– Я слышал, – кивнул тот. – Жаль парня. Что с ним случилось? Я понял только, что нашли труп, но как именно он умер, не знаю. Еще один перепивший? – Когда я разговаривала с полицией, результатов вскрытия еще не было, да они бы и не стали передо мной отчитываться, так что не знаю, – Анна пожала плечами. – Мне только сказали, что внешне никаких травм не было. Может, и перепил. Мы, конечно, продажу алкоголя в этот раз дозировали, но сами понимаете, в деревне это никогда не было проблемой. Полицейские забрали камеры, которые там неподалеку были, правда, Сергей, наш техник, который с ними камеры снимал, говорит, что половина испорчена, хотя он клянется, что все проверял перед праздником. В общем, – она грустно усмехнулась, – не зря мне это дело сразу не нравилось. Из-за всего этого встречу с местными властями перенесли на восемь часов, так что раньше десяти вечера мне теперь точно отсюда не уехать. Думаю, опять решат, что такого счастья им больше не нужно. А знаете, я и рада. Не нужны мне такие деньги. Нервы и репутация дороже. – Согласен, – улыбнулся Дворжак. – А как в целом ночь прошла? Аппаратура опять барахлила? – Да нет, в этот раз все было нормально. Если не считать испорченных камер, конечно. Но мы в этот раз готовились, ученые уже. А вам как? – Анна посмотрела на него и улыбнулась. – Почерпнули что-нибудь полезное? – Да, – он кивнул, – не включать в программу праздника поход за цветком папоротника. Это действие абсолютно невозможно контролировать. Анна задумалась, не сводя с него взгляд. – Наверное, вы правы, – наконец сказала она. – Нам просто повезло, что в этот раз в лесу ничего такого не произошло. Труп того парня возле самого озера нашли, у нас не было этого в маршруте. Да и вроде говорили, что он уже под утро умер. – Такой вот невеселый праздник, – хмыкнул Войтех. – Ладно, Анна, мне было приятно с вами познакомиться. Надеюсь, вы все успеете и сегодня, и завтра. А то знаете… Может, бросите все и устроите себе выходной? Приходите сегодня к нам на пикник, хотите? Мой приятель обещал шашлык и пиво. – Спасибо, – Анна улыбнулась, но отрицательно покачала головой. Отдохнуть от всего, что произошло, ей очень хотелось. И Войтех казался подходящей для этого компанией, несмотря на то, что она почти не знала его. Но чувствовать себя лишней она не любила. С самого начала он показался ей странным организатором праздников. Он не спрашивал о таких вещах, о которых, по ее мнению, в первую очередь должен был спросить. Зато с удовольствием выпил с ней кофе и поболтал ни о чем. Она уже подумала, что все эти расспросы были исключительно поводом познакомиться с ней, но затем увидела его на празднике вместе с еще одним парнем и двумя девушками. Несложно было догадаться, что они приехали сюда парами. Зачем в таком случае он подходил к ней, она не понимала, но ей и некогда было думать об этом. В любом случае мешать их пикнику, по какой бы причине Войтех ее ни позвал, Анна не собиралась. – Получу удовольствие сегодня, буду жалеть завтра. Так что вы развлекайтесь, а мне снова пора работать. – Она поднялась на ноги и посмотрела на него. – Жаль, – вполне искренне констатировал Дворжак, хотя прекрасно знал, что она откажется, уже тогда, когда предлагал ей прийти. – Не буду вас больше отвлекать. Я зашел просто, чтобы попрощаться. Завтра рано утром я уезжаю, так что мы уже вряд ли увидимся. Удачи вам. Они кивнули друг другу и разошлись: Анна продолжила дирижировать своими работягами, а Войтех подошел к озеру. Он все еще надеялся хотя бы на одно маленькое озарение, на какой-то намек, крохотную подсказку от тех неизвестных ему сил, которые помогали на прошлом расследовании. Но все было глухо. Озеро выглядело спокойным, безмятежным и совершенно невинным. Водная гладь лишь изредка шла легкой рябью от слабого дуновения ветра. Солнце клонилось к закату, и было уже не так жарко, как днем, но вода все еще приглашала искупаться. И все же эта мирная картина никак не могла унять странное беспокойство, которое заставляло сердце Войтеха биться быстрее. Он смотрел на отражающую солнечные лучи поверхность воды до тех пор, пока не заслезились глаза. И в тот момент, когда он моргнул, ему показалось, что метрах в двухстах от берега что-то на мгновение появилось над водой. По спине моментально пробежала волна мурашек, и пальцы рук сами собой сжались в кулаки. Войтех почувствовал очень сильное, почти непреодолимое