- Итак, ещё раз. Уильям придёт через два дня, в полдень. Говоря полдень, я подразумеваю двенадцать дня.. - Мы не тупые, - перебиваю я его, не в силах побороть свое раздражение, - постучит и представится Уильямом от Алекса. Дальше? - Дальше ты его впустишь. Уилл даст тебе средство связи и подождёт, пока ты сделаешь звонок родителям. Кате есть, где жить? Есть, кому ее встретить? - Естественно. У Кати остался только папа, но дом у нее есть, слава Богу. Средство связи! - закатываю глаза. - Окей, телефон, - мягко отвечает он, - я сожалею.. - Не стоит. Что дальше? - Ну, ты че такая дерганая? – вдруг накрывает своей теплой ладонью мою руку, но я тут же ее забираю, разрывая прикосновение. Катя наблюдает за нами, распахнув глазищи, - волнуешься? - Ненавижу такую благотворительность, - признаюсь честно, - и ненавижу неизвестность. - Это не благотворительность, - спокойно поясняет он, - ты поможешь нашей организации.. - Не хочу никому помогать! Я устала, - сглотнув, все же беру себя в руки, - вернее.. извини меня, пожалуйста. Давай продолжим. - Давай. Предупредив отца, вы переместитесь в аэропорт с Уиллом, а там уже на регистрацию и в Хитроу! Прилетев, пообедаете. Затем пересадите Кэтрин на рейс до Борисполя. Все. В Хитроу ты сможешь сделать все необходимые звонки. Она выдержит дорогу? - Да. - Отлично. Уилл сопроводит тебя до конспиративной квартиры моей организации, где ты сможешь отдохнуть, и должна будешь дождаться меня. Блин, до чего же угнетает вся эта ситуация! И это его «должна», и то, что Катя дальше полетит без меня, и неизвестная работа на неизвестную организацию. Как много времени она займёт? И насколько это может быть опасно? Я чувствую себя беспомощной как никогда. Меня сопроводят словно почтовую посылку на какую-то квартиру, и оставят там. Но что я могу поделать сейчас?! Да ничего. Уныло киваю, соглашаясь. Алекс выглядит довольным, на глазах расцветая улыбкой. Он легко поднимается с кресел, словно подбрасываемый вверх невидимой пружиной. С завистью угадываю каркас тренированных мышц под его одеждой - прекрасная форма. А сама-то я даже не вспомню, когда в последний раз делала элементарную зарядку. Все мое недавнее прошлое промелькнуло как в тумане из апатии и усталости. Мне было вечно недосуг заняться собой. Из плюсов моей фигуры теперь разве что худоба. А ведь раньше я считалась красавицей! - Как там у вас говорят? Посидели на дорожку? - Присядем на дорожку, - безучастно киваю. И мне даже не интересно, где он мог это слышать. - Уже, - весело откликается Алекс, - Катя, удачи вам! Было приятно познакомиться. Катя что-то щебечет в ответ, а я, погруженная в раздумья, просто смотрю в окно. - Женя, проводишь? - Конечно, - со вздохом встаю и плетусь за ним. Сложившаяся ситуация мне не нравится, ох как не нравится! Возле входной двери он вдруг разворачивается, да так, что я чуть не налетаю на него от неожиданности. Впивается в меня внимательным цепким взглядом как бульдог в глотку. "Залипаем" друг на друге на долгие несколько секунд. - Что? – реагирую. - Ничего! Веди себя хорошо и, - улыбается, - пожелай мне удачи. - Удачи! Алекс, - я не знаю, почему у меня вдруг срывается с губ этот вопрос, - а скажи. Как сложилась судьба Старка, знаешь? - А ты? - мне кажется, или он настораживается? Снова смотрит странно, и пристально. - Я? - удивляюсь, - почему бы? - Старк убит! - отрывисто бросает мне, - и ты, между прочим, была последней, кому он звонил. И последней, с кем разговаривал. - О Боже, - охаю. Мне так жаль, ведь он был действительно хорошим парнем, - нет, я не знала! Он… он искал тебя! - Серьёзно? - Да, - я зябко охватываю себя за