Но он не стал бы так позорить своего отца. «Никогда, никогда не трогай женщину, сынок. Как бы ты ни злился. Просто уйди». Он осторожно оттолкнул ее и демонстративно повернулся к ней спиной. Потом Джорджия заговорила. Выдумывая сказки об обмане и разрушении. Каждое злорадное слово, каждый дурной слог был ножом в спину, пулей, пронзившей его сердце. «Лгунья!» Она лжет. Этого не может быть. Глава 7 Викинг Стоя на крыше, Викинг наблюдал, как его девушка вышла из часовни напротив здания. Елена была в белом платье, кружевная вуаль закрывала ее темные локоны. Она держала под руку другого мужчину. Лоренцо Морелли: мужчину, который сначала украл его территорию, а затем его женщину. Видя ее предательство собственными глазами, он стоял как вкопанный. Казалось, что его живот вскрыли тупой бритвой. Увидев женщину, которая, как он думал, однажды станет матерью его детей, внутри него сломалось что-то такое, что никогда нельзя было починить. «Лучше бы я ослеп...» — Просто скажи слово, и я их прикончу, — сказал Сай, целясь из винтовки в счастливую пару. Он попытался ответить, но его горло отказывалось воспроизводить звуки. Его голосовые связки были бесполезны. Каждая кость в его теле была сломана, в венах плескалась кислота. Казалось, что его укусила змея и он умирает в пустыне, пылающий яд разлился по его телу, парализовав его конечность за конечностью. Как, черт возьми, это случилось? Он пробыл в тюрьме несколько дней, и за это время его жизнь превратилась в пепел. Что бы он ни делал, Елена всегда была в его голове. На каждой копейке, которую он заработал, было написано ее имя. Он собирался одеть ее в шелк и завалить драгоценностями, сделать королевой своего замка. «Теперь это сделает другой мужчина». Кристофф положил руку ему на плечо. — Думай, прежде чем действовать, братан. Да, они были братьями — не по крови, но по готовности ее пролить друг за друга. Несмотря на то, что казалось, будто он смотрит в глубокую бездну, пытающуюся поглотить его целиком, Викинг не хотел бы, чтобы сейчас с ним был кто-то еще, кроме Сая и Кристоффа. Его взгляд был прикован к Елене и Морелли. Мерзавец рукой держал ее под локоть, ведя к машине через дорогу. Он держал ее своей гребаной рукой. Ледяная тьма закралась в сердце Викинга, заморозила его, покрыла цементом и украсила колючей проволокой. «Ты любишь меня, Лена?» «Люблю, Викинг. Только тебя». «Как сильно ты меня любишь?» «Я не могу выразить это словами, вот как сильно». Большая. Еб*нная. Ложь. В его мире лжецов наказывали. И он предупреждал ее. Если она когда-нибудь изменит ему, он заставит ее истекать кровью. Его слово было железным. — Сай. Его брат кивнул и прицелился. — Не надо. Кристоффу было легко говорить. — Не твоя женщина тебе изменяет. — Она больше не твоя женщина. Его слова были такими же болезненными, как и его апперкот. — Я говорил ей, — Викинг ухватился за перила. — Я сказал, что если она когда-нибудь изменит мне, то заставлю ее заплатить. Я, бл*ть, сказал ей, что буду причинять ей боль каждый день до конца ее жизни. И мы все равно собирались убрать Морелли. Они слишком быстро расширяются. К черту бросать улицы. На хрен быть семейным человеком. Глаза Кристоффа сузились на Морелли и его команду. Скользкий итальянец уже несколько месяцев был занозой в их шкуре, постепенно завоевывая все большую и большую часть их территории. Этот засранец, который вскоре должен был умереть, был мелким торговцем наркотиками и женщинами. Неделю назад Морелли положил глаз на их канал поставки оружия. Поскольку у него была большая итальянская мафиозная семья, он считал, что у него есть преимущество. Вот только он не знал Кристоффа так, как Викинга. Их команда неудачников была небольшой. У них не было традиционных кровных связей или общей расовой принадлежности, из которой складывались банды и группировки. Но у них было то, чего не хватало итальянцам, ирландцам и армянам в Сан-Франциско — они были побратимами, связанными верностью, скованными невзгодами. Они были завтрашним днем. Они были гребаным Кровавым Рассветом.