Соседка. И здоровье у вас еще, слава богу… Старуха. В том и дело — что я еще в добром здравии — а все ж помирать придется… (Плачет.) Соседка. Да что вы в самом-то деле, господи? Старуха. И не было ничего — и жила, ничегошеньки не понимая — жизнь пустая была, тоскливая — ну разве что две-три минуты — я их вижу во сне — так вижу, будто это сейчас — часто вижу — как я по саду бегаю — ребенком еще — и матушка тут — и отец — и думаю — это во сне-то — что все у меня впереди — целая жизнь — а самой страшно — что вдруг умрут они — родители-то мои — и на матушку все заглядываю, не больна ли — уже знаю, что она сляжет — она здорова еще — а меня страх забирает, что захворает она — а отец-то молоденький — не погиб еще — не пойму — откуда я помню его — мне тогда сколько — четыре было — а я уже наперед знаю — чего наперед знать не следует — ив толк не возьму — как проснусь — не знаю — то ли радоваться, что повидала их, то ли это кошмар какой-то. (Рыдает.) Соседка (переминается с ноги на ногу). Может, зайдете? У меня коньяк есть… Старуха (в ярости). Почему ты не хочешь подписывать?! Что за люди — пустяк попросить? нельзя — на бумаге имя черкнуть! Соседка. Дело не в этом… Старуха. Живет человек, старается — другим помогает — всю жизнь — а как ему что понадобится — так нате вам! Соседка. Вовсе это не так… Старуха. А что? Тебе трудно? Боишься, рука отсохнет? Соседка. Все равно ведь двое нужны… Старуха. И учитель тоже хорош! Образованный, а как помощь нужна, так тоже! (Бросается к двери Учителя, колотит в нее.) Учитель (выскакивает с разъяренным видом). Оставьте меня в покое! Это же безобразие! Старуха. Вот именно, безобразие! Человек умоляет о помощи, а ему — а ему… Соседка машет Учителю. Потому что вам наплевать, что тут человек подыхает — у вас на глазах! А вы — одно слово не можете — вам всем наплевать! Девчонка и Девица показываются в дверях, хихикают. Ну ладно — всю жизнь я мучилась — ладно — страдала — но чтобы такое! Вы мне скажите — когда в моей жизни было? Скажите, когда? И вот написала — хоть поздно — но все-таки — доброе дело — ну, хоть какое-то — под конец — так нет же — еще чего — они даже этого — подпись поставить не могут — даже это им трудно. (Плачет.) Гимназистки тихонько хихикают. Соседка. Она завещание написала, нужны подписи двух свидетелей. Учитель. Позвольте. (Берет у Старухи бумагу, читает; короткая пауза.) И все это вы ему оставляете? Этому? Старуха кивает, всхлипывает, сморкается. Ну что ж, я не против. Сейчас мы подпишем, и все будет в полном порядке. (Ищет в кармане ручку.) Девчонка (протягивает ему ручку). Пожалуйста, господин учитель. Учитель. Благодарю. (Подписывает бумагу, протягивает ее Соседке.) Соседка. Не знаю — наверно, и номер паспорта нужен. Учитель. Извольте. (Берет бумагу, пишет.) Соседка. Я свой наизусть не помню. Минутку. (Уходит к себе.) Учитель. Ну вот видите, все можно решить по-хорошему. И незачем в дверь барабанить. Старуха. Я на коленях стояла — на кухне — стояла и к богу взывала — о помощи — и он мне помог, сами видите. Это он ведь меня надоумил. Учитель. Вот и ладно. Значит, все разрешилось как нельзя лучше. Старуха. Я вам так благодарна. Учитель. Не стоит. Старуха. Хорошо, есть на свете добрые люди. Как вы, господин учитель. Я всегда знала, что вы добрый. Учитель. Вот и ладно. Прошу прощения, у меня урок. (Вталкивает гимназисток в квартиру, входит, закрывает дверь.) Старуха. А все-таки хорошо — что добрые люди на свете есть. (Ждет, потом стучит в квартиру Соседки.) Соседка (открывает). Не знаю, куда он делся… Старуха. Да бог с ним. Найдется, тогда и поставишь номер. Соседка. Тогда и поставлю. Старуха. На, подпиши. (Протягивает бумагу.) Соседка (после паузы). Может, все-таки вам передумать? Зачем же ему, к чему это приведет? Старуха. Что? Соседка. Да они отберут у него все, пропьют, устроят тут пир… Они не будут и ждать, пока вас бог призовет, знаю я их, терпеть не могу… Уж лучше бы вам не связываться. Довелось мне однажды в суде побывать — не приведи господь еще раз — подпишешь вот так, а потом затаскают. И зачем вы это затеяли, ни к чему это, говорю вам. Или уж отправляйтесь к этому самому… ну, к нотариусу, есть такой, нотариус называется, он печать вам поставит, и никто ни во что не впутается. А вообще я готова вам в чем угодно, в любое время, поверьте. (Короткая пауза. Закрывает дверь, гремит изнутри цепочкой.) Старуха (рвет бумагу, бросая клочки у порога Соседки). Ах ты гадина — вот тебе — вот тебе — подметай! Убегает к себе, хлопает дверью. Часть вторая Из подворотни появляются Мальчишка с Приятелем. Мальчишка. Денег не-е, ни копья не дают — разве что работягу какого подменишь — пока он в клозете рассиживает — мне один хмырь отвалил полсотни — а у меня хренота такая — на шее болтается — ну, кожаная такая… Приятель. Кошелек, что ли? Мальчишка. Навроде. Так я разменял железными — чтобы полный набить — хотелось, чтоб полный был — ну и набил. Приятель. Нормально, мля. Мальчишка. А чо, нам дадут — мы сразу все прокиряем — киряем по-черному — миллионер там один — ну частник на фиг — два «мерседеса» имеет — два, ты понял — но вообще он мужик нормальный — когда нам надо, он до двенадцати не закрывает — да хоть до утра — два «мерседеса», понял ты — хрен с ушами. Приятель. Это нормально. (Гогочет.) Хрен с ушами. Нормально. Мальчишка. Во такое местечко — заходим туда — сразу все выметаются — хотя притон еще тот — и Карее тогда начинает — как заблажит во всю глотку — и ничо, все помалкивают — мы же волки — как-то раз я один туда завалил — и тоже давай блажить — ша-ла-ла-ла-ла — никто и не пикнул — хотя я один был. Приятель. Ну ты даешь! Мальчишка. Ночью слинять можно — я линял тыщу раз — а чего, простыней навяжешь — и с четвертого — хопа. Приятель. Как в этом, в боевике. Мальчишка. Я и счас слинял — спокойненько — у охранника челюсть отвисла — это ж не каждый может — в чувихи внизу дожидаются — сразу две или три — как набросятся и давай — что угодно — ты понял — всю ночь — а потом рраз назад — таким же макаром — по простыням.