Хихикая как какие-нибудь обкуренные подростки, бегаем по абсолютно безлюдному супермаркету, закидывая в тележку все, что вздумается - чипсы, соки, шоколадки… Это восторг! Наконец, долго и придирчиво выбираем в кондитерском отделе самый большой и самый шоколадный торт. Забегая наперёд, скажу, что никогда потом - ни до, ни после я не испытывала такого чувства всеобъемлющего счастья, такой многогранной наполненности жизни, как в тот короткий отрезок времени в Нью-йорке, рядом с Алексом. Нашими горячими головами управляла юность, а все окружающее вовсе казалось сказочным. Я влюбилась в него точно по Булгакову - так поражает молния, так поражает финский нож... Толстая сонная кассирша ничуть не была удивлена моему эффектному вечернему платью в пол. Очевидно, в Нью-йорке люди ничему не удивляются. Мы без труда зарегистрировались в номер на имя Алекса, и получили ключ из рук молодого человека с рецепции, который не преминул окинуть нас парочкой сальных взглядов. Повиснув на Алексе как на буксире и стараясь не слишком громко цокать каблуками, с приглушённым смехом добираюсь до номера. А дальше начинается форменное безумие! Переодевшись в банные халаты, которые находим в ванной комнате, мы, босоногие, весело прыгаем на необъятной двуспальной кровати. Вдоволь напрыгавшись и насмеявшись, заваливаемся на нее спинами. Мелькает дурацкая мысль о том, что было бы, если бы меня сейчас увидели родители? Упали бы без сознания, оба. Причём папа два раза! Несмотря на двусмысленность ситуации, в наших действиях нет никакой пошлости. Мы сейчас подобны двум детям, вдруг очутившимся на райском острове. И пока я хватаюсь за пульт от телевизора, что висит на стене напротив, Алекс сосредоточенно распаковывает торт. Затем достает небольших размеров ножичек, и тот с тихим щелчком раскрывается в его руках. Алекс старательно нарезает торт, а я с любопытством наблюдаю. - Откуда у тебя нож с собой, так любишь торты? - Если я скажу да, ты ведь не поверишь? - Нет. Вижу, что он размышляет немного перед тем, как ответить, как-будто взвешивая каждое слово. - Разные бывают ситуации. - Только не говори мне, что ты им кого-то зарезал? - Не скажу, - он не выглядит как маньяк, а его белозубая улыбка, как всегда, обезоруживает, - тем более, что это не правда! Кроме еды, этот нож ничего не касался. Выбирай кинчик. В итоге мы выбираем кино вместе, и это суперпопулярный ужастик из современных. Спать совсем не хочется. Садимся рядышком, с удовольствием поглощая первые шоколадные куски, изобильно украшенные завитушками из темно-коричневого и бежевого кремов. Чистое блаженство! Когда в фильме начинают мелькать соответствующие жанру жуткие кадры, я невольно прижимаюсь к Алексу и зажмуриваюсь, иногда, на какие-то мгновения. Он кажется мне в эту минуту самым сильным и надежным. А еще, тепло его кожи успокаивает и волнует одновременно. Неожиданно подмечаю, что он смотрит как я ем торт, и это немного смущает меня. Встречаемся глазами, но он не отводит взгляд. - Ты чего? - проглатываю огромную розу из темно-коричневого крема, которую вообще-то собиралась медленно рассасывать во рту. - Если тебе вдруг чего-то захочется - все-равно чего, не стесняйся, - загадочно просит он. - Например, сожрать тебя? - смеюсь с набитым ртом, имея в виду происходящие в фильме про вампиров события. - Я бы не отказался… Кошусь на него с подозрением и медленно отодвигаюсь. В голове начинают транслировать какие-то картинки на тему того, что Алекс может неожиданно оскалиться и укусить меня. Англия не Румыния, конечно, но все может быть… Кручу ему пальцем у виска: - Хватит меня пугать! - Да, походу, мы не тот фильм включили, - усмехается он в ответ, и тут только я понимаю. Привычно вспыхиваю, отворачиваясь. С ним так всегда! - То есть ты хочешь сказать, что если бы мы включили эротику, то я бы уже приставала к тебе, выпрыгивая из этого халата? - Было бы круто! - Серьёзно? - я искренне шокирована его откровенностью. Да он даже ни разу не попытался меня поцеловать, хотя у него был миллион возможностей! - ну вы англичане, блин, странные люди. Ты, что ли, ждёшь от меня инициативы? - Ну да, - реагирует без всякого стеснения. Интересно, а он вообще, в принципе способен стесняться? Хотя да, как я могла забыть - он стесняется поцеловать меня. Вероятно. Алекс