– Пока ты быстро не утащил свою задницу, ту самую, что мне, судя по всему, теперь поцеловать полагается? Если что, вина мне нужно побольше. – Лучше начнем с ростбифа, – ответил Белизариус. – В обзорах «Эль Тьемпо» пишут, что хрен, который тут растят, – генетически модифицированный, чтобы поострее быть. – Ой, ради всего… – начал Уильям, плюхаясь в кресло и закатывая глаза. Официант подал суп с имбирем и шпинатом и удалился. – Должно быть, тюремные фермы хорошо работают, – сказал Белизариус. Уильям хмыкнул, глядя на суп. – Как же ты попался, Уилл? Я купил права прочесть твое дело, но так и не понял, как им удалось тебя прижать. На чем тебя поймали? Похоже, что на мошенничестве с горными разработками на Марсе, но я не понимаю, как тебя можно было на нем поймать, если ты не стал вдруг изображать из себя коммерсанта. – Опять мои ошибки выискиваешь? – спросил Уильям, не поднимая взгляд. – Это было двойное мошенничество с «Черес Эстейт». – Партнер раскололся? Уильям положил ложку, поднял со стола чашку и допил остатки супа. Белизариус наклонил чашку и выбирал суп ложкой до последнего. – Мой банковский счет провалился, – сказал Уильям. – Фальшивый аккаунт попал под случайный аудит криминалистического ИИ… – …А ты уже зашел слишком далеко, чтобы вовремя выйти, – закончил за него Белизариус. Уильям кивнул, не глядя в глаза Белизариусу. Вошел официант, забрал чашки, а вскоре вернулся, подавая салат из моркови и яблок, нарезанных мелкими оранжевыми и белыми дольками, уложенных, как чешуя рыбы и политых прованским соусом с лаймом. Они принялись есть палочками, молча хрустя салатом. – Послал подарок на день рождения Кейт, – сказал Белизариус. – Зная, что у тебя наверняка не будет возможности. Уильям шумно выдохнул. – Я тебя об этом не просил. – Я не держу зла против тебя, Уилл. Кейт хорошая девочка. Я сделал это с радостью. Ты же мне помог, когда мне это было необходимо. – Тебе на самом деле незачем помогать было, – ответил Уильям. – Ты быстро показал всем, что с твоими мозгами ты сам справишься. – Какие бы ни были мои мозги, я всего на свете боялся. Официант принес главное блюдо. Ростбиф с розовой сердцевиной, йоркширский пудинг, молодой картофель и фирменное блюдо тюрьмы – хрен, который рецензенты называли Кнутом Фагина. Было видно, как Уильям усилием воли сдержал свою реакцию на запах еды. Белизариус дал знак, и официант наклонился к нему. – Я хотел бы расширить свои права доступа, – сказал он. Официант кивнул, но Белизариус коснулся его руки. – Не в стандартном смысле. Я имел в виду права доступа, не обозначенные в прейскуранте. – Безусловно, сэр. Официант вышел, закрывая дверь. Через некоторое время освещение стало немного желтее. Электромагнитные излучения, давившие на магнитосомы Белизариуса, прекратились. – Ну, теперь-то тебе никто не нужен, – сказал Уильям, разрезая ростбиф. – Ты теперь все время так на широкую ногу живешь? – По большей части, законными делами. – Еще бы, – с горечью сказал Уильям. – Я сюда прилетел, чтобы попросить твоей помощи. – От меня уже никому толку нет. Беру небольшие подработки, чтобы оплачивать отсидку. Ростбиф с хреном показались Белизариусу слишком горькими. Он принялся подбирать слова. – Мне жаль, Уилл, что ты болен. Уильям с ожесточением отрезал ростбиф и отправил кусок в рот. – Я планирую большое дело, – сказал Белизариус. – Большее, чем что-либо, за что я до сих пор брался. – И что? – Ты мне нужен, в моей команде. – Я не просил тебя делать подарок Кейт и об этом тебя тоже не просил, – сказал Уильям, махнув ножом в сторону еды. – Мне не нужны подачки из жалости. – Это не жалость. Мне нужен хороший специалист. – Значит, теперь я для тебя хорош, а десять лет назад не был? Сочная еда, лежащая на тарелках, окончательно потеряла свою привлекательность для Белизариуса. – А еще мне нужен человек, готовый участвовать в деле, из которого он может не выйти живым, – сказал он. Уильям замер. – Ладно, я уже и так на дорожке в один конец, – ответил он. – Так что не вижу, как эта твоя работа мне теперь поможет. Белизариус положил вилку и нож по сторонам от тарелки, идеально параллельно. – Возможно, тебе и не придется насладиться своей долей, но это сделает Кейт. И, если честно, ты действительно хочешь умереть здесь? У тебя еще есть время. А у меня – мошенничество высшей пробы, как раз по тебе. Уильям отодвинул тарелку. – Похоже, у меня особо и выбора нет. Либо работать на тебя, либо последние дни своей жизни заживо гнить в Диккенсе. – У тебя есть выбор, Уилл, – сказал Белизариус, медленно отодвигая тарелку. – Я выплатил тело долга и проценты по твоему приговору. Если тебе нужны карманные деньги или что-то побольше, скажи. Это за счет казино, поскольку я тебе должен. Хочешь заняться чем-то другим? Как пожелаешь. Я в курсе, что твоя болезнь неизлечима. Тебе решать, что ты станешь делать дальше. Но если ты хочешь поучаствовать в большом деле, у меня оно есть. – И каков гонорар? – Семизначный, во франках. Уильям закашлялся. Потом взял бокал с вином и допил его залпом. – Что ты нарыл? Белизариус коснулся планшета, и в воздухе между ними появилась голограмма. Цены за воздух, жилье и еду в Альгамбре, стоимость обучения, вступительные взносы за поступление на работу в торговых монополиях и Банках. – Примерно за пятнадцать тысяч франков Кейт окончит хорошую школу и получит стартовую должность в Банке. Еще сто тысяч дадут ей возможность перейти в ранг акционера. Ты можешь себе представить, что твоя дочь станет акционером одного из Банков? – Черт подери, ты крут, Белизариус. – Уилл, я даю тебе шанс сыграть по-крупному. – А почему это дорога в один конец? В твоей схеме нужен козел отпущения? – Это худший из вариантов козла отпущения, какой ты только можешь себе представить, – ответил Белизариус, не глядя в глаза Уильяму. – Бандиты? Банки? Ты решил по Банку ударить, что ли? – Хуже. Уильям протянул руку, взял бутылку и отхлебнул из горла. Посмотрел перед собой невидящим взглядом. – Черт, – наконец сказал он. И улыбнулся. – Если тебе нужен козел отпущения, по совместительству – мошенник, у тебя, похоже, не было выбора? Я сделаю это, но мне нужна доля. Полторы ставки. – Я и так семизначную сумму предложил! – Значит, полторы от семизначной суммы, – ответил Уильям, допивая бутылку. – Если это хуже, чем гангстеры, то и я заслуживаю больше, чем тот, кто рискует просто в тюрягу попасть. – Я дам тебе полуторный гонорар, но не питай иллюзий. Если дело пойдет насмарку, то, скорее всего, все погибнут. Уильям откинулся на спинку кресла. На его лице были тошнота и энтузиазм одновременно. – Знаешь, насчет хрена ты был прав, – сказал он. 12