— У тебя какие-то возражения? Къярт застыл, прекратив рисовать печать, но так и не обернулся. Райз вздохнул: — Что ж, я всецело в твоей власти и готов понести любое наказание, какой бы проступок я, по твоему мнению, не совершил. — Хватит зубоскалить, — в интонациях Къярта послышалось раздражение. — Почему ты сразу не сказал? Он все же решил удостоить Райза взглядом, и брови того едва дрогнули, стоило заметить появившееся в воздухе серебристое мерцание. — Я не замышлял ничего дурного. Наоборот, хотел вселить в тебя чуть больше уверенности. Дать чувство контроля ситуации... — Ты сейчас издеваешься? — Нисколько. — Кхм-кхм, — Кара подняла ладонь, привлекая внимание, — не хочу встревать, но вы не объясните, о чем вообще речь? — Райз призван печатью третьей ступени. — Третьей? Верно. Паладинам ведь ничего не известно о том, что существует больше двух ступеней. — Третьей, — подтвердил Къярт и вернулся к работе над исцеляющей печатью. — Как правило, некроманты не используют ее, так как она не дает контроля над призванным. Я пытался призвать душу Райза таким образом, но не вышло. Во всяком случае, я так думал. А Райз прилагал все силы к тому, чтобы окончательно меня в этом убедить. Кара заговорила вновь лишь после долгого молчания: — Значит, проклятие виторэ, которое вынуждает служить Орде..., — и оставила фразу недосказанной. — Да, сила Къярта не защищает меня от его воздействия. Но, как видишь, Орде это не сильно-то помогло. — Райз..., — Кара болезненно нахмурила брови. Она не стала больше ничего говорить и, ласково похлопав Клыка по боку, поднялась на ноги. — Оставлю-ка я вас вдвоем. Пройдусь по периметру лагеря, проверю, что все впорядке. Райз не возражал. Он сможет все обсудить с Карой после, а сейчас его больше беспокоил напарник. Къярт молчал. Сосредоточенно рисовал печать и молчал, подсвеченный рассветом и серебристой взвесью, сохранившей свой холодный оттенок даже в лучах восходящего солнца. Последний штрих был нанесен, и печать зашипела. — Не шевелись, — строго сказал Къярт, когда Клык завозился. Спрятав стержень в футляр, он обернулся и посмотрел на Райза глубоко усталым взглядом. — Ты, глядя мне в глаза, говорил, что печать призыва не позволит тебе действовать в интересах Орды. — Все еще сомневаешься, не поддался ли я влиянию проклятия? — Я говорю не о проклятии, а о том, что ты нарушил данное слово. Нарушил его в тот же момент, когда мы об этом говорили. Ты обещал не врать. — Да, это так. Оправдываться, как и извиняться, было глупо. Къярт провел ладонями по лицу, посмотрел на морду Клыка, смахнул с нее темные корки, под которыми уже появилась новая, здоровая кожа, и снова заговорил: — Мне жаль, что я не соответствую твоим критериям достойного доверия человека, на которого ты мог бы положиться. Надеюсь, это не сильно усложняет твою задачу. — Къярт... — Не беспокойся, я больше не буду донимать тебя расспросами. Оставь свои тайны при себе, если тебе так проще. Просто говори мне, что нужно делать, чтобы сегодняшняя победа не была последней. — И ты продолжишь доверять мне? После всего? — Чего «всего»? — Къярт устало вздохнул. — Почему ты не выстрелил в Мерлен? Ты ведь мог это сделать и уже потом убить то существо. Тогда я бы по-прежнему считал, что использовал печать второй ступени, и этого разговора не было бы. — Однажды ты уже видел ее смерть. Хватит с тебя. — Вот тебе и ответ на твой вопрос о доверии. То, что ты считаешь неправильным рассчитывать на меня, еще не значит, что я не могу рассчитывать на тебя. Къярт отвернулся и принялся осматривать Клыка. Что за ерунда... — Я не был уверен, что печать сумеет восстановить глаза, но нам повезло, — резюмировал он. — Может быть, они пострадали не так сильно, как я думал. Он поднялся, взял одну из шкур, лежащих скрученными поверх седельных сумок. Райз уступил ему место под боком Когтя