– Знаком. – Расскажите подробнее. – Шкуропат хоть и уголовный, но в душе анархист-революционер… – начал было отставной студент. Тут сыщик треснул кулаком по столу и прорычал: – Шкуропат – жестокий убийца! Он лично казнит маленьких детей! – Виноват, – растерялся студиозус, – я не знал… Но Лыков уже взял себя в руки и продолжил спокойным голосом: – Расскажите, когда и при каких обстоятельствах вы познакомились. – Нас свел Остриков. Павел Вячеславович, второй ассистент Луки Степановича. Это случилось… дай бог памяти… в начале сентября прошлого года. – Зачем Остриков привел разбойника? Вы же понимали тогда, кто он? Деликатный нервно повел плечами: – Кто такой Варивода, видно с первого взгляда. – С какой целью вы встретились? – Лука Степанович задержался в Петербурге и пропал. Хотел приехать в Екатеринодар еще в июле… Нет и нет. Я начал беспокоиться. Все же наша поездка на Балканы… раз уж вы спросили… и то, что мы там сделали… в общем, противозаконны. Я испугался, что власти узнали и у нас будут неприятности. – И? – И стал искать, как обратить свои знания в деньги, получить хоть что-нибудь и уехать. Чтобы обо мне забыли. Тут в разговор вмешался Продан. Он поднялся, навис над Деликатным и грозно спросил: – Что вы сделали с Лукой Степановичем Рябоконем? – Я же сказал: он отделился от нас. Поехал в Петербург, а мы с Остриковым остались. – Не лгите. Статский советник Лыков ведет это дело по Высочайшему повелению. Я, капитан Продан, являюсь офицером военной контрразведки. Командирован сюда по приказу военного министра Сухомлинова. Все ваши деяния будут вскрыты, а виновные – наказаны. Вам лучше начать говорить правду, прямо сейчас. – Но я и сказал правду! Капитан зло сверкнул глазами: – Опять?! В карцер на хлеб и воду, пока не заговоришь! Минута прошла в напряженном молчании. Потом капитан продолжил немного мягче: – Я вам помогу. Кто убил Рябоконя? Остриков со Шкуропатом? – Да… В комнате повисла тишина. Наконец они доискались правды… Ай да Продан! Капитан сделал паузу и продолжил: – Где и когда? – В хуторе Романовском. Там у Шкуропата притон. После Болгарии Лука Степанович имел при себе больше десяти тысяч наличности. И готовый пламенемет, который их очень интересовал. – Кого «их»? – Вариводу и того, кто стоял за ним. – Вы имеет в виду Асьминкина? – уточнил Лыков. – Точно так. – А бомбы? – Этих осталось много, еще до поездки Рябоконь нафабриковал их несколько дюжин. Гранаты, осколочные бомбы и самые трудные в изготовлении – зажигательные. – То есть, – подхватил Продан, – изобретатель стал не нужен. Бывший студент сказал, оправдываясь: – Рябоконь вдохновился испытаниями в боевых условиях и решил еще раз предложить идею правительству. А мы уже передумали. Капитан продолжил: – У него имелись готовое оружие, запас снарядов к нему и сумма денег, которой вам хотелось завладеть. Так? Деликатный молча кивнул. Алексей Николаевич уже догадался, что к чему, и поднажал: – Чья была идея избавиться от автора изобретения? Говорите, все равно мы их поймаем и узнаем правду. – Моя… – спасовал студент, зажмурившись. – Вы придумали план, а им предложили его осуществить, – констатировал сыщик. – Значит, тогда вы были все вместе? Рябоконь ни в какой Петербург не уезжал? – Да. В октябре тысяча девятьсот девятого года мы из Болгарии вернулись обратно в Россию и поселились в Романовском хуторе. Где прожили всю зиму, весну и часть лета. Рябоконь улучшал свой образец, на Балканах вскрылись некоторые недостатки, нужно было их устранить. И сделать еще несколько экземпляров на заказ. К осени все