Павел ДартсЗНАКОМСТВО СО СТАЛКЕРШЕЙ ИСТОРИЯ СТАЛКЕРШИ ПРЕДНОВОГОДНЕЕ ВЕСЕЛО, ВЕСЕ-Е-ЕЛО ВСТРЕТИМ НОВЫЙ ГОД! ПРОГРАММНАЯ РЕЧЬ БАТИ НОВОГОДНИЕ РЕФЛЕКСИИ НОЧНАЯ НАПАСТЬ НОЧНОЙ СОВЕТ В ПОЕЗДКЕ БОЙ КРЫСА СБЫЧА МЕЧТ ПРЕДВАРИТЕЛЬНЫЙ ЭПИЛОГ НЕПРАВДОПОДОБНЫЙ ЭПИЛОГ ПРОСТО ЭПИЛОГ НАПЫЩЕННЫЙ ПОСТСКРИПТУМ * * * Павел Дартс Крысиная Башня-3 ЗНАКОМСТВО СО СТАЛКЕРШЕЙ Незадолго до Нового Года Олег вплотную озаботился тем, чтобы на следующий год Башня стала полностью автономной. В одной из квартир дома нашёлся альбом фотоиллюстраций европейских архитектурных достопримечательностей, в котором было немало замков, в основном с юга Франции. Фото одного из них, величественно возвышавшегося на неприступной скале, он повесил в столовой; и теперь каждый раз во время еды задумчиво на него смотрел, что-то подсчитывая. По его выходило, что для того, чтобы достичь автономности, Башне надо: А. Свой источник воды. Возобновляемый. Б. Запасы продовольствия. Желательно — возобновляемые. В. Оружие и «свирепый гарнизон», готовый умело и незадумываясь это оружие применять. И если что касается «гарнизона» всё было более-менее, о чём свидетельствовал успешно отбитый накануне штурм, то с остальным возникали вопросы. Оружие было. Но автоматы — неважный довод в возможном споре с гранатомётами и крупнокалиберными пулемётами; а что рано или поздно, особенно после эпидемии, они станут доступны повсеместно сомнений уже не возникало. Вопрос был только сколько ещё времени поредевшая Новая Администрация сохранит контроль над оружейными складами, над всё более старающейся обособиться и «перейти на самообеспечение» армией. Пока что поползновения отдельных частей превратиться в подобие махновцев жёстко пресекались; собственно, на это, да на борьбу с сепаратизмом со стороны «районов» и уходили все силы и ресурсы ВС Администрации. На город и поддержание порядка в поредевших окрестных деревнях и почти пустых теперь районных городах сил уже не отставалось; но долго это явно подолжаться не могло. И в этом случае кто первым в городе бы добрался до серьёзного оружия — тот и получил бы огромное, неоспоримое преимущество перед всеми соседями. Толик просто бредил вооружнием Башни: вдвоём с Олегом они, склонившись над листами ватмана, чертили сектора обстрела, спорили по поводу куда поставить АГС и нужна ли зенитная установка на крыше… Очень, очень хотелось завести в хозяйстве ПК и снайперскую винтовку! — но пока было «увы». Пока Администрация контролировала военные части и склады, соваться к воякам с предложениями «вынести» что-то серьёзней АК или цинка патронов было явной авантюрой. Было принято решение «держать руку на пульсе, прощупывать, и «как только»… Запасы продовольствия скопились очень неслабые. Несколько квартир на самых разных этажах были заставлены коробками с провизией — и благодаря летним мародёрским рейдам, и благодаря батиной запасливости. К счастью, а вернее, благодаря бате, мы, наверное, одни из первых в городе сообразили, а вернее — знали, что настоящая ценность в «новом мире» — не деньги или золото, а провизия. Очень много нам дали пиратские рейды на оптовку. Несколько подчистую вычищенных контейнеров с долгохраном составляли нашу продовольственную безопасность, по самым скромным подсчётам, не менее чем на три года. Но, тем не менее, батя постоянно призывал экономить, расходовать в первую очередь то, запасы чего можно было бы обновить — ту же картошку, которой у нас благодаря удачному рейду в «операции «Картошка» было более чем достаточно. Несколько серьёзных и обидных подзатыльников во время еды, несколько серьёзных скандалов, когда я или Белка по старой привычке пытались было недоесть и выбросить недоеденное в мусор чётко расставили приоритеты: пищу выбрасывать нельзя! Оно и понятно… В свободное время Володя занялся высушиванием той же картошки: резал её