– Ну же, – подбадривал прадед, – присмотри за ней, а с близнецами я проведу воспитательную беседу. Марципан какое-то время всматривался в дедушкины глаза. Затем, грациозно ступая, вышел прочь. Воцарилось молчание. – Давайте честно, – попросил Рунмарион. – Признайтесь, вы нашли куст с кошачьей мятой? – Нет, – ответил прадед. – Я всего лишь разговариваю с уважением, которого достойно благородное животное. Он вышел за дверь, но на прощание добавил: – И, если вы попробуете вести себя так же, уверен – ваш чудесный кот станет вашим верным другом. * * * Едва позавтракав, мы отправились к Ин. До противоположного берега озера добрались по мелководью, сняв сандалии и закатав штанины. Вода утром приятно бодрила и можно было даже углядеть рыбу, снующую туда-сюда. Днем бы так не получилось: озеро прогревалось, и вся рыба уходила в глубину. Амари уверяла, что знает эти места так же хорошо, как и когти Марципана, так что заблудиться мы не могли. Идя по лесу, наполненному переливчатыми трелями птиц, я с жадным наслаждением дышал непривычно свежим для городского жителя воздухом. По земле стелился туман, обнимая корни, под ним проглядывались мхи и папоротники. То тут, то там по веткам деревьев прыгали рыжие белки, а у самых крон можно было углядеть птиц. Почти все птицы были мне незнакомы, и мне понравилось угадывать их названия. На полпути (если довериться навигационным способностям Амари) мы встретили большущую белку, нахально сидевшую поперек тропинки. Зверек перегораживал нам путь: он был занят важным делом – поиском укромного места для своих припасов: орехов, ягод и других прелестей леса. Белка металась то в одну сторону, то в другую, начиная рыть лапами ямку и тотчас бросая начатое, если расположение ямки ее не устраивало. Белка, поглощенная работой, не обращала на нас внимания. Наконец, найдя подходящее место, белка успокоилась. Зверек бережно закопал припасы и утрамбовал тайник лапой. Рунмарион хотел было отрыть заначку, но мы с Амари ему не позволили. Еще Амари нашла несколько красивых красно-синих перьев, а я – засохшую смолу с пауком внутри. Всего какой-нибудь миллион лет – и из нее может получиться прекрасный янтарь! Вскоре мы оказались перед домом Ин. Амари мне рассказывала, что отец девочки скульптор, но я отчего-то представлял себе полуголые мраморные и гипсовые изваяния, ну в крайнем случае бюсты, но никак не такое! У крыльца возвышалась даже не статуя, а колосс, составленный по частям из укрепленных друг на друге громоздких валунов. В высоту статуя достигала пяти метров, в ширину – около трех. В глазах колосса блестели золотистые камушки. – Круто сделано, – улыбнулась Амари. – Правду говорю, Вукузё? Множество разных мыслей промелькнуло у меня в голове в эту секунду. Я и сам не мог понять, в чем дело, но мне колосс внушал неприятное чувство враждебности. От него веяло опасностью. Я сжал кулаки и, напрягшись, скрепя сердце вымолвил: – Да, в этом что-то есть. – Звучит так, будто тебе она не нравится, – улыбнулась девочка. – Искусство в лице скульптур и картин маслом – это все девичья ерунда, – вступился за меня Рунмарион. – Искусство мальчишек – уметь драться или договариваться, если сила не на твоей стороне. – А в чем тут искусство-то? – удивилась Амари. – Величайшее искусство в договорах – это умение так насолить человеку, чтобы тот решил, будто вы хвалите его. – Ну, конечно. – Амари скорчила рожицу. – Тогда величайшее умение девочек… – Погоди-погоди! – Рунмарион оборвал сестру. – Еще пару дней назад статуй было две! Амари обернулась и открыла рот от удивления. – Ой! Вукузё, а ведь Марик прав! Мы дожидались у калитки, когда дверь дома распахнулась и на пороге появилась Ин. Она была серьезнее обычного. – Ребята? – Ин! – обрадовалась Амари. – Что с тобой стряслось? Ты не пришла, как мы договаривались, а ведь обещала! Ин на мгновение задумалась и ответила: – Я немного приболела, но теперь я здорова. Извините, что заставила волноваться. – Да ладно тебе! – отмахнулся Рунмарион. – Выходи к нам! Поиграем в салки! Ин вздохнула: – Нет, ребята, спасибо за приглашение, но я останусь дома. – Почему? – удивилась Амари. – Ты наказана? – Наказана? – Ин удивилась. – Меня не наказывают! Амари мечтательно улыбнулась: – Нам бы так… А когда же ты выйдешь? – Точно не сегодня. – А твой папа дома? – поинтересовался Рунмарион. – Нет, он уехал в город. – Хм-м… продавать второго тролля? – Рунмарион указал на место, где должна была стоять статуя. Ин проследила взглядом за его жестом и нахмурилась: – Во-первых, это не тролль, а во-вторых, он не продается! – А зачем он тогда? Такое страшилище! Ин гневно сверкнула глазами, но промолчала. Мы с минуту молча стояли у калитки, изучая скульптуру. Я тоже не понимал, зачем ставить возле дома такую мрачную статую. – Так, значит, до завтра? – нарушил общую тишину Рунмарион. – До скорого, – поправила его Ин. Мы попрощались и побрели обратно. Амари грустила, но, когда на Рунмариона упала очередная кедровая шишка, она снова повеселела. * * * Ин закрыла дверь и посмотрела в окно. Вук, Рунмарион и Амари удалялись в сторону озера. Девочка вздохнула. Ее отец и вправду был в городе. Он уехал рано утром и скоро уже должен был вернуться. Она оглянулась. На паркете лежали мелкие камушки, булыжники и песок. Все было готово. Ин закрыла глаза. – Пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста… Гора…