было готово. И мы решили, что пора… – Расскажите сначала о поездке на Балканы, – сурово потребовал капитан. – Где вы взяли деньги на нее? – Вы уж знаете. Заработали в станице Ширванской. – Почему именно там? – Остриков сказал, что его друзьям надо кое-что сжечь и они готовы хорошо заплатить. – Лука Степанович согласился «кое-что сжечь»? – Увы, – с искренней печалью в голосе ответил студент. – Он сначала не хотел. Думал продать свой пламенемет правительству, для будущей войны. Но оказалось, что его изобретение никому не нужно, кроме бандитов. Когда Асьминкин попросил подхорунжего сжечь скважину, тот сперва возмутился. А потом узнал, что за это дадут пять тысяч, и согласился. Ему требовались деньги, чтобы закончить модель. И Лука Степанович не удержался в порядочных людях. Дальше больше. В Болгарии он из своего пламенемета сжег турецкий пост, заживо сгорело двадцать человек. Болгарские военные облизывались на орудие, как кот на Масленицу. Заплатили и дали заказ на пять аппаратов. Упомянутые мною десять с лишним тысяч были задатком. Рябоконь вернулся в Россию уже другим человеком. Готовым на многое, если не на все. А раньше был такой… искренний, добрый, порядочный. Деньги! Они испортят кого угодно. А еще его злосчастное изобретение. Если ты придумал новый способ убивать людей, какой тебе после этого Бог? – Давайте резюмируем, – прервал эмоции арестанта контрразведчик. – Вы убедились, что оружие действует. Изобретатель заработал на нем первые барыши. И его собственные ученики решили учителя убить, а деньги присвоить. Правильно мы вас поняли? – Правильно, – подтвердил Деликатный. – Повторюсь: сам я не убивал. Хотя, конечно, в ваших глазах выгляжу не меньшим подлецом, чем убийцы. – Даже большим, потому как решили остаться чистеньким. – Думайте, что хотите, ваше право. Надоела нищета, но какое вам дело до моих переживаний? – Как убивали подхорунжего? – Шкуропат пришел и все сделал. Задушил спящего. Остриков держал за ноги. Когда стали делить десять тысяч, они себе взяли по четыре, а мне дали только две. Хотя идея была моя! Им, дуракам, такое в их глупые головы и прийти не могло. На этих словах Деликатный догадался, как выглядит его бахвальство, и вновь замолчал. – Куда спрятали труп? – А мы не прятали. Это опять моя идея. Переодели подхорунжего в обноски и положили на рельсы железной дороги. Тело так изувечило, что опознать его было невозможно. А тут еще босяк – кто станет его искать? Допрос прервался на четверть часа. Лыков с Проданом выпили чаю и обсудили дальнейшие действия. Арестант в это время стоял в коридоре. Игорь Алексеевич заявил: – Про историю в Болгарии пусть отдельно изложит. Мы, разведка, ничего об этом не знаем. А ведь Балканы – пороховая бочка, того и гляди рванет. И вдруг русский изобретатель приезжает и сжигает турецких солдат! Такой дипломатический скандал мог бы учиниться… Кулибин с лампасами! – А мне важно понять, где искать Вариводу, – заговорил о своем Лыков. – И Рыжего. – Конвой, заводи! – зычно приказал капитан. Но, едва арестант сел на место, Продан спросил его о другом: – Расскажите про зажигательные бомбы. Будто бы они самое интересное из того, что придумал Рябоконь. – Не считая самой идеи пламенемета – да. «Кубанский огонь» и правда жуткая вещь. Такого нет ни у кого в мире. Лука Степанович изобрел смесь, которая горит в воде и прожигает тонкие листы железа. – Там что, фосфор и сера? – Точный рецепт никто теперь не знает. Его унес в могилу подхорунжий. Но у Острикова со Шкуропатом остались готовые бомбы. Захватите их, и узнаете состав.