и покосился на Клыка. С лысой мордой, покрытой розоватой кожей, он выглядел почти забавно, если бы не оставшийся вместо пасти обрубок. Раны затянулись, но, как Райз и предполагал, челюсти заново не отросли, и теперь грив не переставал ощупывать их языком. — Спасибо, что подлечил его, — Райз поблагодарил спину Къярта. — Я немного отдохну и займусь его лапой, — не оборачиваясь, ответил тот. Он заснул сразу же, едва его голова коснулась шкуры. Недолго потоптавшись на месте, Райз сел на покатый камень возле морды Клыка. Дурацкий вышел разговор. Уж лучше бы Къярт злился или читал нотации, а не это его смиренное принятие. Еще и слова какие подобрал! Намеренно или нет, но у него отлично получилось заставить Райза чувствовать себя последней сволочью — вроде тех, кто отнимает конфеты у детей и привязывает к кошачьим хвостам всякий громыхающий мусор. Проклятье. Так недолго и до мук раскаяния докатиться. Райз тихо фыркнул и покосился на напарника. Манипулятор-недоучка. Рядом завозился Клык. — Лежи, неугомонный, — Райз опустил ладонь на его лоб. — Вылечат твою лапу, тогда и будешь бегать. Молодая гривья кожа на ощупь была совсем мягкой. Такую и ногтем поцарапать можно. Хоть намордник надевай, пока шерсть не отрастет. Она же отрастет? — Спасибо, зверюга, — Райз погладил оставшийся от гривьего носа обрубок. — Ты меня здорово выручил с тем гадом. Клык искоса посмотрел на него и, убедившись, что тот не шутит, точно пес завилял хвостами и положил голову хозяину на колени. — Полегче! Ты тонну весишь! Райз хотел было спихнуть обнаглевшую морду, но передумал. В какой-то момент он обнаружил себя почесывающим шею Клыка, а штаны — мокрыми от текущей на них из несмыкающейся пасти слюны. — С этим мы тоже что-то придумаем, зверюга, — пообещал он. Вскоре появилась Риэ-рэ, неся мясо на кости, по форме напоминающее освежеванную коровью ногу. — Ужин для грива? — Для всех желающих. Половина повозок с припасами разбита, но мы нашли лошадей. Некоторые еще бегали. Это же не проблема? — Это вам тащить на себе паладинов до Эсшена, не мне. Райз отрезал несколько ломтей, устроил их жариться у костра и занялся разделкой оставшегося куска. В нынешнем его состоянии у Клыка наметятся проблемы с охотой — если не с поимкой, то уж точно с разрыванием добычи на части. Отрезая кусок за куском, Райз бросал мясо гриву. Тот хватал его на лету и тут же проглатывал. Когда солнце вынырнуло из предрассветной дымки и начало карабкаться вверх, вернулась Кара. Села у костра; перевернула шипящее на камнях мясо. — Уже спит? — шепотом спросила она, взглядом указав на Къярта. — Да, как младенец, — с натянутой усмешкой ответил Райз и в очередной раз отогнал сгущающуюся над напарником синь. Нужно было признать: как бы он ни храбрился до этого — разговор с Карой пугал его. Она уж точно не станет молчать. И пускай вокруг нее не витали ни багровые искры злости, ни металлическая крошка грусти, и не было пурпура обиды, но Райз все равно дышал через раз: мешало застрявшее над солнечным сплетением беспокойство. Проведенное в Эсшене время многое изменило — если не для Кары, то уж точно для него. Во время ночных дежурств у кровати напарника она не раз составляла ему компанию — за час или два до того, как Къярт просыпался. В эти часы, проведенные в полумраке комнаты, освещенной робким каминным огнем, они успевали обсудить все на свете и раз за разом приходили к рассказам о прошлой жизни Райза. Больше всего Каре нравилось слушать о Республике: о сказочной стране, где по улицам быстрее гривов носятся автомобили, а кварталы щетинятся домами в полсотни этажей; о стеклянных туннелях под водой, соединяющих острова, и о мудреных устройствах размером с книжку, которые хранят в себе знания всего человечества. В научном прогрессе Республики Кара находила куда больше волшебства, чем в тех же стихийных магах.