— Ложная корреляция. Все эти события поставлены вами в один ряд ошибочно. Да, каждое из нападения произошло, но совершали их в разное время и с разной целью не связанными друг с другом агрессивно настроенными группами выживших. И вы не можете найти чёрную кошку в чёрной комнате просто потому, что её там нет. — Занятно. Учтём и такой вариант. Хотя во всех случаях была общая черта, нападавшие либо совсем не понесли потерь, либо забрали своих убитых чтобы затруднить нам опознание. Плюс — увели пленников, спёрли трупы. Хотя ваш вариант совпадений нельзя исключать. Может, у нас паранойя играет? * * * Буран продлился девять дней. За это время мы привели в чувство «джон дир» серии 8R, веселеньких светло-зеленых и желтых цветов, ласково называя его Джонни, подготовили снаряжение, привинтили на подвесные узлы (сзади) громадный металлический короб объемом приблизительно три кубометра, выдвинулись к военным. За свою поездку по снабжению Т-11 смогли выпросить ещё восемь автоматов и патронов к ним. Поездка оказалась скучной и одновременно, более нервной чем первая. Дорога, вернее её отсутствие — вносила свои коррективы. Мы уже не боялись застрять или провалится. Средняя температура чуть за сорок, всё промерзло в камень. Вместе с тем природа строила торосы, нагромождения льда, выращивала хребты небольших ледников или выдувала пугающе отполированные ледовые поля. Езда была медленной, обогнули город с севера, достаточно быстро добрались до военной части. За время пока нас не было, армейцы на полном серьезе построили крепость из льда и снега. Чувствовалась какая-то сюрреалистичная организованность. Самый большой снежный замок, который я видел в своей жизни. Серый, местами откровенно грязный, мощный, почти симметричный, слегка занесенный по правому боку. Четыре угловые башни, стены из блоков размером приблизительно «метр на метр». Ворот как таковых не было, вместо них полузанесенные противотанковые ежи оптимистично красного цвета. Нам даже не пришлось заезжать. Замок построен вокруг центральных казарм, сами казармы обложены блоками снега. Видимо, военные настроились пережидать зиму внутри гигантских снеговых домов. Майора увидели на бегу, он был коротко острижен и выглядел усталым. Глянули пару раз внутрь «замка», шутить не стали. Военные основательно лепят-строит две стены внутри замка. Интересно, зачем? В роли будущей цитадели-донжона выступает штаб. Логично. Нас быстренько загрузили, мы подарили неизвестному тощему с грустными глазами сержанту блок сигарет, ещё один отдали Майору. И покатили. Снова торосы, торчащие из снежного поля почерневшие ёлки, лёд, нагромождение снега. Почти да самого вечера. Амбициозный план предполагал успеть по второму адресу засветло и остаться ночевать. Прежняя рация осталась на подбитом клаасе, вояки поставили новую (вернее сказать, другую старую). На самой горе нас встретили не по уставу бородатые Зелёный и Лившиц. Мы им привезли третьего, усатого сержанта Сергея Коробейникова. Сгрузили, остались ночевать, кушать горячую рисовую кашу с бледной морковкой, выдавали сальные шутки, играть в «сталкера» на компе. Встречали словно старых добрых друзей. Даже «объект» воспринимался как родной. Туннели, коридоры, комнаты, всё стало слегка обжитым, пропахло носками и мужским потом, дымом двигателя генератора, запахом какого-то жуткого самосада, который курили армейцы. Поздней ночью Лившиц показал мне пульт управления собственно системой связи, протоколы общения со спутниками (управлял ими по-прежнему ЦУП, что само по себе внушает оптимизм, говоря о том, что космические войска всё ещё сушествуют). Ощущение военных от возможности связи с условных остальным человечеством, снова делало их частью