Девочки смотрели на Карлотту с восторгом. Глаза у неё сияли, щёки раскраснелись, и все сразу представили, как она мчится на лошади по цирковой арене. – Карлотта, как здорово! – Слушай, это потрясающе! – Карлотта! Ты ведь расскажешь нам об этом?! – Я всегда знала, что ты особенная! – И ты молчала всё это время? Карлотта, как ты могла?! Почему? – Ну… Я обещала мисс Теобальд молчать, – сказала Карлотта обступившим её со всех сторон девчонкам. – Понимаете, это необычная история. Мой отец женился на циркачке, а потом она сбежала от него обратно в цирк, прихватив меня с собой – я тогда была совсем маленькой. Но она скоро умерла, и меня воспитали цирковые. Они меня очень любили. Она замолчала, вспоминая. – А дальше? – нетерпеливо спросила Кэтлин. – Рассказывай дальше! – Ну… Я очень люблю лошадей, как и моя мама, – сказала Карлотта. – И я выступала в номере с лошадьми. Но недавно меня нашёл отец. Он много лет разыскивал нас с мамой и вот узнал, что она умерла, а я в цирке. Отец – богатый человек. Он забрал меня из цирка, а когда понял, что я совсем нигде не училась, отправил в школу. – Карлотта, как романтично! – воскликнула Элисон. – Прямо как в романе! Я всегда думала, что ты выглядишь необычно, но почему ты говоришь, как иностранка? – Моя мать была испанкой, – объяснила Карлотта. – И многие цирковые тоже из Испании. Да там люди со всех концов Европы! И все просто замечательные! Как бы мне хотелось к ним вернуться! Здесь я чужая. Я думаю не так, как вы, мы судим обо всём по-разному. Мне кажется, я никогда здесь не приживусь и ничему не научусь! Она сказала это с такой тоской, что всем сразу захотелось её утешить. – Не расстраивайся, Карлотта, ты скоро привыкнешь, тем более теперь, когда мы всё знаем. Почему мисс Теобальд запретила тебе рассказывать о том, что ты из цирка? – Наверное, она опасалась, что вы начнёте меня презирать, – предположила Карлотта. Девочки возмущённо зафыркали: – Какое там презирать! Это же так здорово! Карлотта, покажи нам, что ты умеешь! – Я обещала мисс Теобальд ничего не показывать и не рассказывать, – призналась Карлотта. – Но один раз я уже не выдержала – тогда, в спортзале, – я просто не могла сдержаться. Я всё вспоминала цирковые времена и свою любимую лошадку – красавицу Терри. На меня как будто что-то нашло, и я как сумасшедшая принялась выполнять цирковые трюки. Но на самом деле я умею гораздо больше, чем показала. – Карлотта, пройдись на руках! – попросила Бобби. – Ты такая классная! Вспыльчивая, резкая и острая на язык, но в то же время прямая, открытая и добрая. Ты всегда всем нравилась, а теперь, когда мы представляем, как ты раньше жила, ты будешь нравиться всем ещё больше! Просто удивительно, как хорошо ты успела влиться в школьную жизнь. И здорово, что честно обо всём рассказала. Теперь, когда ты не побоялась сама признаться, мы будем восхищаться тобой ещё сильнее! – А чего мне бояться? – удивилась обрадованная Карлотта. – Я этим горжусь! Почему я должна стыдиться того, что умею обращаться с лошадьми? Почему я должна стыдиться того, что жила с простыми людьми, у которых самые добрые сердца на всём белом свете? И она легко подскочила и встала на руки. Подол юбки упал ей на плечи, а она преспокойно пошла по комнате на маленьких крепких руках. Остальные толпились вокруг, смеясь и восторгаясь. – Вот второй класс обзавидуется, когда узнает о Карлотте! – воскликнула Бобби. – Ещё бы! – подхватила Сэди, которая вместе с остальными девочками радовалась и удивлялась необыкновенной истории Карлотты. Довольны остались все – кроме одного человека. И конечно, этим человеком была Пруденс. Она ничего не понимала. Всё шло