Мазохистические черты. Сейчас я хожу на работу и терплю. Чувствую, что мне не нравится и некомфортно, но все равно остаюсь. Ищу другую работу, но не ухожу с этой. Думаю, что это какой-то привычный сценарий, когда-то усвоенный. Боюсь начинать новое. Понимаю, что все силы и ресурсы уходят на то, чтобы сохранять привычное, вместо того чтобы двигаться дальше. Осознаю, что я «успокоилась», как требовала мама, и не чувствую сейчас своих импульсов, желаний. Саша, 22 года В ситуации насилия со стороны родителей ребенок чувствует беспомощность. Часто такие дети живут с ощущением, что «если все спокойно – вот-вот грянет буря». Психика стремится к связыванию. Ребенку невыносимо жить в ситуации неизвестности, и он стремится построить причинно-следственные связи. В этом месте стоит отдельно рассмотреть такую особенность детского восприятия реальности, как магическое мышление. Магическое мышление всегда является следствием такой психологической защиты, как всемогущий контроль. Суть этой психологической защиты заключается в бессознательной убежденности человека в том, что он способен все контролировать. Ощущение, что маленький человек может влиять на окружающих людей, очень важно для формирования самооценки в будущем. Магическое мышление может состоять из следующих верований: 1. Человек верит во всеобщую связанность и обусловленность. Самым ярким проявлением этого верования является идея кармы: «Я что-то не так сделал, поэтому жизнь меня наказала». Человек не может смириться с тем, что что-то плохое может случиться просто так. Ему хочется проконтролировать этот процесс, а значит, нужно найти причинно-следственные связи, например, в прошлых жизнях. «Если я не буду это контролировать, то и не буду знать, как в дальнейшем избежать плохих событий». 2. Вера в объективность субъективного мира. Ярким примером являются люди, страдающие от анорексии, у них нарушен образ тела, и, смотря на себя в зеркало, они видят себя толстыми, несмотря на то, что объективно худоба может уже угрожать их здоровью. Или человеку, который находится в психозе, легче поверить в то, что он действительно видел летающую тарелку, чем признать тот факт, что у него галлюцинации. 3. Вера в то, что наши мысли способны управлять миром. «Я сейчас составлю карту желаний, буду визуализировать, использовать аффирмации и обязательно встречу принца или олигарха и буду богатой». Ярким проявлением этого верования является использование кукол вуду, в которые втыкают иголки в надежде, что этому человеку станет плохо. А потом находят этому подтверждение, ведь рано или поздно у любого человека случаются несчастья. К этому верованию относятся суеверия про черную кошку, вынесенный на ночь мусор, передачу вещей через порог. 4. Вера в то, что в этом мире есть некие тайные знания, которые пока недоступны человеку. Люди верят в волшебную таблетку, в то, что есть некий волшебник, который просто взмахнет волшебной палочкой или скажет заклинание, и сразу все станет хорошо. Очень часто таким магом-целителем для людей является психолог, который может за одну консультацию починить то, что не работало десятилетиями. Людям с магическим мышлением присуща инфантильность. Они перекладывают свою ответственность на других. При этом человек связывает свои мысли и действия с теми событиями, с которыми связи может совсем не быть. Магическое мышление встречается в первобытных племенах и у детей 3–5 лет, когда ребенок в силу своего развития еще не различает реальный мир и мир фантазий. «У примитивного человека имеется громадное доверие к могуществу его желаний. В сущности, все, что он творит магическим путем, должно произойти только потому, что он этого хочет», – З. Фрейд «Тотем и табу. Психология первобытной культуры и религии». Ребенок с магическим мышлением ждет, что его мысли или действия (ритуалы) могут повлиять на других людей, их отношения или события, прежде всего – на его родителей и их отношение к нему. При магическом мышлении кажется, что «хотеть» и «сделать» – одно и то же. Ребенок, к которому применяют насилие, может думать: • «Меня наказывают, потому что я плохой, я накажу себя сам, тем самым возьму под контроль ситуацию неизвестности»; • «Если я буду вести себя хорошо, то папа не будет меня бить»; • «Если я буду хорошо учиться, папа не будет пить»; • «Если я буду сильным, то меня никто никогда не обидит»; • «Если я буду стараться, то мама перестанет меня критиковать». Взрослый человек с магическим мышлением видит мир так же, как ребенок. В этом его сила и слабость одновременно. Сила – в творческих способностях и развитой фантазии, слабость – в оторванности от реальности и отсутствии критической оценки событий. Во взрослом возрасте магическое мышление может проявляться в том, что человек боится сглаза, порчи думает, что