общества, пусть даже без возможности физического контакта. Это их успокаивало и настраивало на деловые мысли. Пусть даже это человечество по факту — отдельные группы людей с работающими радиостанциями. Приняли от меня задачу пытаться запеленговать станцию диджей Ярута, пытаться связаться на разных частотах, исходя из предположения что у него есть не только транслятор, но и приемник. Сейчас меня интересовала практическая картография. Как у пиратов в острове сокровищ. То есть не столько карта, сколько сокровища. Вместе с Лившицом, колдуя над скучными, но подробными армейскими картами и навигатором, я пытался вычислить свои телодвижения в ночь, когда смог завалить лидера гопников, после чего постыдно бежал, чтобы не стать жертвой остатков её охраны. Отправная точка — группа ЛЭП, была найдена и опознана. Дальше я двинул в неизвестном направлении, ещё на тридцать-сорок километров. Вроде бы. Здорово, но не понятно. В итоге странствий оказался в заброшенном лагере лесорубов, таком маленьком, что название он имел только на старой карте как «отделение номер два». Объективно это — северо-восток. Я тогда думал, что двигаю на юго-восток, но отсутствие сна, компаса и отмороженный здравый смысл внести свои коррективы. Значит тот дуб, у которого злой кот, цепь и пулемёт — в северном от вышек ЛЭП направлении, между пунктами А и Б. Само собой столь маленький объект как одинокое дерево на карте не отображался. Очертил зоны поиска, вбил в навигатор. Майора сегодня днём буркнул как в фильме — «пулемёт я вам не дам». Собственно, один уже дал, я его посеял, а если точнее, физически не смог утащить на горбу. Лишние восемь килограмм могли запросто стоить мне жизни. Так что решение на тот момент правильное. Спрашивал я скорее «на пробу», ну а вдруг? С этими мыслями лёг спать, оставив парням возможность играть хоть до посинения. Утром решил попробовать «закрыть гештальт». Вообще, гештальт это типа полноценная картина, образа, ситуёвины. И закрыть его — означает собрать до конца, вставить недостающие пазлины и с умилением осмотреть получившееся в результате произведение Микеланджело в исполнении Бобруйской районной типографии. В моем случае — мою картину мира портил пулемёт, вернее его отсутствие. Новый не дадут, где другой брать — не понятно. В хозяйстве вещь полезная. Больше скажу, как жить в этом мире, когда пулемёта нет? Скупая мужская слеза… В меньшей степени хотелось вернуть рацию клааса. Я не специалист по поиску иголки в стоге сена, но в данном случае у меня были перерисованные рукой Лившица с армейских карт очертания местных полей (одинокими деревьями посреди поля военные не побаловали). Была возможность разделить зону поиска на части, осмотреть каждую. Поиск с осознанным подходом. Проснулись (парни сонные), позавтракали, умылись талой с привкусом ржавых труб водой на нулевом этаже, были любезно покормлены Зелёным. Он же вышел нас провожать. — На связи, — крикнул ему, забираясь в кабину. Как найти предмет длиной метр с небольшим, потерянный в зоне длиной и шириной в двадцать кэмэ? Вообще-то такое возможно? Память может подводить, но ориентир не должен быть занесён. Добрались до зоны поиска за пару часов. Теперь ехали медленно, Денис рулил, Кабыр приобнимал свой винторез ВСС на оптике, я шарил взглядом по горизонту. Если хакасский охотник смотрел зверей, в том числе двуногих, то я ожидал найти свой одинокий дуб. В кабине ждал своего часа миноискатель — подгон от военных. Проехали всю зону поиска по «нижнему краю», то есть южной границе, потом поднялись чуть севернее. Вообще, если ты мужик и стоишь «в рост» на берегу моря, то горизонт от тебя примерно в пяти километрах. Корабль будет виден, даже если он за горизонтом, банально