Он так отчаянно старался казаться старше, даже привстал на цыпочки. – Тогда и о Дзиртах слышал. Глава семейства, кажется, торговал пряностями. Вторая монета легла рядом с первой, лишь усилив соблазн. – Так они рядом, в переулке, живут, – оживился парнишка. Мысленно он уже присвоил деньги. Метод работал всегда, Матиас пока не встречал людей, которые отказались бы от легкого заработка. Пара монет швейцару, слуге или официанту – и ты желанный собеседник. Если же начнешь наводить справки иначе, через соседей, приказчиков, неизменно потерпишь неудачу, вызовешь подозрения. – Некогда я знавал отца семейства. Он ведь два года учился магии… – Магии? – от души прыснул парнишка. – Вы явно его с кем-то путаете. Не верите, спросите отца, магов у нас в округе отродясь не водилось. – Может, – не унимался Матиас, – его брат, дядя? Я точно помню однокурсника по фамилии Дзирт. – Путаете вы что-то, сир. Привлеченный разговором, к ним подошел сам владелец заведения, шлепком отправил сына работать. Тот с сожалением проводил взглядом монеты, но перечить не стал. – Возможно, и путаю, помогите уж разобраться. Матиас с улыбкой вновь запустил руку в кошелек и добавил к двум монетам еще кучку меди. Не обремененный тактом хозяин тут же сгреб их в карман и пристроился напротив гостя. – Те Дзирты, о которых вы говорите, голытьба голытьбой, хотя некогда нос задирали. Дочка старшая у них вроде действительно в университете училась, но, видно, магию не освоила, раз учительницей работает. Вторая малявка совсем, читает с трудом, какая магия! Отец их Натан головастый был, самый-самый из всего семейства, но, заверяю, сир, и в подметки вам не годился. – Отчего же? – усмехнулся Матиас. Его позабавила неумелая лесть. – Да потому что вы, сразу видно, образованный, а он… Хозяин пренебрежительно махнул рукой. – Мы с ним в одну школу ходили, поэтому по доброте душевной подкармливаю его вдову. Жалко ее, бедняжку! Не надумай Натан свою старшую дуреху учить, не случилось бы беды. Он ведь все сбережения на нее потратил, ничегошеньки не осталось, когда самому потребовались. – Так магия в дочке от матери? Хозяин презрительно фыркнул. – От Темных богов в ней магия! Августа вообще ни на кого не похожа ни рожей, ни башкой. Говорю же вам, Дзирты – семейство обычное, Ирма и вовсе дочка пекаря. – Вы говорили про внешность… Губы Матиаса сложились в хищную улыбку. Нюх не подвел, кажется, он напал на след. – Ну, так Ирма темненькая, Натан, упокой благие духи его душу, тоже, а эта светленькая. Не то чтобы совсем, но точно не дзиртовская порода. Мы даже шутили – в троюродную бабку пошла. «Мы еще проверим, какая ты Дзирт!» – злорадно подумал Матиас и сердечно поблагодарил хозяина за помощь. Глава 23 Мысли Ивара неизменно возвращались к Августе, тогда как ему надлежало больше думать о текущих задачах. Он пробовал сосредоточиться, брался за перьевую ручку, но перед мысленным взором неизменно вставала лежащая в постели блондинка. Ивар раз за разом переживал те же эмоции: раздражение, гнев, беспомощность, страх, облегчение. Он ожидал увидеть очередную мертвую невесту, жертву Черного Вдовца, но Августа практически не пострадала. Не считать же серьезным уроном нервное потрясение! Да, она была бледна, пульс ниже положенного, однако не хладный труп. А ведь когда Ивар спешил в ее спальню, то ожидал увидеть тактично прикрытое простыней тело. Он покачал головой. Иногда безумные идеи приносят неожиданные плоды. Не поручи он в порыве темного отчаяния секретарю дать вызывающее объявление, на него не откликнулась бы Августа. Ивар улыбнулся, вспомнив, как дрожали ее пальцы, когда он прилюдно объявил ее будущей графиней Монтезе. Как она кусала губы, бросала короткие нервные взгляды на короля. Интересно, почему именно на