желание уйти отсюда поскорей, но поборол его, принявшись снова вглядываться в то место, где ему только что привиделось движение. Однако все было тихо. Решив, что он просто видел, как плещется рыба, Дворжак повернулся и пошел в сторону дома. 7 июля 2012 года, 20:30 оз. Сапшо, Смоленская область Саша стояла на улице уже как минимум полчаса, хотя выходила просто покурить, что обычно занимало у нее не больше пяти минут. Возвращаться в дом она не торопилась. Там было слишком шумно, то и дело слышался смех Лили и громкий голос Ивана. Почему-то участвовать в общем веселье Саше не хотелось. Ее не покидало чувство, что эта поездка для нее последняя. Она так и не поняла, в чем провинилась, и ждала Дворжака, надеясь, что хоть сейчас у него найдется время на разговор. Войтех заметил Сашу только тогда, когда оказался в нескольких шагах от нее. До этого он был погружен в собственные мысли. Она посмотрела на него, как ему показалось, чего-то ожидая. Возможно, продолжения утреннего разговора. Было глупо надеяться, что она забудет. Он приветственно кивнул ей и сходу спросил, торопясь найти предлог не задерживаться: – Лиля уже вернулась? – Да, минут пятнадцать назад, – кивнула Саша. – Сидоров привез мясо, так что скоро нас ждут шашлыки. – Надеюсь, я успею узнать у Лили, как прошел ее разговор с майором, – пробормотал Войтех, шагая к лестнице на террасу. – Наверняка, – хмыкнула Саша, провожая его взглядом. Возвращаться к разговору он не стал. Это могло означать лишь одно: она была права, больше ее не позовут. Жалко. Она уже успела привыкнуть к этим поездкам. Они ей нравились, вносили разнообразие в повседневную жизнь. И самое обидное, она так и не узнает почему. Можно было бы снова спросить, но Дворжак еще в прошлый раз ясно дал ей понять, что никогда ничего не рассказывает, если сам того не хочет. Навязываться Саша не любила почти так же, как и лгать. Значит, это будет еще одним разочарованием, причины которого так и останутся для нее тайной. Саша отвернулась и снова полезла в карман за сигаретами. И все-таки, когда она успела накосячить? Раз он позвал ее в этот раз, значит, до поездки все было нормально. А на следующий день он начал сторониться ее. Она успела что-то сделать за один вечер? Последние полчаса Саша старательно перебирала в памяти все события первого дня на озере, но так и не поняла, в чем виновата. Не на шоколадку же он обиделся, в самом деле. Все-таки не поверил ей, что она не просила Сидорова искать о нем сведения? Возможно. А если еще и Лиля это подтвердила, то ей уже в жизни не оправдаться. Зачем это Лиле, Саша не представляла, но ведь она уже знала, что та обсуждала ее с Войтехом, когда они гуляли по берегу. – Ну и ладно, – вслух пробормотала Саша. – Станет скучно, начну прыгать с парашютом. Войтех уже поднялся на террасу, когда услышал эту фразу. Он остановился, пытаясь понять, к чему это она. О чем Саша думает, он знать не мог, но ее огорчение и разочарование довольно заметно читались на лице. Войтех сделал шаг назад. – Что? – переспросил он. Саша не ожидала, что он услышит. Она несколько мгновений собиралась с мыслями, затем изобразила легкую улыбку и обернулась к нему. – С парашютом, говорю, прыгать буду, – ответила она, пытаясь не показывать, что на самом деле ей совсем не весело. – Если ты меня больше не позовешь. Я всегда хотела чего-то подобного, но никогда не хватало решимости. Вернуться к прежней размеренной жизни с работой, домом и воскресными ужинами у родителей будет уже сложно, а о свободном падении я все равно давно мечтала. Войтех театрально закатил глаза, спустился немного по лестнице обратно вниз, а потом сел прямо на ступеньки и внимательно посмотрел на Сашу. – Я хочу еще раз повторить, что ты ничего мне не сделала, никак меня не обидела и вообще, у меня нет к тебе никаких претензий. Не придумывай себе. И ты будешь последним человеком из всех здесь присутствующих, кого я перестану брать с собой на эти исследования, – заверил он ее. – Тебе стало легче? – Он комично приподнял брови, пытаясь свести все к шутке. Саша улыбнулась и покачала головой. – Не стало, потому что я все еще ничего не понимаю. Я помню, как когда-то говорила тебе, что ты всегда можешь послать меня с моими вопросами к черту, и я не обижусь. Но в этот раз я все-таки хотела бы получить правдивый ответ на свой вопрос. Он ведь всего один, и совсем не сложный. – Там, где речь заходит о