Только теперь он ощутил голод. От витавших на кухне запахов потекли слюнки. – Тебе-то куда худеть, не девица на выданье! – пробурчала Анна и начала метать на стол угощение. Конрад усмехнулся. Ведьма! От нее ничего не скроешь. – Да как-то не до еды было: дела, – пробормотал он, искоса наблюдая за суетящейся ведьмой. Они познакомились еще на заре его карьеры, когда оба были молоды. Будущий проректор пробовал закрутить с Анной необременительный роман, но та решительно отказала, пригрозив импотенцией. С тех пор их связывали исключительно деловые отношения. Да и заводила ли Анна другие? Конрад никогда не слышал о ее любовниках, хотя эффектные темные волосы до пояса и пышная грудь привлекали многих. Лицо… Про таких вежливо говорили «миленькая». Ни уродства, ни красоты. С годами все и вовсе постепенно тускнело. Конрад не удивился, заметив в копне по-прежнему густых волос серебряные нити. – На, ешь! Анна пододвинула ему кусок пирога с почками и крынку кислого молока. Проректор поблагодарил и принялся за еду. Анна стояла подле и пристально наблюдала. На миг Конраду показалось, будто не просто так, но он отогнал от себя дурные мысли. Право, зачем Анне его убивать? Он хорошо платил, обеспечил постоянной работой. – Что, студенты опять банки разбили, извели ингредиенты? – беззлобно рассмеялась ведьма и наконец села, одним глазом посматривая на чайник. Вот уже много лет Анна снабжала университет различными травами, корешками и тертыми минералами для практических занятий. Где она их брала, проректор не спрашивал. Ведьма на то и ведьма. Зато она могла достать что угодно и в любых количествах, опять же брала недорого. – Да нет, – замялся Конрад и, быстро дожевав кусок, промокнул губы салфеткой. – Я к тебе по другому вопросу. – Вот как? – Глаза Анны лукаво блеснули. – И какому же? Надумал вновь предложить свой стручок? Боюсь, мне пришлось бы его изрядно тереть, чтобы высечь искру. Проректор поперхнулся молоком. Ведьма заливисто засмеялась, довольная своей пошлой шуткой. – Полно! – Она примиряюще похлопала гостя по руке. – Перестань дуться! Или ты действительно по этой причине пришел? – участливо спросила Анна, видя, что лицо Конрада так и не прояснилось. – Да ничего страшного, сделаю одно средство, первокурсницы останутся довольны. – Спасибо, не нужно, – сдавленно пробормотал Конрад. Сама того не желая, ведьма угадала одну из его многочисленных проблем. Правда, не самую главную. Если ее решить, то и с женщинами наладится – до появления проклятого Ивара сир Лира Конрад весело проводил с ними время. – Как знаешь! – пожала плечами Анна и сняла чайник с огня. – Но если ты стесняешься, то напрасно. Я как врач, даже лучше. Никому ничего не говорю, зато все довольны. – Вот и о моем визите никому не говори, – барабаня пальцами по столу, мрачно попросил Конрад. – Я к тебе по очень личному делу пришел. Набрав воздуха в легкие, он выпалил: – Мне нужен яд. Чашки звякнули в руках Анны, но она справилась, ничего не разбила, разлила чай и только потом уточнила: – Какой яд? Зачем? Конрад плотно сжал губы и отвернулся. – Эй, ты чего удумал? – наседала на него ведьма. – А ну-ка! Она обошла стол и, ухватив проректора за подбородок, заставила посмотреть себе в глаза. Анна молчала и хмурилась. Конрад тоже не спешил продолжать, понимал, пока она все в глазах не прочитает, не уймется. – Бедняжка! – Анна с непривычной нежностью поцеловала его в лоб и отпустила. – Весь извелся, измучился! Но хоть не себя травить собрался. – А других тебе не жалко? – с издевкой полюбопытствовал Конрад. Самое сложное позади, Анна не откажет. Осталось только сторговаться о цене. Проректор не питал иллюзий, ведьма своей выгоды не упустит, скидку по знакомству не сделает. С другой стороны, ее можно понять. Анна рисковала, причем не меньше него. – На всех жалелки не хватит, – отмахнулась ведьма и стукнула дверцей шкафчика, достав вазочку с конфетами. – Держи! – Она протянула Конраду одну. – Тебе сладкое полезно. И давай рассказывай. Что за яд? Для чего, в каком количестве? Как должен действовать? Проректор отказался от конфеты. Во рту пересохло, и он с удовольствием хлебнул обжигающего чая. Он у ведьмы по особому рецепту – на