может нарочно или случайно накликать беду. Способность принимать жизнь во всех ее проявлениях, способность принимать свою судьбу является результатом развития взрослой личности. Это не означает, что ВСЕ действия бессмысленны. По аналогии, если при гриппе больному давать слабительное вместо жаропонижающего, вероятность летального исхода вырастет в несколько раз. Можно сказать, что психически зрелые люди понимают абсурдность магического мышления. Но в ситуациях сильного стресса, эмоционального истощения, после череды тяжелых травматичных ситуаций магическое мышление может включаться даже у психически здоровых людей. Ведь в особенно сложные периоды жизни люди склонны регрессировать, то есть прибегать к более ранним, менее зрелым и менее адекватным формам поведения, которые кажутся им гарантирующими защиту и безопасность. В советском фильме 1957 года «Летят журавли» есть сцена, где главная героиня Вероника ждет почтальона. Она верит, что если до прихода почтальона успеет досчитать до 50, то получит заветное письмо от пропавшего без вести Бориса. Не стоит думать, что есть более страшные виды насилия, а есть менее. Любое насилие над человеком имеет одни и те же черты и последствия. У кого-то эти последствия будут носить более выраженный характер, у кого-то – менее выраженный. Любое насилие недопустимо ни в какой форме. В ситуации применения к ребенку физического, сексуального или психологического насилия у него возможны три варианта развития событий. 1. Стать садистом Как правило, так происходит с мальчиками, которых били отцы. Чтобы справиться с невыносимой душевной болью, которая всегда сопровождает физические наказания со стороны родителя, ребенок может выбрать сторону того, кто производит над ним насилие. Ведь папа, который бьет, сильный, а значит, я тоже сильный. Такой человек относится к другим так, как некогда относились к нему, – он будет бить. Именно этим можно объяснить факт насилия, которое передается из поколения в поколение. В американском сериале «Большая маленькая ложь» (2017) через весь первый сезон красной нитью проходит история с подозрениями в том, что Зигги, сын Джейн, одной из главных героинь, бьет других детей. В итоге эти подозрения оказываются ложными, а ребенком, который бьет, оказывается Макс, сын Селесты и Перри, мальчик, на которого никто никогда бы не подумал, ведь он из такой хорошей семьи. Правда, папа регулярно избивает маму. И мама думает, что дети этого не видят. 2. Стать жертвой Иногда наказание – это единственный вариант, когда ребенок получает внимание от своего родителя. В целом равнодушный и отстраненный родитель проявляет к ребенку свои эмоции, только когда наказывает его. Для ребенка это невыносимо – чувствовать, что ты как будто не существуешь, тебя нет, тебя не замечают. В этих обстоятельствах неизбежно установление связи между привязанностью и болью. Специфическая комбинация любви и жестокости порождает мазохизм. Тогда ребенок станет как бы случайно провоцировать родителя – что-то ронять, разбивать, приносить плохие оценки, не делать то, что говорит ему родитель. В такой ситуации ребенок узнает, что страдание является ценой отношений, особенно если наказание чрезмерно, жестоко или носит садистический характер. А дети нуждаются в отношениях даже больше, чем в физической безопасности. Жертвы жестокого обращения в детстве обычно могут себе объяснить плохое отношение к ним со стороны родителей, потому что для ребенка лучше знать, что тебя били, чем то, что тобой пренебрегали. Мама била меня, когда я училась в 9-м классе. У меня начался подростковый возраст, я вела себя ужасно. Мама так обо мне заботилась, ведь я ей все нервы вытрепала. Сейчас у меня непростые отношения с мужем, мы часто ругаемся. Я могу сказать ему, что ненавижу его. Он замыкается и перестает со мной разговаривать. В итоге я чувствую себя истеричкой. Наталья, 40 лет В таком случае насилие становится актом любви. Выражение «бьет – значит любит» именно отсюда. 3. Использовать диссоциацию Диссоциация – психический процесс, относимый к механизмам психологической защиты. В результате работы этой защиты человек начинает воспринимать происходящее так, будто оно происходит не с ним, а с кем-то посторонним. Такая позиция защищает от избыточных, непереносимых эмоций. Человек выключает чувства, ощущения в теле и «переезжает» в голову. На вопрос «Что ты чувствуешь?» такой человек рассказывает о своих мыслях. Люди, перенесшие травму, обычно описывают диссоциированное состояние фразами вроде «Как будто это происходило не со мной». В некоторых случаях человек может настолько диссоциироваться от себя, что начинает видеть себя как бы со стороны – вплоть до ощущения выхода из тела. Чем опасна ситуация выключения чувств? Чувства для человека – как панель управления приборами в самолете. Если ее отключить, самолет может разбиться. Так же и человек, у которого отключены чувства, не слышит самого себя и может незаметно оказаться в неприятной и даже опасной ситуации. Задача ребенка – любым способом сохранить отношения с родителями. Поскольку без любви или хотя бы надежды на любовь ни одному ребенку не выжить, то ничего не остается, кроме как приспособиться сначала к родителю, а потом уже и ко всему остальному миру. Даже путем отказа от своей спонтанности, естественности, воли, чувств. 