правдивых ответах, не бывает несложных вопросов, – парировал Войтех, понимая, что свернуть разговор не получится. Можно было бы просто уйти, но это стоило сделать в самом начале. Теперь было уже поздно. – И если честно, то именно этого я и пытаюсь избежать: игр в вопросы и ответы. Как показывает практика, вопросов у тебя всегда больше, чем я готов дать ответов, а значит, я в этой игре всегда проигрываю. Я не люблю проигрывать. – То есть, вся проблема в том, что я задаю слишком много вопросов? – уточнила Саша, внимательно глядя на него. – Я уже где-то влезла туда, куда меня не просили? – Последние два года мною никто не интересовался, – спокойно пояснил он. – Ни моя семья, ни бывшие друзья. Круг общения сам собой сократился до минимума: до коллег на новой работе, которую я ненавижу. И самый личный вопрос, который я слышал за это время, касался моих планов на обед. Я отвык от этого, понимаешь? И есть масса вещей, о которых я… – он чуть не сказал «не могу», но вовремя удержал себя, – я не готов говорить. Саша несколько секунд молча смотрела на него, пытаясь понять смысл его слов. Затем выбросила так и не зажженную сигарету и села рядом с ним. – Думаю, теперь, когда есть мы, это уже утратило актуальность. Некоторые интересуются тобой до такой степени, что готовы закон нарушать, – она улыбнулась, подавив в себе желание сказать что-нибудь ободряющее, что он мог бы счесть за сочувствие или жалость. Во-первых, она была уверена, ему это не понравится, во-вторых, никакой жалости она к нему не испытывала. Если ему не нравились последние два года его жизни, он всегда мог это исправить. – И ведь есть масса других вещей, о которых ты готов говорить? Я могу в очередной раз пообещать тебе не лезть не в свое дело или даже вообще курить молча, если благодаря этому ты снова будешь сидеть рядом. – Тебе так хочется, чтобы я сидел рядом с тобой, когда ты куришь? – с улыбкой спросил Войтех. – Как ты жила без меня все эти годы? В этот раз слово сорвалось с его губ раньше, чем он успел себя остановить. Он собирался сказать «курила». Войтех смутился, но исправляться уже не стал, это выглядело бы совсем нелепо. – Фигово, – рассмеялась Саша, не заметив ничего предосудительного в его словах. – Ты один из немногих, кто сидит рядом со мной и не нудит о том, что курить вредно, что я гроблю свое здоровье, а еще врач. Это очень ценно, потому что я ненавижу одиночество во всех его проявлениях. Так что, мы все решили? Снова мир, дружба, жвачка? И если я не буду лезть, куда ты не хочешь, ты готов быть моим другом? – А мы разве ссорились в этот раз? – с сомнением в голосе уточнил Дворжак, протягивая ей руку, чтобы, как и в прошлый раз, закрепить их «мир, дружбу, жвачку». – Мне кажется, было только небольшое недопонимание. Его ладонь оказалась неожиданно горячей, хотя на улице было уже достаточно прохладно. Саша только сейчас заметила, что поднялся небольшой ветерок и немного похолодало. До этого она была слишком сильно взволнована, чтобы обращать внимание на такие мелочи. – Тебе так казалось, потому что ты знал настоящую причину, – ответила она. – Представляешь, сколько я уже всего себе придумала? И даже нашла как минимум три причины, по которым ты мог бы решить, что такие люди, как я, тебе в команде не нужны. – Это какие же? – заинтересовался Войтех, не замечая, что забыл отпустить ее руку. – Первая: из-за моих шоколадок ты можешь заработать сахарный диабет. Вторая: я не уверена, поверил ли ты в то, что я не просила Ваню искать твой рапорт об НЛО. И третья, – Саша опустила глаза и посмотрела на их руки, – если Лиля сейчас выйдет из дома и снова приревнует, увидев, как ты держишь меня за руку, я смогу сделать так, что она об этом даже не вспомнит. Войтех проследил за Сашиным взглядом и торопливо выпустил ее руку из своей. – Мне хватило твоего слова, когда ты сказала, что ни о чем не просила Ваню. По-моему, ты принципиально не врешь. И по той же причине я верю, что ты никогда не станешь меня гипнотизировать против моей воли, ты же обещала. Лилю и остальных можно, я не возражаю, – он улыбнулся, давая понять, что шутит. – А шоколадка была вкусной, хоть по назначению и не пригодилась. – Совсем? – Саша притворно огорчилась. – Что, ни одного даже самого мимолетного видения не было? – Мимолетное было, в самом начале, – признался Войтех. – Но я его тогда не понял, а потом оказалось, что я видел то, что случилось