травах, ягодах, шишках. Пьешь и обо всем забываешь. – Скажем так, – Конрад начал издалека, – мне нужно что-то не совсем обычное, не цикута или белладонна, которые распознает любой студент. – Такое стоит дороже, – цокнула языком Анна. – Сможешь? – пытливо глянул на нее проректор, стиснув чашку между ладоней. Ответом стал снисходительный смешок. – Милый мой, – ведьма отставила свою чашку и подалась к нему, – я все могу, иначе бы столько лет не прожила на свете. Никто не узнает, спишут на естественную смерть. Тебе ведь это нужно? Конрад кивнул. Перед мысленным взором встал ненавистный образ врага. – Именно. – Отринув сомнения, проректор кивнул. – Быстрая качественная смерть. Ни единого намека на убийство. Анна задумалась, чиркнула ногтем по подбородку. Конрад ей не мешал, спокойно пил чай, даже доел остатки пирога. Когда он избавился от груза на душе, вернулся аппетит. Куда-то подевалась дурнота, да и противный страх больше каплями пота не проступал на спине. Анна поможет и не выдаст. Она ведь тоже нечиста на руку. Будто можно законным путем добыть перо феникса! – Мужчина, женщина? – наконец поинтересовалась ведьма. – Молодая, пожилой? Маг, темный, полукровка, обычный человек? Мне нужно знать как можно больше. – Хорошо, – кивнул Конрад. – Это мужчина. Темный, полный сил как жизненных, так и магических. Он собирается жениться, думаю, этим можно воспользоваться. – Этим нужно воспользоваться, – поправила Анна. – Невесту жалко? – зачем-то уточнила она. Проректор пожал плечами и с неожиданной честностью признался: – Мне вообще никого не жалко, только себя. Коллеги – крысы, студенты – тупицы, женщины – шлюхи. Анна укоризненно покачала головой. – Нельзя так жить! Совсем ты постарел, озлобился. Нельзя совсем без привязанностей, в труп превратишься. – На кладбище спокойно и точно не до амбиций, – мрачно пошутил Конрад и посетовал: – Вся моя жизнь – жизнь трупа, Анна! Ведьма не ответила. Вместо этого она отодвинула табурет и вышла из кухни. Через некоторое время из соседней комнаты послышался ее требовательный голос: – Иди сюда! Раздевайся, ложись. Сначала снова сделаем из тебя человека, потом займемся ядом. В то время как Анна призывно откинула одеяло, собираясь осуществить былую мечту Конрада, его начальник в одиночестве бодрствовал над бумагами. Августа уже спала, Ивар проверил, и теперь, плотно затворив дверь кабинета, чтобы ненароком не разбудить ее, он склонился над отчетами. Они занимали всю поверхность стола – целое бумажное море. Однако Ивар не собирался тонуть, наоборот, он уверенно правил к берегу, укротив стихию. – Какая прелесть! – Ивар хищно улыбнулся, постукивая карандашом по столу. – Немудрено, что они так переполошились. Не удивлюсь, если помпезную встречу тоже организовали только с целью прикрыть свои задницы. Перед ним лежали два листа. На одном Ивар произвел собственные нехитрые расчеты, на другом под сметой ремонтных работ красовалась подпись декана факультета темных преображений. На первый взгляд все гладко: вот перечень работ, вот цены, список подрядчиков, только дотошный ум нашел нестыковки. Они крылись в деталях. Мошенники рассчитывали на то, что никто не станет вчитываться в каждую строчку, выверять каждую цифру, разбираться в строительных тонкостях. Только вот не могла сосна идти по цене дуба, равно как нельзя было дважды оплатить одно и то же, названное разными словами. О, этой придумке Надина Тронтона Ивар аплодировал стоя! Требовалась немалая находчивость и большой лексический запас, чтобы набить свой карман. К примеру, Надин умудрился по отдельности оплатить рамы и оконные переплеты, не только изготовление, но и доставку. Вдобавок окон оказалось больше, чем в действительности, не иначе декан заказал их с запасом. Откуда-то взялись гранитные подоконники, хотя Ивар проверил, делать их не требовалось, родные, вырубленные в толще песчаника, отлично выполняли свои функции. Дальше – больше: оплата услуг подрядчика по цене трети работ. Чем он занимался, загадка, потому что устанавливали и изготавливали те же окна другие люди. Ивар не поленился, навел справки по указанному в документах адресу и обнаружил комнатку в два письменных стола на нижнем этаже доходного дома. На те