Часть 10 из 32 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Она подняла руки, зацепилась пальцами за медные скобы в форме подков, которыми водосток был прикручен к стене, потом подтянулась, упираясь ногой на нижнюю. Она тянулась вверх, прижимаясь к стене, так что от напряжения дрожали пальцы.
И так по очереди: цепляясь то руками, то ногами, она оказалась на полпути к крыше.
Пальцы вдруг соскользнули, и она немного съехала вниз, оцарапав коленку и голень о ребристый водосток и содрав кожу с пальца. Однако сумела удержаться и не сползла на землю.
Голова у неё жила своей жизнью, отдельно от тела, качаясь и вертясь, словно Лили плыла на корабле, а не взбиралась на плоскую чёрную крышу.
Лили выругалась. Она всегда была лазучей, ловкой. Это же она показывала Софии и Элле, которые уехали жить в Лондон, как залезть на пожарный столб на игровой площадке, так закидывая ноги, что, казалось, лезет вверх ногами, потом цеплялась ногами за платформу и подтягивала руки.
Давно это было. Теперь мышцы ослабли.
Она ни на что не годилась.
Она не справлялась даже с болезнью, хотя вокруг была целая команда врачей, включая психолога. Психотерапевт Дэн – «без чинов, просто Дэн» – всегда беседовал о «переживании болезни», изображая в воздухе пальцами кавычки, похожие на заячьи уши. Он рассказывал о том, что людям, смирившимся со своим хроническим заболеванием, легче с ним бороться, а также о том, что Лили не живёт «нормальной жизнью», потому что цепляется за прошлое.
Лили не видела в этом ничего удивительного, зная, насколько лучше было жить даже два года назад.
Раньше у неё было всё: сила, друзья, мама, которая не была такой озабоченной и рассеянной, не ковыляла по дому, словно огромный беременный бегемот, и Лили не приходилось пропадать в больнице, привязанной к огромной писклявой машине.
В больницах, как узнала Лили, переговаривались звуками. Иногда она слышала их часами, они вещали на разные голоса из разных узлов аппаратуры, мигали лампочки, гудки шли непрерывно или с промежутками.
Однажды раздался длинный гудок, на который сбежались люди в зелёных комбинезонах, но это случилось из-за того, что Лили устала и сняла с большого пальца пульсоксиметр.
После этого Дэн долго говорил о примирении с болезнью, а ещё раз, когда она убежала от доктора Котари, собиравшегося сделать укол. Нашли её тогда в вестибюле, в кафе «Нерон», где она пряталась за холодильником с сэндвичами.
Однако в доме оказались чужаки, которым там было не место, и примиряться с этим она не хотела. Как и с невозможностью взять мамину записку, и разлукой с папой и мамой.
Она снова полезла вверх, не обращая внимания на боль в голени и коленке. Постепенно дотянулась до плоской крыши новой кухни, потом перелезла на грубую водонепроницаемую поверхность, по очереди закидывая ноги.
– Ну, ты не спешила, – склонив голову набок, изрёк Ворон.
– У меня нет крыльев, – огрызнулась она.
– Знаю. Тем хуже для тебя. Очень нужная вещь.
Она не стала отвечать, а прошла вдоль стены, боясь свалиться. Мимо большого вентиляционного окошка, в которое не стала заглядывать – а вдруг увидят, – потом поднялась на стену старого дома. Над ней был жёлоб и навес главной крыши, покрытый старой черепицей с кусками зелёного мха. Бывало, вечером смотрят телевизор, а тут птица или ещё что заденет кусок – он скатывается и со стуком падает на землю. И все вздрогнут, особенно мама.
Ах, как Лили хотелось вернуться в прошлое, когда самым страшным в доме был падающий с крыши мох.
Она уцепилась пальцами за жёлоб и подтянулась: одна нога лежала в нём, вдоль, перекатилась – половиной тела на крышу, другой в сыром и полном мокрых листьев жёлобе. Джинсы и свитер промокли, так что приятного было мало. Лили осторожно поползла по крыше на животе. Кругом было темно, сыро и холодно, но она смирилась, пусть будет лишний стимул для входа в тепло. А потом вернуться к настоящим родителям, чтобы они помогли исправить то, что не так с домом. Она медленно передвигалась по скату крыши, цепляясь за куски мха.
Труба, недосягаемая, чёрным силуэтом маячила вдали, на фоне облачного неба.
– Четверть пути пройдена! – сообщил Ворон. – Молодец!
– Словами делу не поможешь, – заметила Лили, так стиснув зубы, что заболела челюсть.