совсем не так, как она себе представляла, а ровно наоборот. Пруденс не верила своим глазам и ушам! Она молча стояла в стороне, слушая радостный визг и восторженные возгласы. Ей было обидно до слёз. Она-то думала устроить взрыв негодования, и взрыв произошёл – но получился взрыв восторга, который ранил лишь Пруденс и больше никого! Пруденс хотела, чтобы девочки презирали и избегали Карлотту, а они вместо этого столпились вокруг неё и смотрели с обожанием. Теперь Карлотта будет задаваться ещё сильнее, у неё появится ещё больше друзей. Но как им может нравиться эта противная простолюдинка?! А на Пруденс вообще никто не смотрел. Во-первых, потому что всех интересовала только Карлотта, а во-вторых, теперь все презирали саму Пруденс за её попытку испортить жизнь другой девочке только за то, что она не такая, как все. Бобби небрежно отпихнула Пруденс в сторону, и та едва не разрыдалась от злости и обиды. Она незаметно выскользнула из гостиной – не было никаких сил смотреть, как первоклашки любуются Карлоттой, бегающей на руках. Последнее, что она слышала, были крики: – Давайте второклашек позовём! Где они? В спортзале? Надо привести их посмотреть на Карлотту! Она просто чудо! «Хотела сделать Карлотте хуже, а ей только везения и друзей прибавилось, – с горечью подумала Пруденс. – Как же мне теперь быть?» Глава 12 Бобби получает встряску После случая в гостиной Карлотта стала очень популярна. Её прямота и честность обезоруживали, и большинству одноклассниц она казалась чрезвычайно романтической особой. Её история произвела впечатление даже на второклассниц, хотя обычно они с лёгким пренебрежением относились ко всему, что происходило у младших. Тэсси, Куини и остальные ученицы второго класса уговаривали Карлотту показать цирковые трюки не менее настойчиво, чем первоклашки. – Представляю, как была потрясена Пруденс, когда увидела, что мы, вместо того чтобы запрезирать Карлотту, стали восхищаться ею, – сказала Пат. – Готова поспорить, милочка Пруденс была уверена, что страшно шокирует нас тем, что Карлотта была цирковой девчонкой. Предлагаю устроить ей бойкот – не замечать её и не слушать, что она говорит. – В таком случае надо объявить бойкот и Пэм, – сказала Бобби. – Ведь Пэм – подруга Пруденс, и они вместе следили за Карлоттой. Пэм – такая дурочка, так и смотрит Пруденс в рот. Ей надо бы понять, что не все преклоняются перед Пруденс и многие не рады её друзьям. – А мне жалко Пэм, – сказала Изабель. – Она такая робкая и учится с утра до ночи. Давайте не будем её бойкотировать. Пруденс страшно не понравилось наказание, придуманное для неё одноклассницами. Она очень любила поговорить, но теперь стоило только ей начать рассуждать о чём-либо, как все девочки внезапно точно испарялись или же начинали громко-прегромко болтать какую-то ерунду. Например, Пруденс говорила: – Хилари, на чьей ты будешь стороне в сегодняшней дискуссии «Должны ли женщины править миром?»? Я считаю, что определённо должны. В конце концов, мы… А Хилари вместо ответа поворачивалась к Дженет и громко произносила чушь вроде: – Дженет, подруга, не подскажешь, сколько ног у котёнка? И Дженет абсолютно серьёзно отвечала: – Ну, обычно бывает четыре. Но ты на всякий случай всё-таки пересчитай сама. Пруденс ошалело смотрела на них, а потом начинала снова: – Я говорю, если женщины будут править миром… Но тут жеманный голосок Пруденс заглушала Кэтлин: – Хилари, Дженет, как вы считаете, если дождевого червяка разрезать пополам, он превратится в двух отдельных червяков? А Бобби с издёвкой добавляла: – Чтобы узнать это, надо разрезать пополам Пруденс. И так всё время. Пруденс никто в упор не замечал. Она