деньги, что им перевел университет, могли бы обзавестись полноценной конторой. Подозрительные факты множились как грибы после дождя. Сумма хищений росла в геометрической прогрессии. Цифры округляли до целого, за счет запятой выигрывая драмм-другой, а где-то таким образом в карман шел целый гульден. Изрядно повеселил Ивара ремонт несуществующих помещений. Видимо, тут поступили, как с окнами: а вдруг построят? – Да с такими подчиненными даже тайного общества не надо! – складывая листы обратно в папку, произнес, покачивая головой, он. И это только на одном факультете! Страшно подумать, что творится на остальных. Сплошные хищения, мошенничество, замена дорогих материалов дешевыми. В результате крыша через пару лет снова начнет течь, окна рассохнутся, и тот же Надин настоит на очередном ремонте. Неплохо бы выяснить, где он держит денежки, кто его сообщники. Сомневаюсь, будто наш милый толстячок прячет гульдены в банке под кроватью. И контора эта… Вряд ли случайная. Надо бы потребовать выписки по ее банковским счетам. Не сомневаюсь, милые барышни – всего лишь прикрытие, а реальный получатель денег… Ивар немного задумался, прокручивая разные варианты. Без сомнения, реальный получатель денег покрывает темные делишки мелких сошек. Он задул свечи и, заложив руки за спину, прошелся по кабинету. Ивару хотелось скорее распутать клубок и вернуться в столицу, но утомленный мозг отказывался работать. В голову лезли разные нелепые мысли. Например, вспомнился старик, рвавшийся в его приемную. Заслуженный профессор, с годами он, увы, утратил зрение, а вместе с ним, похоже, и разум. В университете держали его из жалости и за былые заслуги. Хотя теперь наверняка уволят: сегодня профессору померещился демон. Он все размахивал руками и кричал: «Черная кровь, черная кровь! Опасайтесь, она вернулась!» Старика с трудом угомонили и под руки выпроводили вон. Штатный врач дал ему успокоительного и отправил спать. – Черной крови не существует, – задумчиво пробормотал Ивар, заперев кабинет. Разве только у отравленных проклятием, но такие люди ходить не могут, они лежат в могилах. Наверняка студенты-некроманты пошутили, подняли труп, напугали бедного старика. Пора, пора его на заслуженную пенсию отправить в какой-нибудь домик с яблоневым садом и пышногрудой сиделкой. Всему свое время, вот и его время вышло, как когда-то выйдет мое. Мысли потекли лениво, обратившись к Матиасу. Друг обещал завтра приехать, познакомиться с невестой и заодно развеять или подтвердить обуревавшие Ивара сомнения. Если все хорошо, на следующей неделе они с Алисой заключат помолвку, продолжат подготовку к свадьбе. Ее нужно сыграть как можно скорее, пока Захария не нашел дочь. Ивар слишком хорошо понимал, добровольно он Алису не отдаст, придется поставить его перед фактом. Глава 11 Взгляд. Впервые Августа ощутила его возле кондитерской, но не придала значения. Мало ли кто засмотрелся на симпатичную женщину? Стараниями Ивара, вернее, благодаря его деньгам Августа преобразилась. И дело вовсе не во внешности Алисы, если на то пошло, ее собственная не хуже, а в обертке. Как бы ни пытались утешить бедняжек адепты, проповедующие о «богатом внутреннем мире и естественной красоте, которые не останутся без внимания», одежда, обувь, макияж, прическа значили многое. Да что там, они меняли походку, манеры, ощущение себя в этом мире. Словом, ничего удивительного, что эффектная женщина привлекала внимание. Августа передернула плечами и, не оборачиваясь, зашла в цветочную лавку. Букет невесты полагалось заказывать заранее. Его тщательно подбирали, оговаривали каждую деталь. Пусть их с Иваром свадьба – фарс, всего лишь сделка, Августа собиралась сделать все честь по чести. Граф Монтезе не может жениться как сапожник. Опять же, Августе хотелось, да, да, хотелось хоть раз примерить шикарное платье и не менее шикарные драгоценности. Она пробыла в лавке не меньше часа, однако таинственный наблюдатель никуда не делся. Все тот же взгляд упрямо буравил затылок. Августа занервничала и, сделав вид, будто хочет припудрить носик, щелкнула карманным зеркальцем. Она нарочито медленно потянулась к пуховке, поправила якобы падавшие на глаза волосы. Сердце гулко билось.