Мой папа ужасно ревновал маму, когда мы с братом были очень маленькие. Из-за этой ревности папа с мамой постоянно дрались, причем инициатором обычно выступал отец. Мама всегда про него говорила: «Руки чешутся у него». Когда это происходило, мы с братом всегда прятались где-нибудь, и если вдруг мама сильно кричала, я выбегала из укрытия и начинала визжать, у меня был огромный страх за маму, боялась, что папа ее убьет. Мне приходилось орать на отца, чтобы он успокоился, меня он слушал и переставал. Это продолжалось каждую пьянку, пока родители не развелись. Естественно, сейчас я страдаю повышенной тревожностью. Мужчин я не боюсь, но если узнаю, что он может ударить женщину, сразу перестает быть для меня человеком. Папу я люблю, но как мужчину по отношению к маме и другим женщинам не уважаю. Такие вот двоякие чувства. В молодости у меня долго не складывались нормальные отношения, постоянно попадались абьюзеры либо «маменькины сынки», пока не началась психотерапия. С родителями отношения сейчас нормальные, но общаемся раз в месяц где-то. Мне хватает, у меня своя семья. Сейчас могу взвалить на себя весь домашний быт и потом жаловаться, что мне никто не помогает, я вся такая бедная, все делаю сама. А еще раньше любила страдать без интриг в отношениях. Виктория, 32 года На Новый год, в день рождения и в религиозные праздники такие дети загадывают лишь одно желание – чтобы родители жили дружно. Все детские усилия направлены на сохранение союза мамы и папы. Дети могут прямо говорить и просить родителей не ругаться, могут начинать болеть, и в это время родители переключаются со своих конфликтов на здоровье детей. У меня в семье была такая ситуация: родители очень часто дрались, почти каждый день, так как отец бухал беспросветно. Началось это как минимум с 7 лет (помню отчетливо). Когда они дрались, сидела в комнате с сестрой и ревела, бывало, доходило до такой истерики, что им становилось страшно и они успокаивались. Также в детстве во время драк пыталась молиться, бог не помог, перестала в него верить. Хотела помочь маме, ругалась с отцом, пыталась наставить его на путь истинный, не вышло. С ним мы с детства почти не общались, только если кому-то что-то нужно. Хотела помочь и маме, говорила, что и как нужно сделать, была для нее жилеткой, куда она могла выговориться, пыталась сама решить ее проблемы, это даже длилось до недавнего времени, но сейчас поняла, что она взрослый человек и сама все может. Я с осторожностью выбираю себе партнера, чтобы не было как у мамы. Боюсь пьяных мужчин, прямо тревога появляется, когда мимо таких прохожу или как-то с ними взаимодействую. Эта ситуация из детства сильно на мне сказалась. Соня, 19 лет Также ребенок может убегать из дома. Пример такого поведения показан в фильме Андрея Звягинцева «Нелюбовь». Самый драматичный момент происходит в начале фильма, когда сын главных героев 12-летний Алеша, подслушав ссору родителей, узнав об их нелюбви к нему, уходит из дома. У ребенка может появляться самоповреждающее поведение, например, он начинает биться головой о стену или резать себе руки. В будущем у него будут низкая самооценка, проблемы с личными границами, он будет бояться любого проявления агрессии. Меня родители не били. Но папа бил маму. Из памяти многое вытеснила, но есть то, что никогда не забудется. Моим родителям было все равно, что я есть, им было безразлично, что я вижу, они решали свои проблемы, и меня в их жизни словно не было. Я чувствовала это тогда, и бывает, что чувствую это и сейчас в отношениях с людьми. Мне 40 лет, но до сих пор борюсь с последствиями. Они накатывают так неожиданно в отношениях с мужем. Это именно про созависимость с моей стороны. Муж помогает и поддерживает, но мне всегда кажется, что меня нельзя любить такой, какая я есть. Что когда мне говорят, что меня любят, это не про меня. С детской травмой планирую в терапию идти. Не могу сама многое проанализировать. С отцом не общаемся. Я очень боюсь конфликтов, стараюсь избегать их или все смягчать, злюсь внутри себя, злость – это вообще табу. Но сейчас намного легче, я уже стараюсь ее не прятать, а проговаривать с мужем, с ним мне безопасно это делать. С мамой сложно говорить. Она контролирующий человек. Сейчас выстраиваю границы с ней, это приводит к конфликтам, что, естественно, мне сложно выдерживать. Но иду вперед, и есть много сдвигов. Тая, 40 лет У таких детей могут быть расстройства сна, беспокойство, депрессия, поведенческие и другие серьезные проблемы как результат проживания в условиях глубинного или хронического семейного конфликта. Родители дрались практически все мое сознательное детство, сколько себя помню. Пока я была дошкольного возраста, такие моменты случались нечасто либо они просто ругались, не переходя к рукоприкладству. Тем не менее с каждым годом отношения их все более ухудшались, драки стали сопровождать каждую ссору, а они могли происходить раз в неделю-две. По ощущениям – это как жить посреди минного поля. Ты точно знаешь, что рванет, но когда и с какой стороны – не знаешь. Поводом могло стать все что угодно. Точно помню, что именно мама переходила к драке после словесных перепалок, а отец считал, что негоже на такое не реагировать. Дрались прямо до крови, как звери. Все всегда проходило по одному и тому же сценарию, как заевшая пластинка. Я могла точно сказать, что будет происходить в следующий момент, но всегда до последнего надеялась, что они не начнут драться. Чаще всего надежды не оправдывались. Во время драк хотелось забиться в самый дальний угол, перестать видеть и слышать, более того – просто исчезнуть. Всегда было чувство жуткой паники. Я рыдала, меня в самом буквальном смысле трясло. Но на это никогда не обращали внимания, наоборот, мы с братом должны были еще и разнимать, быть участниками всей этой ситуации. После каждого скандала тоже нельзя было разговаривать, обсуждать, можно было только делать вид, что ничего не произошло. Родители разошлись, когда мне было девятнадцать. Считаю этот момент и переезд к мужу лучшими днями в своей жизни. Сейчас мне двадцать семь. Я не умею злиться, не умею нормально воспринимать злость других. Подстраиваюсь под находящихся рядом людей, чтобы даже не создавать ситуаций, где они могут быть недовольны. Во время конфликтов я теряюсь, молчу, путаются мысли. Если даже конфликт не мой, а происходит рядом и при этом кто-то повышает голос, меня автоматически начинает трясти, как в детстве. У меня зашкаливает тревога и проявляется много мазохистических черт, но в работе я их замечаю чаще, чем в жизни. Часто перерабатываю, делаю работу за других и жду, что это оценят. Виктория, 27 лет Мой отец бил маму. Я просыпалась ночью от шума, вскакивала и просила их прекратить, вставала между ними, закрывала маму. Мне было очень страшно. Потом мы с мамой и сестрами переехали от него. До недавнего времени я почти не помнила детства до этих событий (мне было 8 лет, когда это начало происходить). Сейчас я с переменным успехом лечусь от депрессии, в целом есть ощущение, что жизнь дается мне тяжелее, чем относительно здоровым людям, я очень неуверена в себе и своих силах, случаются периоды, когда у меня мало энергии и сил справляться недостаточно. В такие моменты меня посещают суицидальные мысли. Потом становится легче, психотерапия помогает. Думаю, родительский пример уберег меня от отношений с инфантильными мужчинами-алкоголиками. Своими отношениями я довольна. В психотерапии узнаю себя и учусь жить так, как мне подходит, учусь принимать свое прошлое и снижать его влияние на меня настоящую. Это сложный путь, но я рада, что я это я, и надеюсь, что справлюсь. С отцом мы виделись раз в полгода примерно по каким-то праздникам, и эти встречи были всегда натянутыми. В 2017 г. он умер. С мамой отношения ровные, если нужна какая-то физическая помощь, она всегда поможет, я стараюсь помогать в ответ. Встречаемся с разной периодичностью на даче. Душевного родства нет, по душам мы никогда не разговаривали и не разговариваем. Скорее какие-то отвлеченные разговоры или обсуждение новостей: кто где был, что там случилось и т. д. Без обсуждения эмоциональной сферы. Таня, 25 лет Родители дрались и ругались, но меня никогда не били. Легче от этого не было. Страшно, но ничего не можешь сделать. Но иногда все-таки приходилось вмешиваться, когда дело доходило до ножа. Надо было либо нож отбирать, либо маму прикрывать. И надо было быть поблизости, вдруг что. Сейчас не общаемся. В мужчинах главный критерий – чтобы было безопасно. Карина, 25 лет Драться могут не только родители, но и другие родственники, например, мама и бабушка. И для ребенка это очень мучительно и болезненно. Ведь ему так же приходится выбирать чью-то сторону, как будто предавая другую и испытывая за это огромную вину. У меня дрались не родители, а мама с бабушкой, и это всегда было для меня ужасом, я по любому оттенку интонации мамы понимала, что грядет буря, и, хотя зачинщицей и агрессором всегда была она, мне приходилось вставать на ее сторону и потом неделями не разговаривать с бабушкой, иначе на меня бы сыпались обвинения и проклятия. Как итог – я очень тревожная, ненавижу крики и громкие звуки, даже когда мне муж какой-то вопрос кричит из кухни в комнату, я инстинктивно сжимаюсь, жду скандала – плюс испытываю очень сильное чувство вины по отношению к бабушке, ее уже нет в живых, знаю, что была не права по отношению к ней… Маргарита, 35 лет Еще одним вариантом, когда ребенок является свидетелем насилия, является ситуация, при которой ребенок видел жестокое обращение с животными или становился невольным соучастником насилия. В детстве держали свиней, кур, коров, коз. И почему-то мой отец всегда думал, что мне обязательно надо было смотреть на то, как забивают животное. Говорили – это же мясо, это еда! Да, я понимала это… Но я их кормила, и это, по моему мнению, было жестоко. И по отношению к животным, и по отношению ко мне. Я всегда была очень веселой, озорной, разговорчивой, но в некоторых ситуациях закрывалась, терялась, старалась спрятаться и отмолчаться, перетерпеть. Мне