потому, что он сам по себе тоже высокий. Располагаясь на пляже в кабине трактора, ты будешь видеть уже километров восемь. Дает о себе знать кривизна планеты. Хорошо это или плохо, но апокалипсис не сделал планету плоской, несмотря на сторонников плоской Земли. Теоретически, хотя поля далеко не такие «плоские» как море, расстояния на которое видит окосевший от тряски глаз из кабины трактора Джонни, тоже приблизительно восемь километров. Поэтому на север мы подались на шесть километров, чтобы был некоторый «нахлест» при непрерывном осмотре исследуемого участка земной коры. Вышли, посикали в сугроб, чуть размялись, я протёр зенки и поползли в обратном направлении. Пару раз останавливались, забирался на крышу, смотрел. Трижды снимались с маршрута, потому что мне хотелось проверить «вот там». Проблема в том, что отечественные поля оборудованы водозащитными полосами, в народе именуемыми «посадка», что делает эти самые поля самую малость одинаковыми. Я отгонял чувство усталости и легкой тоски, продолжая поиски. Кабыр хотел подстрелить кабана (копытный ускакал с крейсерской скоростью, едва услышал наше дырчание). В конце концов, когда боль в голове достигла апогея, отчего мне хотелось продолжать путь, высунув череп из кабины в сорокаградусный мороз — поиск всё же дал результат. Но, до этого мы нашли одинокий брошенный сарай. Это был покинутый хлев для летнего выпаса коров. Инструмент и прочие полезности отсюда скрупулезно вывезены, зато без вандализма, мощные двери заперты на амбарный висячий замок. Как я «тогда» прошёл мимо этого здания? Через два часа ответ был известен, мой маршрут пролёг на пять с половиной километров севернее. Хотя мог бы тут заночевать. Дерево-ориентир нашлось. Оно выглядело совсем не так, как мне подсказывала память. Значит, собственные воспоминания — штука ненадежная. Дерево было ниже, ветвей меньше, кора светлая, а не темная. И вообще, вроде бы и не дуб, а какая-то старая матёрая осина. В начале дал себе обещания проверять всё примерно похожее, так что подъехали, вышли, Денис походил с миноискателем и умным видом, показал пальцем вниз. Копали мы с Сёгуном, Кабыра всё больше оставляли следить за тем, чтобы из лесу не вышел злой волчок и не укусил нас за тощий бочок. Оно. Лопата шкрябнула по выгоревшему красному листу кабины комбайна «нива». Принялись копать дальше и на свет показался квадроцикл. Его — тоже заберём, нынче у Джонни хорошие навесной багажник. Влезет. Извлекли покрытый льдом пулемёт и вообще всё барахло. — О! Часы Ивана Нахшоновича. Помню, ты его отчество ни разу правильно не произнёс! — порадовался Денис. — Кого? — не понял я. — На важно, — махнул рукой Сёгун, — давай грузить. Предлагаю в том хлеву переночевать. Ворота занесены слабо, можно подчистить, трактор внутрь загнать. На том и порешили. Связались по рации с Объектом, поговорили с Лившицом, озадачили его сообщить о наших телодвижениях на Базу. Небольшой костерок развели прямо посреди заляпанного бетонного пола главной залы хлева. Дым уходил через мощные щели под потолком. Было холодно, спали на сильно истлевшей куче сена. Проще было бы завести свою тарантайку, погреть, спать в салоне. Но, экономию топлива никто не отменял. Я со своим спальником всё время сползал и утром обнаружил что моя морда уперлась в грязный холоднющий бетон. С неудовольствием сел, огляделся. Лицо болит, почему-то особенно брови. Зубы ноют. Аккуратно встал, конечности слушались плохо. Время шесть ноль пять. Хотел попить воды из рюкзака, но она замерзла в камень. Голова ясная, хотя и побаливает. Неспешно прошёлся по помещениям. Всё что могли, колхозники стырили ещё сильно до апокалипсиса, может даже в девяностые. Причем это были