тонкими ломтиками и сушил на сетке над постоянно топящейся кухонной плитой, делая самодельный «сублимат». Зимой тёплая «кухня» вообще стала постоянным обиталищем «гарнизона» Башни. Пока что совершенно бесценным источником воды был бассейн. Тщательно забаррикадированный, с заминированными входами с улицы, он был нашим «озером», откуда мы ежедневно черпали воду. Да, за прошедшее время её уровень заметно понизился. Зимой вода в чаше бассейна замёрзла. Лёд приходилось с бортика проламывать, для чего батя приспособил пудовую гирю, привязанную за ручку стропой. Темнело и так-то быстро, а в занесённом снегом снаружи зале бассейна всегда стоял полумрак. «Добывание воды» было сходно с ритуалом: сначала с фонариком проверялись целостность входов с улицы, затем зажигался ещё один фонарь, закреплённый так, чтобы освещать только чашу бассейна в месте ежедневно обновляемой полыньи. Стелился на бортик пластмассовый жёсткий коврик-«травка», — чтобы не поскользниться на льду и не грохнуться в чашу. С бортика сталкивалась гиря, с брызгами проламывавшая намёрзший за сутки лёд. Вытаскивалась за сторопу. Снова сталкивалась, расширяя полынью. В свете фонаря красочным фейерверком в темноте взлетали огоньки брызг. Ведром на верёвке наполнялись пятилитровики, завинчивались, вешались на подобие коромысла. Убирался к стене, чтобы стекал и не примерзал, коврик. Оттаскивалась на сухое, чтобы не примерзала, гиря. Выключался фонарь, направленный в бассейн. И «экспедиция», как правило, из двух человек, отправлась в обратный путь, через дыры в стенах, последовательно закрывая за собой лазы, включая охранное минирование. Процесс был важный, не терпящий суеты и спешки, — все помнили обгорелую, посечённую осколками тушку Бруцеллёза, пытавшегося сбежать через заминированный лаз в бассейн. Конечно, и в Башне были немаленькие запасы воды — Олег, а потом принявший на себя функции завхоза Володя, тщательно следили чтобы потраченные невзначай запасы восполнялись. Также и Ольге Ивановне, в её «наблюдательный пункт», «скворечник», как называл Толик, тоже каждый день или через день таскали воду «на расход», чтобы она не трогала свои «освящённые» запасы. Тем не менее было ясно что бассейн всё равно рано или поздно иссякнет. Нужен был свой, ни от кого независящий источник воды. Олег планировал к постройке в подвале «абиссинский колодец», информация о котором нашлась в его нетбуке. По сути, это и не колодец вовсе, а разновидность скважины; собираемой из труб на резьбе с особым наконечником, забиваемых в землю над водоносным слоем в любом месте — хотя бы и в подвале. Несколько дней Олег советовался с Володей, чертил, считал. Нужно было найти где-то хоть какое-то металлообрабатывающее производство. В умершем городе это было непросто. Свои мастерские были у Администрации, но, конечно, они не занимались выполнением частных заказов. Вообще, после того как по городу, вслед за сёлами и «коммунами» прокатилась эпидемия, военные не подпускали никого к «зелёной зоне», опутанной колючкой на стойках, предупреждали выстрелами в воздух, бывало — стреляли на поражение. Теперь Администрация была «город в городе». Металлообработка в той или иной мере была у «баронов», у тех, кто несмотря ни на что сохранил свои предприятия — например, «МувскРыба». По слухам, были и мастерские на восточной окраине города, чем там занимались, никто толком не знал. Вроде как восстанавливали машины, переводили их с бензиновых на газогенераторные двигатели, — старая технология, ещё с Большой Войны. Спрос на такие движки предполагался по мере окончательного и повсеместного исчерпания запасов жидкого горючего просто бешеный, особенно на селе. Олег и Толик собрались в экспедицию на восток. Пешую экспедицию, джип решили не гонять — слишком заметно в лишённом транспорта городе, да и хотелось внимательно