кажется, именно из-за этого. Сейчас такое уже бывает редко. Устроилась я на первую работу парикмахером, пришел мужик выпивший, уселся и начал ко мне придираться сразу же. Мне было 16, это, естественно, было видно. И тут я приступила к стрижке, он комментировал каждое мое движение, обзывал меня, кричал, а я терпела и стригла… Я его достригла, он продолжал обзываться на меня, угрожал. Администратор при этом сидела и молчала… Я долго заметала волосы, старалась удержать слезы. Подошла администратор и сказала, что так бывает, и попросила выйти на работу, пожалела меня. Я вышла на работу, хоть мне было и тяжело, там я проработала еще 3 года. Я работала во все праздники, до последнего клиента, когда все коллеги расходились по домам, у них же детки, семьи. А потом я с этой работы сбежала. Так же у меня было и в первом браке, я молчала и терпела, жаловалась подружкам. Сейчас у меня небольшой салон, где я никогда не позволю клиенту так относиться к мастеру, а мастер тем более не должен позволять так относиться к себе. Саша, 31 год Соседская девочка крутила кошку за лапы, той это явно не нравилось, мне было очень жаль кошку, до сих пор думаю, какая гадкая это была девочка. А еще мы с братом в детстве нашли котенка и ухаживали за ним, домой взять не разрешили, у нас уже был свой. Того котенка мы поселили на лестничной клетке, подкармливали как-то, а потом девочка из другого подъезда, наша знакомая, ровесница брата, утопила его. Я не помню подробностей, случайно она это сделала, может, помыть хотела, или намеренно, но это была трагедия, я несколько дней плакала, мы его похоронили где-то во дворе. Я всегда была сердобольной по части животных: увижу бездомного кота на улице – и плачу. Лет 10 назад я даже пыталась спасти голубя с подбитым крылом и ревела весь вечер, когда это не получилось. А еще в детстве я погладила недавно родившегося кролика (их много было, этот самый красивый), мама-крольчиха потом отказалась его кормить, и он умер. Оказывается, их нельзя трогать маленькими, потом запах или что-то такое, что мать его за своего не признает. Я считала всегда, что он по моей вине умер, хоть я и не знала, что такое может случиться. Светлана, 33 года Если ребенок проявляет жестокость к животным, то, вероятнее всего, он сам был свидетелем или жертвой жестокого обращения. Статистика говорит о том, что 30 % детей, которые жестоко обращаются с животными, сами были жертвами домашнего насилия. И это не всегда только физическое насилие, здесь могут быть и гиперопека, и эмоциональное насилие, и постоянная критика. То есть ребенок мстит тому, кого он не может ударить, – папе, маме, старшему брату или сестре. Этот пример наглядно изображен в фильме «Эффект бабочки» (2004), где Томми Миллер, один из главных героев, переживающий сексуальное насилие в своей семье – отец заставляет его с сестрой Келли и их другом Эваном сниматься в детской порнографии, – в итоге сжигает собаку Эвана. Когда я училась в начальной школе, папа как-то психанул, что кошка приносит котят. Обычно он их топил, но на этот раз настоял, чтобы я это сделала. Я как «послушный и правильный» ребенок унесла их на речку и утопила. Сейчас я себе задаю вопрос: почему, блин, я не могла сделать по-другому? Возможно, это причина, почему я не могу воспринимать животных до конца «живыми». Они для меня как шерстяные ходячие игрушки. Сейчас вижу в себе много черт мазохиста. Например, в сексе – соглашаюсь, даже если не хочу. Типа просят – не жалко, тело будто отдельно от меня. Каждое лето трачу отпуск на поездку к родителям и работу в огороде, вместо того чтобы придумать, как провести его иначе. Если остаюсь в городе на лето, испытываю дискомфорт оттого, что они там мучаются, страдают, а я здесь в лучших условиях. В профессиональной сфере соглашаюсь на переработки, если просит начальство. Интересно отметить, что, будучи в терапии, я разучилась выдерживать ритм работа + огород летом. Но вина перед родителями за то, что они такие старые, держит пока в тисках – как же не приехать-то. Татьяна, 34 года Глава 4. Ребенка насильственно кормили или лечили Тут скрыт двойной посыл, так как к насилию в таких ситуациях присоединяют пользу. Проблема «ребенок почти ничего не ест» у родителей может вызывать огромную тревогу и, как следствие, приводить к насильственному кормлению. Под насильственным кормлением имеются в виду все случаи, когда ребенок не хотел есть, а его заставляли. Родители часто даже не осознают, что кормят любимое чадо насильно, всеми правдами и неправдами стараясь запихнуть в него побольше еды. И остаются очень довольны собой, когда им это удается. Принудительный откорм животных для набора ими веса является широко распространенной практикой – ей подвергаются верблюды, телята, куры и т. д. Особенно сильному откорму подвергаются утки и гуси, разводимые для производства фуа-гра – увеличенной печени. В настоящее время в разных странах существуют тенденции к запрещению насильственного откорма животных как практики, причиняющей страдания. (Материал взят из Википедии.)