Спрашивала она и о друидах: нечасто и совершенно ненавязчиво, но Райз говорил о них без труда. Иногда ему приходилось пересказывать одно и то же. Поначалу он думал, что любопытство Кары продиктовано недоверием: что так она пытается подловить его на расхождении версий, доказать, что это пустые придумки. Но со временем, наблюдая за редкими проблесками ее энергии духа, Райз пришел к выводу, что Каре просто нравилось слушать, стоило признать, довольно посредственные истории. В первый раз услышать про невиданную страну еще могло быть интересно, но не во второй и уж точно не в третий. Но Каре нравилось. Не за тем же расспрашивала, в самом деле, чтобы слушать его голос. Райз бросил Клыку кусок мяса и, разогнав полоумные мысли, признался: — Твое нарочитое молчание начинает меня беспокоить. — Оно не нарочитое, — возразила Кара. Она снова сидела рядом с гривом и с рассеянным видом гладила звериный бок. — Просто не хочу добавлять тебе головной боли после вашего с Къяртом разговора. — Да вы сговорились. — Нет, в этот раз не успели, — Кара улыбнулась и убрала прядку за ухо. Она всегда так делала, когда речь заходила о чем-то личном. Жест совершенно бесполезный: не проходило и нескольких секунд, как прядь вырывалась на свободу, всякий раз сбивая Райза с мысли. — Ты знаешь, что я не жду от тебя абсолютной искренности, — продолжила она. — Но ее ждет Къярт. И правда, в этот раз сговориться не успели, вот и версии теперь разнятся. — Он знает меня лучше, чем кто-либо, и понимает, что я не всегда бываю до конца откровенен. — Понимает. Но все равно продолжает ждать. Райз отсек от куска мяса еще один ломоть. Осталось меньше половины. Кара была права. В их ночных беседах она ни разу не сказала ничего, с чем Райз не согласился бы. Иногда он продолжал возражать, но исключительно ради самих возражений и чтобы лишний раз увидеть морщинки у сощуренных глаз, выражающих ее несогласие и готовность стоять на своем до конца. — Теперь и на шаг от него не отойдешь? — она посмотрела на спящего Къярта, и в ее взгляде Райз прочел беспокойство. — Да. Кто-то из нас двоих должен постоянно держать его в поле зрения и следить, чтобы ни одна сволочь не подобралась. — Из-за этой связи некроманта и призванного такое неприятно двоякое чувство, — Кара неловко, смущенно поежилась. — Будто мы собственную жизнь защищаем, а не его. — А ты защищаешь не себя, а Къярта? Кара окончательно стушевалась. Так всегда случалось, когда она говорила или делала в отношении Къярта что-то, что никак не укладывалось в рамки принятых отношений между паладином и некромантом. Привитая ей ненависть — не Братством, а собственным горьким опытом — все еще давала о себе знать. Вероятно, в такие моменты Кара чувствовала вину за то, что не думала о том, как изловчиться и оторвать Къярту голову. — Он хороший человек, — словно через силу произнесла она. — Не подумай, что я тебя переубеждаю, но в случае с тобой это кажется поспешным суждением. Он при тебе толком и не делал ничего такого, чтобы ты записала его в святоши. Да, на людей он не кидается и ведет себя, как смирный барашек, но не находишь, что этого мало, чтобы..., — Райз осекся, внезапно осознав, что такой момент упускать нельзя, и, хищно улыбнувшись, продолжил: — Как там Есхария говорил? А, вспомнил! Этого мало, чтобы «непримиримый Руферонский Палач» начал защищать одного из некромантов. Всего на секунду, но Кара сгримасничала в ответ. Однако, Райз не собирался давать ей возможность отмолчаться: — Ну так что? Твой аргумент? — У него на лице все написано. И делать ничего не нужно. Объяснение прозвучало настолько же искренне, насколько глупо. Кара понимала это не хуже Райза, и озвучила его не поднимая глаз. — Ну, с этим не поспоришь, — Райз тихо хохотнул. — Да уж, и это непримиримый Руферонский Палач. — Прекрати, — буркнула Кара. — Не-а, не прекращу. Тем более у тебя была возможность выкрутиться. Могла хотя бы вспомнить об Орде, сказать, что Къярт — наша последняя надежда и все в этом духе. — Ты невыносим. — Да, ты говорила раз эдак десять. — А касательно Орды... — Ничего не знаю, момент упущен, прости. Закрыв ладонью лицо, Кара беззвучно рассмеялась. Это был один из тех невероятно досаждающих моментов, когда Райза с головой накрывало желание прикоснуться к ней. Хуже всего было то, что это желание было продиктовано куда большим, чем банальным