- Вон тот можно? - спросила Зоя, указав на уютный столик в уголке, где было малолюдно. - Конечно, конечно, - метрдотель повёл их к нужному столу и даже сам отодвинул для девы стул, - прошу вас, фройляйн, – потом зажигалкой зажёг на столе свечу под лампой и сообщил: - Официант сейчас будет. И вправду, почтенный официант в белоснежной рубахе, жилете и длинном переднике не заставил себя долго ждать. - Прошу вас, прошу вас, - он раздал меню и замер в ожидании. Но Зоя не стала долго рассматривать меню и отложила его. - Что-нибудь необычное у вас есть? - Конечно, фройляйн, фирменное блюдо нашего шеф-повара: бифстроганофф. Редкий для наших мест вкус. - Как здорово! – воскликнула Зоя. А Генрих тут же нашёл блюдо в меню и не очень-то радостно спросил: - Это же говядина, да? - Да, господин. Томлёная говядина на раздавленном картофеле, – отвечал официант. - Говядина с картошкой? А почему так дорого? – не понимал молодой человек. - Вырезка, господин, и томится она в «сме-тан-не», – важно сообщил ему официант. - В «сме-тан-не»? А что это такое? – всё ещё не понимал Генрих. - Это русский продукт, господин, нечто среднее между сливочным маслом и прокисшими сливками. - Прокисшие сливки? Звучит как-то неаппетитно, - заметил Ройке. Но Зоя уже распорядилась: - Две порции бефстроганов. - Прекрасный выбор, фройляйн. К этому блюду подойдёт бордо шестьдесят четвёртого года, - рекомендовал официант. - Нет, принесите нам рейнского, трёхлетнего, - девушка выбрала более дешёвый напиток, чтобы не пугать кавалера ещё больше. А Ройке сидел с меню в руках и продолжал разглядывать цены на блюда, пока Зоя не отобрала у него меню: - Ну хватит, вы сюда читать пришли, что ли? У неё был серьёзный разговор к нему, она сегодня собиралась осуществить второй шаг вербовки. И ей показалось, что это как раз то время. - Герр Ройке. - Да, фройляйн Гертруда. Она сделала большую паузу, подбирая нужные слова, а затем откинув вуаль и пристально посмотрев Генриху в глаза и наконец произнесла: - Генрих, мне нужна будет ваша помощь. - Конечно, а что нужно сделать? – сразу согласился он. Здесь она не стала торопиться и заговорила, лишь продумав наперёд все свои фразы: - Я хочу найти человека, который очень сильно помог мне однажды. - Помог? - По сути, он спас мне жизнь. И я очень хотела отблагодарить его. - Спас жизнь? – в глазах Генриха читалось удивление. – Но при каких обстоятельствах? Что такое могло случиться, что вашей жизни угрожала опасность? - Ну, пока я вам об этом ничего сказать не могу, может быть, как-нибудь потом. Конечно, Зоя не могла рассказать, при каких обстоятельствах некто по имени Джеймс помог ей покинуть опаснейший дом в Гамбурге. Она не могла рассказать этому молодому и отзывчивому человеку, что вопреки всем инструкциям осталась в городе только потому, что хотела установить контакт с тем немолодым слугой. Потому что хотела его завербовать. Никто, даже из самых старых и опытных братьев, не мог похвастать такой вербовкой, таким ценным кадром, находящимся в непосредственной близи от страшной и легендарной леди, Кавендиш, от Холодной старухи. По сути, в шаге от неё. Даже трудно себе предположить, какими возможностями такой агент мог располагать. Именно старый слуга Джеймс и был единственной причиной риска, на который шла Зоя после своего эпического провала на аэровокзале. И теперь, когда у неё уже было относительно безопасное жильё и, судя по всему, имелся помощник, она готова была попытаться выйти с этим стариком на связь. И рассчитывала использовать для этого молодого техника-электрика Ройке. - Потом. Я расскажу вам про это как-нибудь потом, – продолжала дева, всё также глядя на молодого человека проницательным взглядом. - Речь сейчас не об этом. Речь о том, что я хочу найти одного человека. - Я помогу, фройляйн Гертруда, - повторил он. А потом спросил: - А что это за человек? - Его зовут Джеймс, - коротко ответила девушка. - А, американец, - несколько разочаровано произнёс