него? Сначала Ивар думал: обычное волнение. Такие, как Августа, видели монарха исключительно на монетах. Однако теперь он сомневался. Невеста словно спрашивала дозволения, опасалась, что Трезор помешает ей. Совершенно напрасно. Король благостно принял Августу, провозгласил тост за обрученных. Пусть он отбыл после полуночи, но успел пригласить невесту на танец, да и в целом выглядел довольным. Рука потянулась к тяжелому пресс-папье, выдернула из-под него чистый лист бумаги. Ивару не нравился университет. Ректор – это призвание, склонностей к которому он у себя не находил. Пусть Ивар неплохой управленец, его не проведешь в финансовых вопросах, но каждодневная рутина в виде учебных планов, разбитых окон и размеров порций в столовой нагоняла тоску. Он тряхнул головой и, чтобы немного успокоиться, привести разум в рабочее, безэмоциональное состояние, очистил металлический кончик пера. Ивар подушечкой пальца проверил его на остроту и остался доволен. Хотя бы здесь в университете царил порядок. В остальных областях Ивару предстояло сегодня его навести. Он снова подумал об Августе. Не стоит о ней тревожиться, с ней Матиас. Друг ворчал, отказывался ехать, но Ивар настоял. Пришлось повысить голос и напомнить о своем статусе. Он нечасто позволял себе подобное, обычно общался с другом на равных, а тут – пришлось. Алый кабинет не заменит чистоты крови. Даже если Матиас возглавит его после Рафуса, а Ивар не получит никакого поста, разница в положении никуда не денется. – Ей нечего бояться, – придвинув к себе неприметную серую папку, произнес он вслух. – Августа пережила проклятие, хуже ничего не случится. К тому же в ее родном захолустье нет даже посредственных магов. Однако Ивар тревожился за невесту, пусть и не желал это признавать. Пожалуй… Да, впервые после Розмари ему хотелось защитить женщину, отвести от нее беду. Ивар пока не понимал, связано ли новое чувство с самой Августой или он пекся исключительно о собственном будущем. Как ни крути, если он не женится, не станет министром. Позволив образу сероглазой ретаны в последний раз мелькнуть перед мысленным взором, Ивар сосредоточился на работе. Он вернулся в университет рано утром, еще до начала занятий, чем произвел переполох в рядах подчиненных. Они расслабились, наивно полагали, будто ректор отсыпается после шумных торжеств. На подобный эффект Ивар и рассчитывал, а теперь собирался его закрепить. В серой папке хранилось досье на тех, кому предстояло пополнить ряды арестантов и безработных. Ивар скрупулезно собрал доказательства на каждого. Папка хранилась в сейфе. Код он менял дважды в день – утром и вечером, чтобы исключить возможность кражи. Судя по тому, что на сейфе сохранились мельчайшие частички волшебного порошка, не напрасно. Еще бы, шила в мешке не утаишь, исчезновение Конрада сир Милса заставило многих засуетиться. К слову, вот еще одна проблема – назначить нового проректора. Ивар, грешным делом, надеялся спихнуть сию обязанность на нового, настоящего ректора, но нельзя, нельзя… Плевать ему на университет или нет, придется заняться самому. Ивар тоскливо вздохнул и покосился на чашку кофе. Секретарь сделала его слишком горьким, положила всего одну ложку сахара. Может, еще поэтому настроение было паршивым? Как известно, клин вышибают клином. Чтобы стало хорошо тебе, нужно сделать плохо другому. В отношении темных правило работало всегда, поэтому Ивар не поленился лично выйти в приемную и потребовать для расправы Надина Тронтона. Повод, разумеется, назвал другой: ему хотелось поговорить о невесте. В университете до сих пор считали, будто он женится на Алисе сир Хайн. Ивара это полностью устраивало. – Еще и Безликий этот… – вернувшись к себе, угрюмо пробормотал он и украдкой коснулся медальона. Тот больше