те, у кого ключи. Ответственные работники. Молодцы, что сказать. Напротив торцевых ворот валялась металлическая конструкция. Собственно, некогда это была прицепная двухосная телега, кузов от неё. Свинтили нижнюю часть — колесную группу, а верхнюю за каким-то хреном таскали волоком, как гигантские сани. Грузили комбикормом и силосом, работали неаккуратно, окаменелый силос застрял во вмятинах и повреждениях слегка ржавого листового железа. Встал внутрь. Хм. Интересно. Длина чуть меньше шести, ширина два с небольшим. Была. Так-то его «растянуло» на больший габарит. Напрягся, приподнял. Нижний край — уродливые самодельные ржавые сани с рамными трубами в качестве направляющих. Безбожная эксплуатация выровняла днище самым жестоким образом. Изуродовано. Можно сказать — восстановлению не подлежит. Но! Во-первых, оно плоское, во-вторых, ещё довольно прочное. Несмотря ни на что. Два грубо наваренных крюка чтобы «тащить». Эта, бессмысленная, на первый взгляд вещь, сложила у меня в голове одну картинку. Вообще не факт, что получится, но попробовать стоит. Парней пока будить не буду, разведу костёр, погрею кашу и кофе. * * * — Считаешь, может получится? — зевнул во весь рот Денис. — Давайте попробуем. — А зона поисков? — Есть. Это даже не зона поисков. До начальной точки сорок шесть километров с небольшим. В отличие от поиска пулемёта, там всё просто. Река, на неё продолговатое пятно на карте. Скорей всего это баржа. Туда и двигаем. Если ошибся, проедем по руслу реки, найдём. Первоначально хотел только рацию снять. Может, инструмент какой. Надеюсь, что всё цело и никто не ограбил. Вы кушайте, просыпайтесь, поедем кататься. Это условно говоря, по пути домой. В одиннадцать утра, волоча за собой раскатанный в лопух колхозно-индустриальный вариант волокуш, в свете скупых солнечных лучей между помпезно белых туч, взобрались на пригорок. Внизу солидно раскинулась баржа. Старая знакомая. Клаас был на месте, только выглядел каким-то мёртво. Покрытый наледью, пылью, копотью, как будто живая беспокойная душа покинула его. Не подал вида, но моё сердце дрогнуло. Мой друг Вова однажды сказал, сколько бы у тебя не было машин, ты всегда будешь по-особенному относится к своему первому авто, пусть оно и не лучше всех. Короче, с тракторами в условиях ледникового периода это тоже работает. К Джонни я не испытывал особенного пиетета. Это просто рабочая лошадка, не более того. Хотя до катаклизма стоил, наверное, «лимонов» тридцать-сорок. Изувеченный клаас, весь погрызенный, щербатый, лишенный передней колесной пары, не оставлял равнодушным. Мы аккуратно затащили на плоскость волокуши, предварительно оперев её в ребро конструкции баржи. Денис травил, мы с Кабыром, при помощи ломов чуть приподнимали правый искалеченный край, чтобы он не пахал лёд, а вошёл на металл волокуш. В теории всё было просто, но я вспотел как после бани, а времени, вместе с перекатыванием самой колесной пары, которая весила полтонны, прошло полдня. Медленно, на пробу, выкатились из баржи. Волокуша шла плохо, слегка пахала речной лёд. Остановились. Клаас стоял, занимая почти всю волокушу, особенно по ширине. Чуть оттянули его назад. Кованой цепью с клааса зацепили сам транспортируемый трактор к тем же непосредственно притянули его непосредственно к тем же крюкам таким образом, чтобы Джонни тянул сам по себе трактор и, независимо от этого тащил пластину волокуши, а не так чтобы тянуть волокушу, принимающую инерцию клааса. Потом притянули их друг к другу имеющимися в наличии тросами и цепями, пользуясь дырками в конструкции волокуш. Проехали так пару сотен метров, дорогу перебежал заяц. Вышли, проверили, вроде ничего. Перед «забегом» выпили остывший чай из термоса.