5. Ребенок – свидетель насилия в семье Говоря о насилии, нельзя не упомянуть случаи, когда ребенок был свидетелем насилия. Это касается всех видов насилия – и физического, и психологического, и экономического, и сексуального. Эмоционально защищенные дети считают отношения между родителями теплыми, прочными и адаптивными. Неуверенные в себе дети рассматривают эти отношения как нестабильные, враждебные и мешающие функционированию семьи. Во всех семьях случаются конфликты, это часть отношений. Проблемы начинаются не тогда, когда есть конфликты, а тогда, когда взрослые, то есть родители, не умеют их решать конструктивно. Самого ребенка при этом могли не бить, но он был постоянным свидетелем сцен насилия – папа бил маму, мама била папу, родители постоянно ругались, выясняли отношения, кричали друг на друга, обзывали, критиковали, переставали разговаривать друг с другом, маму насиловал ее сожитель, бабушка дралась с мамой, папа контролировал все траты мамы, и из-за этого регулярно случались скандалы. В таких семьях дети рассматривают конфликт между родителями как угрозу стабильности. Ссориться можно по-разному: можно драться, кричать друг на друга, хлопать дверью, угрожать разводом, можно ходить по дому с недовольным видом, а можно договариваться, сохраняя уважение друг к другу. Хотим мы этого или нет, но ребенок как губка впитывает в себя атмосферу в семье. «Ребенок – это живой барометр эмоций», – говорил Марк Каммингс, профессор медицинской школы Джорджтаунского университета (1920–2011). В течение двадцати лет он изучал влияние семейных конфликтов на детей. «Дети очень чутко реагируют на перемены в эмоциональном состоянии матери или отца, – объяснял он. – Они прекрасно понимают, что есть разные способы выражения чувств». Ребенок не может не включаться в конфликты родителей. Когда они теряют контроль над собой и испытывают много отрицательных чувств, он ощущает, что его детский мир рушится. В ситуации постоянных скандалов и драк ребенок теряет ощущение безопасности, у него пропадает доверие и уважение к родителям, в глубине души он чувствует вину за то, что происходит. Помимо этого, у такого ребенка будет высокий уровень тревожности и сильный страх потерять обоих родителей или того из них, который оказывается в роли жертвы. Когда я была маленькая, мама с папой дрались, я все время старалась заступиться за маму. Мне было дико страшно, хотелось сквозь землю провалиться. Потом они разошлись, конечно. Но я помню эти моменты. Не знаю, связано ли это, но сейчас, когда не могу никак выразить свою злость, чувствую непонимание, могу поцарапать партнера или ущипнуть. Понимаю, что ненормально это. Татьяна, 22 года Часто подобное поведение родителей наблюдается в семьях, где один или оба супруга являются алкоголиками. Мои родители – алкоголики. Сначала выпивал папа, потом стали пить оба. Нас с братом не били никогда. Сами дрались. Сначала папа доставал маму словами обидными, а мог и ударить. Мама пыталась убежать от конфликта в прямом смысле слова. И мы тоже убегали и прятались. Мне было страшно очень. За маму боялась. Потом, когда родители стали пить вместе, там уже мама начала бить папу. Била его жестоко. Мне его было очень жалко. Пыталась защищать. Я не употребляю алкоголь, не люблю рядом с собой выпивших людей. Не дерусь, естественно. И никогда не дралась. Не люблю выяснять конфликт с помощью драк. И да, не живу так, как родители. Отношения в моей семье строятся на доверии и любви. Если муж поднимет на меня руку, то я терпеть не буду. И жить с алкоголиком тоже не стану. Но он и не пьет. Ну и бонусом – неустойчивая нервная система. Налаживаю до сих пор. Очень много лет понадобилось, чтобы привести ее в порядок. Мария, 34 года Часто такие дети делают все для того, чтобы помирить своих родителей, берут на себя ответственность за них. Так происходит в том случае, если родители – эмоционально незрелые люди, которые в силу своего психического развития не думают о том, как страдает их ребенок во время ссор. Малыши в этом случае берут на себя роль буфера и стремятся активно участвовать в конфликте родителей, уговаривают их помириться, а в случае драк между взрослыми мельтешат в самой гуще, расталкивают их, бьют того, кого считают обидчиком.