ночью с Лилей в лесу. Не очень информативно. Не понимаю, почему это было важно. – А разве это не было важно? Ведь именно благодаря тому, что произошло с Лилей, мы смогли взять кровь на анализ и выяснили, что все дело в наркоте. Нет никакого чудовища, есть лишь какой-то идиот, подсыпающий людям ЛСД в кофе. – Может быть, – задумчиво протянул Дворжак, вспоминая и второе видение, которое случилось у него в лесу. Он тогда не успел его обдумать, а потом и вовсе забыл. Но сейчас он был уверен, что к озеру это видение не имело никакого отношения. – Но вообще как-то мало, согласна. Даже в обморок ни разу не грохнулся, действительно, зря в Мюнхене в очереди за этой шоколадкой стояла. Интересно, от чего это у тебя зависит? Если есть аномалия, то видений много, а если все тривиально, то будьте благодарны за одно? – Не знаю, – он покачал головой. – Мои видения не всегда были связаны с чем-то аномальным. Иногда мне кажется, что где-то кто-то просто решает, что мне нужно знать, а что нет. Саша задумалась. – Мне кажется, есть какие-то внешние факторы, которые иногда помогают тебе что-то увидеть, – предположила она, – и если бы ты знал, что это за факторы, мог бы «гуглить» во Вселенной не хуже Вани в Интернете. Но это лишь моя теория, основанная на разных статьях, которые я читала. Тебя и твой дар никто ведь не изучал, так? – Конечно, нет. После того как меня чуть не отправили в психушку за мои слова об НЛО, о своих видениях я не распространялся. Вообще-то ты была первой, кому я о них рассказал. – Как же ты жил без меня эти два года? – передразнила она его. – Или до прошлой поездки ты все свои видения запоминал, и не было нужды восстанавливать их под гипнозом? – Я старался их игнорировать, – признался Войтех, не глядя на нее. – У меня было достаточно других проблем. В Хакасии я первый раз попытался извлечь пользу из этих… озарений. Но я не думаю, что еще раз на такое решусь. – Почему? – Я очень хорошо помню наш прошлый сеанс. Это ощущение, как будто меня хоронят заживо. Я как будто снова оказался там, – он указал глазами на небо. – На станции, во время того… происшествия. Очень похожие ощущения: тихо, темно, холодно, страшно и не хватает кислорода. – Он покачал головой. – Я не хочу туда снова возвращаться. Не сейчас. – Да, понимаю, – кивнула Саша, в этот момент почему-то жалея, что он отпустил ее руку. Она тоже хорошо помнила его состояние после гипноза. – Но мне все равно кажется, что рано или поздно тебе придется туда вернуться. Потому что это ненормально, когда человек утверждает, что не боится смерти. Ее нужно бояться, иначе в какой-то момент можно легко переступить черту. Я просто хочу, чтобы ты знал: если когда-нибудь будешь готов, я всегда к твоим услугам. Войтех, мысленно уже снова оказавшийся на станции, даже не услышал ее слов. Он смотрел прямо перед собой и вместе с этим куда-то внутрь себя. – Знаешь, чего я каждый раз не могу понять? Как отличить прошлое от будущего. Я вижу то одно, то другое, но никогда не могу различить их. И почему я вижу и то, и другое? – он повернулся к ней. – Ты говорила, что читала о подобном. Это нормально для таких, как я? Получать сигналы с двух сторон линии времени? Саша немного помолчала, формулируя мысль. На самом деле, когда она читала все эти статьи о людях с экстрасенсорным восприятием, у нее была стройная теория, что все их ясновидение заключается лишь в уникальной способности мозга замечать такие мелочи, на которые обычные люди не обращают никакого внимания. А затем уже из этих мелочей выстраивается картина, которую можно принять за прошлое или будущее. Но сейчас она почему-то не посчитала возможным сказать Войтеху именно так. Она сомневалась, поймет ли он ее правильно, она ведь уже убедилась, что не всегда может предсказывать его реакцию. Вдруг подумает, что она не верит в его способности? И вообще после знакомства с ним, с его видениями, Саша уже не была так убеждена в правильности своих взглядов. Слишком многие вещи она не могла объяснить с помощью своей теории. – Если ты в принципе способен получать сигналы из окружающего мира, которые не могут чувствовать обычные люди, то, наверное, нет разницы, из прошлого они или из будущего. – Может быть, – согласился он. Немного помолчав, он все-таки признался: – В лесу, когда мы пытались найти Лилю, у меня была еще одна вспышка. Но она вообще не имеет никакого отношения к тому, что здесь происходит.