настолько уважает девушек или наоборот, настолько уверен в собственной неотразимости, что ждёт первого шага именно от меня? Любопытно. А я-то ведь даже не целовалась ни разу толком. - А почему? - мне действительно интересно. - Ну, во-первых, ты девушка, а для вас инициатива всегда простительна, во-вторых, тебе еще даже восемнадцати нет. - Можно подумать, ты сам намного меня старше, - звонко смеюсь, - прямо дядечка, приведший в номер Лолиту! А восемнадцать мне всего через пару месяцев. Так что поменьше заморачивайся на всякие условности... - Хорошо, - просто отвечает он и раньше, чем я успеваю что-либо сообразить, резко придвигается ко мне. Кладет руку мне на затылок, слегка запрокинув мою голову назад, поближе к своему лицу. Дыхание перехватывает. Когда наши носы почти соприкасаются, Алекс закрывает глаза и нежно, даже трепетно касается моих губ. Тоже смыкаю веки, неловко, но горячо и искренне отвечая ему. Словно осмелев от моей реакции, он углубляет поцелуй. Это потрясает меня. Вызывает целый фейерверк новых, доселе невиданных эмоций. Нет, я конечно знала, как люди целуются, но знать и чувствовать - это так по-разному! Отрываюсь от него, чтобы набрать в легкие воздуха. Я будто выныриваю из глубины. Алекс тоже открывает глаза, но молчит. Внимательно наблюдает за мной, а на экране кусаются вампиры. От этого контраста я снова начинаю смеяться как сумасшедшая. - Ты что, раньше никогда не целовалась?! - спрашивает он в изумлении. - Целовалась, конечно. Но так, по-настоящему, впервые, - я снова серьезна. Он смотрит как зачарованный, и по лицу его расплывается довольная широкая улыбка. - О, тогда у тебя впереди столько интересных открытий… - Да? Например? - Например, я! - он хватает с моих колен пульт и выключает телевизор. Мы оказываемся в полумраке слабого прикроватного освещения от малюсеньких лампочек слева и справа, - может, хватит уже трэша на сегодня? Киваю. Тоже откладываю свой кусочек торта обратно в коробку. Он опять наблюдает за мной, сощурившись: - Ещё скажи, что ты девственница? Раздумываю, поддразнить ли его. Все же решаюсь сказать правду. - Ну да. Это разве странно? - Нет, совсем. - Я, конечно, видела все эти американские фильмы типа «Американского пирога», - смеюсь, приваливаясь к нему плечом и устраиваясь поудобнее, и он тут же крепко обнимает меня, - про то, что надо обязательно лишиться девственности до выпускного или на выпускном - вот уж это действительно странно! У вас тоже так? - Американский пирог, - он тоже тихо смеется. Дышит мне в ухо, отчего немного щекотно. Я почему-то снова ощущаю этот его манящий запах тела, - нет, это же бред, комедия! - Так ты лишился девственности не на выпускном? - Ты забыла, что я учился в школе для мальчиков? И потом, я не был на своем выпускном, - он мрачнеет, - и не хочу это вспоминать, извини. - Нет, это ты меня извини! - я горячо обнимаю его, крепко. Сегка укачиваю на своих руках, как маленького. Я помню, он говорил, что его родители погибли, когда он заканчивал выпускной класс, - давай не будем об этом. - Принести тебе сока или чипсов? - Алекс слегка отстраняется, - и кстати. Ты сможешь завтра пропустить свои занятия? Озадаченно хмурюсь, размышляю. Я ещё ни разу не пропускала. - А когда нужно снова, ну… в это казино? - Не завтра, - улыбается, - и послезавтра тоже вряд ли! Обычно со мной связывается Кэп, а я - с остальными. Ненадолго повисает молчание, все ещё нахожусь в глубоком раздумье. Ужасно не хочется никуда идти завтра прямо с утра! Боюсь даже смотреть на часы. Если идти, то придётся срываться ни свет ни заря… Алекс гладит мои волосы. - Хочешь ещё целоваться? – интересуется шепотом. - Да, - отвечаю я раньше, чем успеваю сообразить. Никаких приличных пауз. Мы с ним одновременно тянемся друг к другу, сплетая наши руки, наши тела, но так целомудренно, просто лежа на боку лицом к лицу. Это чудесное, ни с чем не сравнимое ощущение, когда тебе кажется, что даже время вокруг замирает. Алекс пьет мое дыхание, медленно поглаживая мои руки, никуда не торопясь. Он максимально близко ко мне, и физически и духовно. Я тоже глажу его плечи, пока усталость неожиданно не накрывает нас подобно снежной лавине, и мы сладко засыпаем, эмоционально истощённые, забыв убрать остатки торта в холодильник, забыв почистить зубы…