физическим влечением. Почему хуже? Это отвлекало. Райз всегда старался избегать привязанностей. От них не стоило ждать ничего, кроме лишних хлопот, что и немудрено, учитывая, что единственное место в прошлой жизни, где он мог их заиметь — это стан врага. Кара врагом не была. Но пока Орда дышала им в спину, Райз предпочитал, чтобы мысли о девушке отвлекали его хотя бы не в самый ответственный момент. Не отказался бы он и от решений, продиктованных холодным умом, а не желанием взять на себя обязанность поправлять непослушную белую прядь. Но пойди он на поводу у этого желания, и с холодным умом можно было распрощаться. Прежде ему не доводилось пробовать конину, и он сомневался, что захочет попробовать ее снова. Возможно, все дело было в нарушении рецептуры готовки мяса на голых камнях или в отсутствии и щепотки соли. Паладины наверняка взяли специи с собой, только Риэ-рэ не удосужилась захватить, а идти искать ее в скарбе, который стаскивали виторэ, не хотелось. И как только Къярт умудрился потерять весь их запас соли и при этом сберечь стержень и чернила для печатей? Чернила и соль, беспорно, имели разный вес, но сейчас Райз обрадовался бы последней куда больше. Тогда как он молча роптал, Клыку их неказистая трапеза пришлась по вкусу. Умявший все то, что ему причиталось, он не прекращал слюняво облизываться и посматривать на чужое. Сперва он пытался стащить мясо прямо из рук хозяина, но, схлопотав по морде, обиженно рыкнул и направил все свои старания на Кару. Измотанная, она проявляла к гриву куда больше расположения. — Тебе нужно поспать, — сказал Райз. — Первое дежурство мое. — Нет, лучше ложись ты. — Кара. — Я сплю больше твоего. И эти сутки выдались для меня намного спокойнее, чем для тебя. — Я в полном порядке. — И поэтому порезал руку, пока Клыка кормил. Надо же, успела заметить, пока исцеляющая печать не заживила рану. — Просто нож соскользнул. — Райз, хватит уже. Къярт все равно не видит. Можешь снять эту маску безупречности. — Никакая это не маска, — Райз широко улыбнулся. — Вот опять ты даже не стараешься соврать убедительно. — Ты ведь сама попросила снять маску. На мгновение показалось, что еще немного, и Кара зарычит или швырнет в него куском мяса, или, на худой конец, в очередной раз повторит, что он невыносим. Но она выбрала совершенно иной путь. — Мне не нравится этот твой подход, — опустив взгляд, тихо произнесла она. — Еще и меня во все это втянул. — Ты сама захотела. — Ничего я не хотела. Я просто сказала, что видела. — А ведь могла и промолчать. Но не стала. Вот они и вернулись туда, откуда начали. Глупо было надеяться, что все обойдется парой фраз о том, как нехорошо скрывать что-либо от Къярта. А он, дурак, повелся. И все это от нехватки холодного ума. — Райз, он не маленький мальчик, его не нужно опекать. — Я не опекаю. — Ты серьезно собираешься спорить? — Нет, не собираюсь. В который раз его посетила мысль: как для непримиримого борца с некромантами Кара слишком часто вступалась за Къярта. Озвучивать эту мысль Райз, конечно же, не стал. — Кара, ты не знаешь, в каком состоянии он был, когда Фелис только вернул нас. Его не готовили и к десятой доли того, во что в итоге макнули с головой. Если он вернется к тому, с чего начал... я не знаю, смогу ли снова ему помочь. Сможет ли кто-либо вообще? Ты хочешь провести этот эксперимент? Я — нет. — Ему нужен друг, а не курица-наседка. Он со всем справится. Но если ты будешь продолжать в том же духе, однажды ему надоест, что ты не воспринимаешь его всерьез, и он не захочет тебя видеть. Воздух вокруг Къярта брызнул белесой крошкой. Он не проснулся, нет — всего лишь очередной виток кошмаров. Райз подхватил энергию духа и отбросил в сторону, едва поморщившись от ломоты в пальцах, вызванной прикосновением к ядовитому серебру. — Быть может, ты и права. Но если прав я, ущерб будет несравнимо больше. Поэтому я все же поступлю по-своему. А его немилость как-нибудь переживу. Если он, конечно, не решит избавиться от моей печати, — Райз хмыкнул. — Ну, тебе придется очень постараться, чтобы довести его до этого. — Я не буду слишком усердствовать. Кара доела последний кусочек мяса и, сжалившись над Клыком, позволила облизать пальцы. И как только не боится, что тот их отхватит? Без половины пасти это, конечно, будет непросто, но он же грив, в конце концов, а не домашняя собака.