разведать дорогу. Джип был надёжно спрятан: его перегнали из арки во двор Башни, и по сходням загнали, а больше — затолкали в решётчатую загородку с тыльной стороны магазина, где в прошлые времена складировалась пустая тара. Теперь, расчистив там место, туда поместили машину; замаскировав её от посторонних глаз всяким хламом. «Загородка» закрывалась на замок, и просматривалась из верхних этажей Башни, так что по сравнению с аркой это было надёжное укрытие. Там, в «экспедиции на Восток» они и повстречали Сталкершу. Как её звали, они толком так и не узнали. Кажется, Ольга. Но она представилась как Сталкерша, и звали её, когда приходилось, именно так — Сталкерша. Или — Уважаемая Сталкерша, в чём, несомненно, был элемент стёба. Впрочем, встреча была далёкой от шуток и юмора. * * * Они шли уже несколько часов, шли медленно, с опаской, стараясь выбирать абсолютно безлюдные места. Оба были экипированы как для длительного автономного похода, каким пеший путь на восток, через весь город, по сути и был. Тёплые охотничьи зимние куртки и брюки из мембраны (привет, бывшая работа Толика, вернее, один из офисов, в котором нашли запасы зимней финской охотничьей одежды, дожидавшейся сезона), термобельё, флисовые шапочки, на ногах — меховые зимние берцы. Охотничьи жилеты, перешитые Белкой под разгрузки, набиты магазинами к АК. Гранаты в подсумках на поясе. Рюкзаки со спальными мешками, провизией, водой, спиртовыми горелками, — к экспедиции готовились серьёзно, и занять она должна была как минимум четыре дня. Скоро должно было начать темнеть. Прошлую ночь провели в подвале брошенного административного здания, обставившись минами-растяжками. Впереди была промзона, окраина Мувска. В отличии от центра, здесь чаще встречались следы людей. Где-то здесь нужно было искать производство, но ясно, что не на ночь глядя — непрошенные гости могли запросто схлопотать автоматную очередь вместо приветствия. Решили искать пристанище. Утром нужно было найти кого-нибудь из местных жителей, узнать о здешних «заположняках», — являться без разведки и информации было чревато. Впереди виднелся какой-то многоэтажный дом, на фоне сереющего неба чернотой зияли его выбитые окна. Решили до темноты пройти к нему, осмотреться, и, если не будет опасности, заночевать где-нибудь на этажах. Мороз спал, продуманная экипировка себя оправдывала, в удачно подобранной одежде было тепло и уютно. Они шли к зданию через заброшенный гаражный кооператив. Вырванные или просто открытые ворота позаносило снегом, снегом были засыпаны остовы нескольких машин, брошенных прямо в проезде между гаражами. Тем не менее кооператив был проходной; днём здесь ходили, через него шла довольно утоптанная тропинка. Рычание и скулёж они услышали метров за двести. В собачьем подгавкивании слышалась досада — собаки явно до чего-то не могли добраться. Собачьи стаи в брошенном городе становились настоящей опасностью — брошенные хозяевами, драпающими в пригороды, собаки за лето и осень откормились и сплотилось в стаи, часто ведущие свои, собачьи войны за передел территории. Среди них можно было встретить и красавцев-догов, и мелких, но наглых и не дающих себя в обиду разномастных терьеров, и беспородных, привычных к уличной вольнице «дворян». Зимой, с оскудением «кормовой базы», они становились реальной опасностью для одиноких невооружённых прохожих. Возле мусорного контейнера, забитого всякой всячиной, крутились несколько скулящих шавок, при приближении людей тенями метнувшихся в сторону. Они чуть не прошли мимо, но что-то задержало Олега. — Толян, постой-ка. Что они тут унюхали? — Он подошёл к мусорке, и стал ворошить накиданное сверху барахло. — Оно тебе надо? — отозвался тот, — Вполне может быть, что и труп. — Да ну… — Олег было отдёрнул руку, потом вновь взялся ворошить мусорку, — Кому бы это