Генрих. И опять уточнил: – Вы мне в первое наше знакомство говорили, что вы помолвлены. Не с ним ли? - Нет, - Зоя засмеялась. – Этому Джеймсу лет семьдесят. И он не американец, а англичанин. - А, семьдесят, - эта цифра сразу улучшила его настроение. - И где его можно отыскать? Надеюсь, не в Англии? - Нет-нет, - Зоя опять смеялась. – Он здесь, он старый слуга в одном очень богатом доме. Девушка хотела продолжить, но тут официант принёс им бефстроганов и вино. И им пришлось ненадолго отложить этот важный разговор. Глава 38 - Я и не знал, что это такое…, - молодой человек удивлённо смотрел то в свою тарелку, то на Зою, – такое вкусное блюдо. - Да, и вправду, – соглашалась с ним дева. Она-то знала, как это вкусно, но не могла сказать ему об этом сразу. - «Сме-тан-на» - смесь сливочного масла и прокисших сливок, – повторил он слова официанта, набирая на вилку немного картофельного пюре и сметанного соуса с кусочком мяса. – Но я хочу спросить… Зоя, отпив вина поинтерсовалась: - Да, что вы хотели узнать, герр Ройке? - В чём же проблема? Почему вам нужна моя помощь? Неужели вы не можете прийти в тот дом, где работает тот слуга Джеймс, и спросить о нём? - Мне нельзя подходить к тому дому, - ответила она, делая ударение на слове «тому». - Да, и мне опять «пока рано знать» почему? – с улыбкой догадался молодой человек. - Пока рано, - кивала Зоя. Но она как раз была серьёзна. - Прекрасно, тогда я сам пойду и спрошу, можно ли мне видеть Джеймса. А когда он выйдет, я скажу, что вы хотите его видеть, – предложил Генрих. «Ах, дорогой мой, если бы всё было так просто… Боюсь, если ты подойдёшь ко дворцу Холодной и спросишь кого-то из её челяди, тебя, наверное, пригласят войти внутрь, после чего ты, скорее всего, уже оттуда не выйдешь. А мне придётся бежать из города. Да и старику Джеймсу тоже не поздоровится». Для юной девушки всё это было ясно как божий день, а вот Генрих не понимал, о чём говорил. И её задача была объяснить ему, что нужно делать, при этом не вдаваясь в подробности. К тому же Зоя постепенно начинала проникаться симпатией к этому молодому человеку. А посему нужно было всё устроить так, чтобы и ему не угрожала опасность. Вот только как? Об этом она думала весь вечер, ещё с тех самых пор, как села в его электроколяску. - Нет, - наконец произнесла девушка. – Вам тоже нежелательно туда ходить. Вас обязательно спросят, зачем вам Джеймс, и вы начнёте придумывать, и вашу ложь сразу раскусят, – она не стала говорить, что с ним будет, когда его уличат во лжи. А просто закончила: – Нужно что-то придумать. Например, встретить его, когда он выходит на улицу. - А как часто он выходит на улицу? – резонно интересовался Ройке. - Не имею ни малейшего представления. – Зоя пожала плечами. Тут Генрих почему-то стал улыбаться, как будто она пошутила, и тогда дева спросила: - Что смешного? Почему вы улыбаетесь? - Просто вы так интересно говорите? - Как? Что интересного я сказала? – удивлялась девушка. - Ну, ни мои сёстры, ни их глупые подруги никогда не скажут: «Не имею ни малейшего представления», они скажут что-нибудь типа «ой, сие мне не известно». Или «Откуда же мне про то знать?». Он говорил эти фразы, пытаясь придать им тон немного жеманный, женственный, – видимо, изображая своих сестёр и их подруг. Зоя, конечно, посмеялась, так как делал он это забавно, но, с другой стороны, и призадумалась. Возможно, её язык был… - Вы говорите слишком… литературно, - закончил её мысль Ройке. – Я давно понял, почему вы такая интересная. У меня создаётся впечатление, что вы многое знаете, многое умеете. Эту тему нужно было прервать, развитие её привело бы к лишним, ненужным и очень несвоевременным вопросам, и поэтому Зоя кокетливо посмеялась, по-простецки махнула на него рукой: - Ой, да будет вам…, - она увидала, что он уже доел всё, что было в тарелке, и спросила, переводя тему: – Кажется, вам это блюдо пришлось по душе? - Признаться, да, это очень необычно и вкусно, - отвечал он.