не нагревался. Означало ли это, что опасный противник исчез, сбежал после поимки сообщника? Ивар сомневался. Скорее затаился перед ответным ударом. – Следовало вернуться чуть раньше! Ивару вспомнился обрывок разговора, подслушанный в свой первый день на новой должности. «Скажи своим, чтобы пока не высовывались». Голос нечетко отпечатался в памяти, лица говорившего Ивар и вовсе не видел. Кто же он? Конрад? Вряд ли. Он не командовал – подчинялся. Ивар не желал об этом думать, но мысль неизменно всплывала, отравляла сознание. Безликий не чужак, он преподавал здесь, отсюда неприятные ощущения от сверлившего спину взгляда. Против этой теории был всего один, но весомый аргумент – Ивар не расставался с артефактом в стенах университета, снимал его только дома, в замке, однако за все время он сработал всего пару раз. Между тем ректор в силу обязанностей постоянно общался со всеми преподавателями, хотя бы мельком здоровался. Загадка! – Проблемы решают последовательно, – напомнил себе Ивар, – иначе они слипаются в снежный ком. Кто знает, вдруг под одними фактами скрыты другие, которых ты прежде не замечал. Во рту по-прежнему стояла горечь от кофе, пришлось выпить воды, чтобы избавиться от неприятного послевкусия. Так, с графином в руке, Ивара и застал Надин. Он пытался казаться беззаботным, но слишком уж суетился. Ивар мог бы растоптать его сразу, но предпочел сыграть в игру. Жертва должна расслабиться, ощутить себя в безопасности, только тогда можно нанести удар. – Доброе утро, Надин! Ивар поставил графин на место и приветствовал декана факультета темных преображений сердечным рукопожатием. Он намеренно назвал его по имени, стремясь подчеркнуть неформальный характер будущего разговора, – еще одна уловка охотника. Все темные в той или иной степени владели этой наукой. – Доброе, сир, – чуть напряженно отозвался Надин. От нерешительности мялся у стола; руки сцеплены на выпирающем животе. – Да что же вы, присаживайтесь! – Ивар был сама любезность. – Может, кофе? Я черный не жалую, моя секретарь, увы, другого не варит, но вдруг вы любитель? – Не откажусь, – проблеял декан и плюхнулся-таки в кресло. Ивар испытал приступ брезгливости. Свинья да и только, на противника не тянет. Легкая, неинтересная добыча. Однако он продолжил игру и попросил принести Надину кофе. – Хорошо погуляли? – Декан покосился на графин. Ивар мысленно усмехнулся. Надин решил, будто его мучило похмелье. Ну да, любой другой устроил бы попойку после официального, чопорного обручения. В узком, сугубо мужском кругу. Увы, Ивар занимался совсем другими делами. – Неплохо, – обтекаемо ответил он, – однако с весельем пришлось повременить: работа. – Понимаю, – сочувственно вздохнул декан. Он перестал дергаться и теперь с любопытством косился на серую папку на столе. Наверняка хотел заглянуть внутрь. – Сам вынужден жертвовать семьей ради университета. – О, у вас и семья имеется? – изобразил удивление Ивар. На самом деле там, в досье, содержались подробные сведения обо всех домочадцах Надина. Кое-кого он даже использовал в своих махинациях. – Жена, сестра и двое детей, – гордо выпятил грудь декан и кивком поблагодарил секретаря ректора за кофе. – Еще племянники. Такая шумная орава! – Теперь я знаю, к кому обратиться за советом, когда мой дом тоже превратится в постоялый двор! – рассмеялся Ивар. Одними губами, но собеседник этого не заметил. Равно как и того, как одеревенели, будто застыли мышцы лица Ивара. Надина занимал кофе, хотя следовало подумать о себе. – Ну, вашей милости это не грозит! – забывшись, хмыкнул он. – У вас столько комнат, можно жену и детей век не видеть. Не то что мне! – А разве вы стеснены в средствах? – уцепился за его слова Ивар. Надин сам виноват, подал ему веревку для будущей петли.