Она с трудом отрывисто дышала, вода из жёлоба промочила свитер и брюки. Знакомое чувство – они так же промокли насквозь, возвращаясь домой в их домик в Озёрном крае, после того как вместе с папой заблудились в лесу. Но в домике их ждал горячий шоколад и камин, а сейчас… сейчас её ждала встреча с двойниками родителей, которые на самом деле непонятно кто. Призраки? Вампиры? Демоны?
Так их назвали звери, говоря о колесе, вырезанном в камне. Ловушка для демонов.
Лили вздрогнула, руки и ноги покрылись мурашками, и кусок мха, за который она держалась, оторвался от крыши, как бывало, когда они с родителями смотрели телевизор. Но на этот раз она за него держалась и с визгом съехала вниз.
Глава 11
Лили схватилась за жёлоб, болтая ногами в воздухе.
Как ни странно, на ум пришла деревянная игрушка в доме бабушки – обезьянка, которую можно зацепить за полки передними и задними лапами или хвостом. Сейчас Лили сама была обезьянкой и висела на руках.
Страх сжимал её сердце в кулак. Падать не хотелось. «Ох, только бы не упасть. Только бы не упасть». Фраза крутилась у неё в голове словно детский стишок.
– Что происходит? – преувеличенно трагическим шёпотом спросила снизу Кротиха. – Как жаль, что я не вижу. С ней всё в порядке?
– Да, – ответил Мышонок. – Висит себе на жёлобе и немного раскачивается, но ноги не достают нескольких сантиметров до крыши кухни. Похоже, она забыла о пристройке.
Лили опустила глаза. Так и есть. Ах, ну надо же! Опозорилась перед зверями.
Она, вздыхая, приготовилась снова лезть. Интересно, подумала она, почему Мышонок и Кротиха так громко разговаривали. А вдруг двойники услышат, что она пытается попасть в дом? Но, может, для тех это звучит как звериный гомон.
Мышцы горели. Она подтянулась вперёд и вверх всем туловищем, пока не уперлась локтями в жёлоб. Все кости ныли, но она снова легла на крышу.
Ворон стоял неподалёку на черепице.
– Ни слова, – предупредила она.
– Да я и не собирался, – ответил он.
Ворон прыгал с ней рядом, и Лили снова поползла вверх, каждый раз ощупывая очередной комок мха, стремясь удостовериться, что он удержит её вес. Казалось, прошло много часов, но на самом деле только несколько минут, и вот она уже сидит на гребне крыши, свесив по обе стороны ноги. Перед ней в ночной воздух вздымается широкая труба, почти с неё ростом. На горизонте виднеются пологие холмы, их очертания расплываются в кронах деревьев.
Мимо пролетели две сороки. Низко-низко. Наверное, те же самые, что и раньше, хотя кто их знает. А когда они исчезли во тьме, с неба упало перо, Лили протянула руку и перо легло прямо на ладонь. Чёрное с белым кончиком.
– Сохрани, – велел Ворон. – Мощный амулет.
– Ладно, – согласилась Лили.
Такое она уже не подвергала сомнению. Просто положила перо в карман джинсов.
Ворон, хлопая крыльями, взлетел на трубу, потом, что-то бормоча, обошёл её снаружи.
Над головой мерцали звёзды, и небо прорезал серый след самолёта.
– Что там? – спросила Лили.
– Решётка.
– Решётка?
– От птиц. Чтобы не лезли в дымоход, не вили гнёзда и так далее.
– Надо же, – заметила она. – Ирония судьбы.
– Почему?
– Вы ведь птица. И мы пытаемся залезть.
Ворон хмыкнул.
– Я не та птица, что гнездится в дымоходах. Я не настолько глуп.
– Я бы и не подумала, – сказала Лили. – И огонь и дым.
– Знаешь, один раз было такое, – признался Ворон. – Сто лет назад. Я слегка опалил перья. С тех пор всё – учусь на ошибках.
Лили отвернулась, чтобы он не заметил её улыбки, что тут же погасла, когда она вспомнила о решётке. Она подползла к трубе и встала, хотя её слегка замутило, когда она увидела расстояние до дороги по другую сторону крыши.
На трубе лежала старая железная решётка. Она её оглядела.
– Погодите, – проговорила она.
– Что?
– Сто лет назад?
– Мы старые, – заявил Ворон. – А всё старое сделано на совесть. В старину знали, как что делать. Включая нас. Займись решёткой.
Лили схватилась за перекладины и потянула. Ничего не произошло.
Решётка держалась крепко.
book-ads2