Через некоторое время Пастернак кивнул. "Мы находимся на связи с властями Айдахо. Они сообщили мне, что у них уже есть источник на территории Равнины Ангелов. Он сказал, что Иеремии Гуда там сейчас нет". "И Вы доверяете этому источнику? "Они доверяют". Кейти фыркнула. "Тогда вот Вам урок номер один, детектив. Когда дело доходит до Собрания, не доверяйте никому". "На его имя выдан ордер на арест. Сейчас Равнина Ангелов находится под наблюдением". "У него везде связи. Безопасные дома, где он может скрываться в течении многих лет". "Вы точно это знаете?" Кейти кивнула. "У него есть последователи и деньги, чтобы оставаться в безопасности. Достаточно денег, чтобы давать взятки армии таких, как Бобби Мартино". "Мы отслеживаем передвижение этих денег, поверьте мне. Большой приток наличности появился на счету заместителя Мартино около двух недель назад". "Откуда?" — спросила Джейн. "Со счета, зарегистрированного на "Далия Груп". Что это, мы пока не знаем". "Это, должно быть, принадлежит Иеремии", — сказала Кейти. "Проблема в том, что мы не можем найти никакой связи между "Далия Груп" и Собранием. Счет находится в банке Роксвилля, в штате Мэриленд". Кейти нахмурилась. "У Собрания нет никаких связей в Мэриленде. Ничего, о чем бы я знала". "Далия", по-видимому, принадлежит фиктивной компании. Отделение с каким-нибудь легальным бизнесом. Кто-то попал в большие неприятности, скрывая все следы денежных перемещений". Джейн смотрела на могилы, где рабочие раскладывали над ямой тяжелые доски, чтобы защитить тела от падальщиков. И для защиты самих падальщиков от яда, убившего людей и животных, пировавших на отравленной плоти. "Вот за что Мартино получил деньги", — заявила она. "За молчание о том, что здесь произошло". "Это должно было остаться в тайне", — согласился Пастернак. "Массовое убийство". "Возможно, поэтому он и был убит", — предположила Джейн. "Возможно, мальчик не имеет с этим ничего общего". "Боюсь, на этот вопрос может ответить только Джулиан Перкинс". "И там отряд вооруженных людей, готовых убить его". Джейн взглянула в сторону гор. На небо, которое уже темнело, превращаясь в еще одну холодную ночь. "Если они это сделают, мы потеряем нашего единственного свидетеля". 31 Медведь услышал это первым. Большую часть утра собака неслась рысью далеко впереди, словно она уже знала эту дорогу, хотя мальчик прежде никогда не водил его через эту гору. Они шли уже несколько часов, не говоря ни слова, сохраняя свое дыхание во время подъема, Маура плелась последней позади мальчика. Каждый шаг давался с боем в попытке не отстать. Поэтому, когда Медведь вдруг остановился на выступе перед ними и гавкнул, она подумала, что он обращается к ней. Словно говоря: давай, леди! Что так долго возишься? Пока она не услышала рычание. Подняв глаза, Маура увидела, что он не смотрит на нее, а уставился на восток, в сторону долины, из которой они только что поднялись. Рэт остановился и повернулся лицом в том же направлении. С минуту они молчали. Скрипели сосновые ветви. Закручивался снег, перемешиваемый невидимыми пальцами ветра. Затем они услышали это: далекий лай собак. "Мы должны двигаться быстрее", — заявил Рэт. "Я не могу идти быстрее". "Можете". Он потянулся к ней. "Я Вам помогу". Она посмотрела на протянутую руку. Взглянула в его лицо, грязное и изможденное. Он помогал мне остаться в живых все эти дни, подумала она. Теперь пришло мое время отплатить ему добром. "Без меня вы будете двигаться быстрее", — произнесла она. "Я не оставлю Вас здесь". "Нет, оставишь. Ты побежишь, а я буду сидеть здесь и ждать их". "Вы даже не знаете, кто они". "Я расскажу им, что произошло с заместителем. Я все объясню". "Пожалуйста, не делайте этого. Не надо". Она услышала слезы, прорывающиеся в его голосе. "Просто пойдемте со мной. Нам только нужно дойти до следующей горы". "И что тогда? Мы так и будем идти от одной горы до другой, и дальше?" "Нам нужен еще один день, чтобы добраться". "Добраться куда?" "До дома. Хижины моего дедушки". Единственное безопасное место, которое он когда-либо знал, подумала она. Единственное место, где его любили. Он посмотрел на долину. Там, на заснеженном склоне противоположного холма двигались маленькие темные фигурки. "Я не знаю, куда еще можно пойти", — тихо произнес он и вытер глаза грязным рукавом. "Там мы будем