надо, сейчас-то, труп прятать… Столкнул вон в канаву, всего и делов. Не от кого сейчас трупы ныкать. А снега сверху нету — что-то не так давно явно спрятали… О! Что это? Он нащупал чем-то туго набитый пластиковый мешок. Забросив автомат за спину, с усилием вытащил из контейнера увестистый пакет. — Оп-па… Что-то спрятали… — он достал нож, полоснул, треснула синтетическая ткань мешка, — О, мясо… — Не человеческое хоть? — поинтересовался брат, не собираясь рассматривать находку. — Нет… Скотское. Как на продажу приготовленное. Сало… Солёное. Заныкал кто-то… Негромко рядом хрупнул снег. Олег не успел поднять голову, Толик же напрягся; и тут же поблизости щёлкнул взводимый курок. Мгновенно присев, укрывшись за фигурой брата, Толик тут же упал на бок, перекатился за мусорный контейнер, одновременно дёрнув с плеча автомат. — Стой как стоишь!! — раздался из-за угла звенящий девчачий голос, как раз метрах в пяти за спиной сидящего на корточках Олега; и тут же щёлкнул ещё раз взводимый курок. В спину, в поясницу ему как подуло ледяным ветром. Он замер. Из-за контейнера послышался яростный шёпот брата: — Хули ты застрял?? Падай на бок, я… — Нет!! — очень чётко и отчётливо сказал, не меняя позы, не оборачиваясь, Олег, — Не надо!! Очень медленно он развёл в стороны руки, в одной он всё ещё держал нож. Из-за угла тёмная фигурка, слабо различимая в набегающих сумерках, тяжело дышала; холод от поясницы не отступал. Из-за мусорного контейнера, казалось, исходило свечение — настолько оттуда явно сочилось желание Толика раскрошить, изорвать фигурку за углом длинными автоматными очередями; палец его застыл на спусковом крючке, выбрав уже весь свободный ход. Оставалось только мгновение… — Сто-о-оп!! — ещё выше поднял руки Олег, — Без нервов!! Всем — спокойно! Всем! Спокойно!! Не делаем необратимых телодвижений! Все! Тихо… Тихо убрали пальцы со спусковых крючков и разговариваем! Спокойно раз-го-ва-ри-ваем! Все хотят жить. Все будут жить. Спокойно. Спокойно… Пара секунд тишины, и, кажется, напряжение стало спадать. Хотя, конечно, никто, ни незнакомка, ни тем более Толик, пальцев от спусковых крючков не убрали; но холод в спине стал не таким режущим. Продолжая держать руки на виду, Олег ме-е-едленно повернулся. — Девушка… Давайте без членовредительства обойдёмся, а? — увидев нацеленные ему в грудь два ствола обреза, неприятным самому себе просительным тоном проговорил он, жалея что на нём нет бронежилета хотя бы второго класса. Чё там обрез… Но с такого расстояния промахнуться картечью или дробью будет трудно даже бабе, а результат вполне предсказуемый: кровавое месиво и «преждевременный конец этой ветви действительности». А хотелось бы ещё покувыркаться… Та не успела ничего ответить, как в «беседу» врезался грубый Толик, не сводивший автомата с незнакомки: — Слышь, лярва! Ты, надеюсь, понимаешь что я тебе сейчас лехко могу состричь одновременно ручёнки и головёнку, одной очередью? И только эта… врождённое человеколюбие… мешает! И даже если я, что невероятно, вдруг промахнусь — то куда ты нафиг денешься? От автомата-то? Тут везде открыто. Достану. И вполголоса, брату: — Это… Пяться сюда потиху… Но та просекла момент и, явно нагнетая в голос крутости, которая вдруг неожиданно преобразовалась в визгливый фальцет, крикнула Олегу: — Стой как стоишь!… - и добавила крайне непечатно, — Сдвинешься хоть на шаг — замочу без раздумий! А потом посмотрим ещё, кто кого! Толик проворчал: — Чума-а-а… Отозвался Олег. Он уже освоился с ситуацией, и говорил нарочито скучающим тоном, но руки держал по-прежнему в стороны: — Толян, погодь… Ты грубый какой-то, нифига не женственный… ДеУшка!.. Давайте поговорим как интеллигентные люди!.. — и с недовольством вспомнил, что точно так же ему предлагал «интеллигентно поговорить» Михал Юрьич, беглый чиновник Администрации.