злилась, и обижалась, и бежала жаловаться Пэм. Та верила слезам Пруденс и пыталась её утешить. – Пэм, ты же знаешь, что я не подсматривала за Карлоттой, – всхлипывала Пруденс. – Скажи об этом остальным. Заступись за меня. Какая же ты подруга, если не заступаешься? И бедная Пэм, желая быть верной подругой, пыталась заступиться за Пруденс, хотя в глубине души уже не доверяла и не симпатизировала ей. Но тринадцатилетнюю Памелу было очень легко переубедить, особенно если пустить слезу. Скоро и Пэм тоже стали игнорировать, и все смеялись над её попытками защитить Пруденс. Несчастная Пэм совсем ушла в себя и полностью погрузилась в учёбу, стараясь таким образом спрятаться от множества навалившихся на неё неприятностей. Зато Карлотта была счастлива, что её секрет раскрылся. Она была честной девочкой и с трудом скрывала правду о себе. Но теперь её тайна стала известна всей школе. Карлотта то и дело ловила на себя любопытные взгляды девочек, которые словно ожидали, что она вот-вот возьмёт и выкинет что-нибудь необычное. Близняшки взяли её под своё покровительство, и, таким образом, собралась тёплая компания: Пат, Изабель, Карлотта, Бобби и Дженет. Карлотта сообщила мисс Теобальд, что теперь все знают о том, что она выступала в цирке. – Но они не против, – добавила девочка, бесстрашно глядя директрисе в глаза. – А вы думали, им это не понравится? – Нет, Карлотта. Я вовсе не думала, что это смутит большинство учениц, – ответила мисс Теобальд. – Но мне казалось, что тебе самой будет проще, если девочки не станут постоянно глазеть на тебя как на диковинку. Твой отец также просил меня сохранить твой, как он говорит, «секрет». Что ж, теперь всё открылось, и твоя задача – показать, что всё это не имеет никакого значения. Ты у отца одна-единственная, так что постарайся привыкнуть к образу жизни, который ты будешь вести с ним, когда покинешь школу. Карлотта тяжело вздохнула. Она не хотела вести никакой иной образ жизни, кроме того, который знала с детства – кочевой и цирковой. Всегда в пути, всегда вокруг – новые места, новые друзья. Из кабинета мисс Теобальд Карлотта вышла заметно погрустневшей. Но постепенно страсти вокруг Большого скандала и секрета Карлотты улеглись. Отчасти причина была в том, что приближались соревнования по теннису и плаванию, и вся школа активно тренировалась в надежде победить другие школы. Пат и Изабель очень старались, Бобби им помогала. Беззаботная Бобби не любила напрягаться, когда дело касалось её самой, но всегда готова была тратить время и силы, чтобы помочь другому стать лучше. Дженет и Хилари тоже тренировались, но до близняшек им было далеко. – Вы теперь классно играете в теннис, вы обе, – одобрительно сказала сёстрам Белинда Тауэрс, понаблюдав за ними как-то вечером. – Если и дальше так пойдёт, вас, пожалуй, возьмут в команду от первоклассников против школы Сент-Кристофер. Бобби, ты тоже совершенствуешься. Почему бы тебе не приложить ещё немного усилий, чтобы стать запасным игроком? На соревнования от каждого класса выбирали двух основных игроков и одного запасного, на случай если кто-то заболеет или не сможет участвовать по другой причине. Но, услышав предложение Белинды, Бобби замотала головой: – Нет, спасибо. Если я начну тренироваться специально, удовольствие превратится в работу. Белинде такой ответ не понравился. Она бросила на младшую девочку взгляд, в котором сквозило лёгкое презрение. Это удивило Бобби. – Ну конечно, – сказала Белинда, – ведь Беззаботной Бобби плевать на честь школы и класса, так с чего бы ей напрягаться? Зря я это предложила! И она развернулась и ушла. Три подруги растерянно смотрели ей вслед.