в порядке. Я знаю, что будем". Это было самовнушение, и ничего больше, но это было все, что у него оставалось. Потому что ничего хорошего снова у него не будет. Она подняла глаза к вершине. На то, чтобы туда подняться, уйдет половина дня, но это даст им форы, если что-то пойдет не так. Если они смогут выстоять. "Рэт, — сказала она, — если они подойдут слишком близко, если они настигнут нас, ты должен пообещать мне одну вещь. Ты должен оставить меня позади. Позволить мне поговорить с ними". "Что, если они не захотят говорить?" "Они могут оказаться полицейскими". "Как было и в последний раз". "Я не могу убежать от них, но ты можешь. Ты, вероятно, можешь обойти всех нас. Я просто задерживаю тебя. Поэтому я останусь и поговорю с ними. Если ничего не получится, я выгадаю для тебя достаточно времени, чтобы ты смог успеть уйти". Он посмотрел на нее, темные глаза внезапно заблестели. "Вы действительно сделаете это?" — спросил он. "Ради меня?" Она коснулась перчаткой его перепачканного лица, вытирая слезы. "Твоя мать была ненормальной", — тихо произнесла она. "Как можно было отказаться от такого мальчика, как ты". Медведь нетерпеливо тявкнул и уставился на них, словно говоря: Чего вы двое ждете? Она улыбнулась мальчику. Потом Маура заставила свои больные ноги снова двигаться, и они последовали за собакой к горе. К концу дня они поднялись выше деревьев, и она не сомневалась, что преследователи с легкостью могут обнаружить их — три темные фигурки, поднимающиеся по абсолютно белому склону. Они видят нас так же хорошо, как и мы их, подумала она. Хищник и жертва, и только долина разделяет нас. И она шла слишком медленно, ее правый снегоступ болтался на ноге, легкие хрипели, вдыхая морозный воздух. Их преследователи неуклонно сокращали разрыв. И они не были усталыми и голодными, измотанными несколькими днями пребывания в безлюдной местности, у них были тела не сорокадвухлетней женщины, чьими единственными упражнениями были неторопливые прогулки по парку. Итак, дело подошло к тому самому неприятному моменту? Упорно поднимающиеся в гору собака неопределенной породы и мальчик, который не верил никому, и имел все основания так поступать. Эти двое были единственными, на кого она может здесь рассчитывать, эти двое друзей, которые доказывали это снова и снова. Она взглянула вверх на склон на Рэта, неустанно движущегося вверх по тропинке впереди нее, и он казался намного моложе шестнадцати лет, просто испуганным ребенком, карабкающимся в гору, как горный козел. Но она достигла предела своей выносливости, и теперь едва ли может переставлять ноги. Она боролась до последнего, снегоступы скрипели под весом тела, ее мысли перенеслись к предстоящей встрече. Это произойдет еще до наступления ночи. Так или иначе, подумала она, сегодня все будет решено. Обернувшись, Маура увидела, что их преследователи уже появляются из-за деревьев внизу. Уже очень близко. Мы скоро станем легкими мишенями. Она снова посмотрела на гору, на пик, выступающий далеко впереди, и последние силы рухнули и рассыпались, как пепел. "Давай!" — закричал ей Рэт. "Я не могу". Она остановилась, опершись на массивный валун, и прошептала: "Я не могу". Он вернулся к ней, продравшись сквозь рыхлый снег, и схватил за руку. "Вы должны". "Пришло время сделать это", — произнесла она. "Время оставить меня". Он крепко схватил ее за руку. "Они убьют Вас". Она обняла его за плечи и сжала их. "Рэт, послушай меня. Сейчас не имеет значения, что случится со мной. Я хочу, чтобы ты жил". "Нет. Я не оставлю Вас". Его голос надломился, выдавая всхлип мальчика, его неистовую мольбу. "Пожалуйста, попытайтесь. Пожалуйста". Теперь он умолял, по его лицу струились слезы. Он не переставал тянуть ее за руку с такой решимостью, что ей подумалось, что он на себе потащит ее в гору, несмотря на то, согласится она или нет. Она позволила ему протащить себя несколько шагов вверх по склону. Внезапно Маура услышала треск дерева, ощутила резкую боль, прострелившую ее правую лодыжку, когда сломанный снегоступ сломался под ее весом. Она упала вперед, растопырив руки, пытаясь удержать равновесие и грохнулась на локти в снег. Брызгая слюной, она изо всех сил пыталась подняться, но правая нога не двигалась. Рэт обхватил ее за талию и попытался поднять. "Стой!" — закричала она. "Моя нога застряла!"