плечи, вспоминая, - он позвонил мне, чтобы сказать, что ищет тебя. - Почему же ты не сказала мне? - Но я написала тебе об этом в записке, - отвечаю растерянно. - В какой еще записке?! Мы снова встречаемся взглядами. Зависаем на мгновение. - Я передала ее с Лале! - обьясняю ему быстро, взволнованно, - разве тебе не отдали записку в общежитии? Ты вообще приходил туда? - А ты сама-то как думаешь? – теперь он смотрит на меня откровенно свирепо, - та грузинка, которая с тобой жила?! Но она мне ничего не передавала. Ни она, ни кто-либо еще. Пятнадцать лет назад Возвращаюсь в общагу радостная, воодушевленная. Буквально парю, едва касаясь ногами земли. Тихонько проскальзываю в дверь нашей комнаты, все-таки десять вечера, вдруг девчонки уже спят! На губах все ещё горят поцелуи Алекса, а сама я витаю в облаках, глупо улыбаясь своему отражению в зеркале. Посмеиваясь, вспоминаю то обрывки наших фраз, которые снова и снова нашептываю губами, то наши жаркие объятия - он еле отпустил меня сегодня... Но девочки не спят. Сиюнь флегматично кивает мне со своей кровати в знак приветствия, и я умиляюсь картине их почти домашнего, невыразимо уютного времяпровождения. Она кажется мне такой милой сейчас. Лежит в растянутой толстовке с изображением Микки Мауса и в драных джинсовых шортах, слушая музыку из наушников. Лале тоже рядом, раскладывает пасьянс на своей кровати. Я так искренне радуюсь им - девчонкам, комнате, даже смешному принту на толстовке. Внезапно острый взгляд Лале выхватывает контур туфель в маленьком полупрозрачном пакете, который я принесла с собой. - О, привет! Покажи, - оставив пасьянс, подскакивает ко мне, сгорая от любопытства. Я делаю это неохотно, потому что притянула их сюда вообще-то почистить - как раз накануне я заметила пару тёмных пятен на носке. Должно быть, наступила где-то в темноте в лужу. Она жадно глядит на мерцающий атлас, модельную колодку, и зачем-то меряет пальцами бесконечный тонюсенький каблук. А потом делает то, чего я так боялась - тут же напяливает обе туфли на свои совсем не маленькие ножки! Больше моих на размер как минимум. Их нежная плотная ткань едва заметно натягивается во всех направлениях сразу, а Лале радостно вопит, что они ей как раз впору. Невооружённым же глазом видно, что это не так! И вообще-то, они, в самом деле, не мои. - Круто! Джейн! Бля, это же то, что надо, я как раз завтра иду на вечеринку в пиццерию, - она уже вовсю скачет в моих прекрасных "рабочих" туфлях по комнате, а я только робко наблюдаю за тем, как жалобно они поскрипывают под ее весом, невольно царапая напольное покрытие. Краснею. Отказывать я не особо умею, особенно друзьям и знакомым, и часто очень страдаю от этого. Опускаю глаза в пол, и хорошего настроения как не бывало! Сюинь, глядя на нее, одобрительно поднимает большой палец руки вверх. Лале сияет. - Извини, Лале, - произношу виновато, - но они не мои. Не могу дать! Она резко поворачивается ко мне и недоверчиво прищуривается. - Англичанин подарил? Сюинь, вероятно заинтересовавшись происходящим, снимает наушники. Я снова мучительно краснею. - Нет. - Да ладно! Все видели, как он тебя провожает до входа, - завистливо тянет она, - откуда у тебя деньги на такие туфли? - Я, - теряюсь. Лихорадочно соображаю в поисках какого-то правдоподобного объяснения, - в общем, мне их дали. На время! - Кто? - продолжает допытываться Лале с видом дознавателя. Начинаю оправдываться как будто тем, что мне дала их подруга, чтобы сходить с ним на свидание. - Тогда почему ты сегодня в кроссовках?! Вы целовались возле забора, я видела. - Да потому что это будет в особенный день! Ну, там, мы пойдём в кафе, например..