Впрочем, это не переговоры. Мнения бреннских старшин никто не спрашивает. Анджей Осокорь должен был оскорбиться, но, вопреки всему, испытывал тихую радость, как ребенок, который наконец дождался возвращения родителей. Кое-кто из старшин, похоже, думал так же. Заскрипели, задвигались стулья. Некоторые послушно встали со своих мест, собираясь покинуть кабинет в ратушной башне. – Послушайте, – веско заметил представительный господин, – мы же серьезные люди! Речь идет о жизни и смерти. Некий старший крайн, существо из бабкиных посказулек, обещает вам защиту, но кто поручится, что он сдержит свое обещание? Три тысячи разъяренных солдат, ворвавшихся в Бренну… Пожары… грабежи… Малейшая попытка к сопротивлению, и нас уничтожат. – Господин старший крайн ничего не обещает, – желчно сказал Илка, которого этот настырный тип начал раздражать уже не на шутку. – Господин старший крайн делает. В настоящее время он занят спасением Бренны, иначе непременно явился бы сюда сам. Господин старший крайн был глубоко оскорблен приемом, который ему оказали в Бренне нынешней зимой, и, бесспорно, желал бы выразить свое недовольство лично. – Недовольство – это еще слабо сказано, – пробормотал Варка, припомнив некоторые особенно смачные выражения. Городской старшина поморщился. Воспоминание о тогдашней ошибке помогло ему решиться. – Я полагаю, Томаш, все решено. И поскольку время уже позднее… – Решено?! – не унимался представительный господин Томаш. – Кем?! Крайны, домовые, лешие! Да кто их видел?! Очнитесь! Вы же не в детской. У нас нет нянек. На весах судьба города… – Он что, приезжий? – подал голос Варка, насмешливо подняв брови. В серебристой кольчуге и алмазном венце на сияющих лунным светом волосах он выглядел так, что с легкостью верилось в крылатых крайнов, речных берегинь, драконов и целые отряды принцев на белых конях, спешащих на помощь несчастной Бренне. Но здесь в самом деле собрались люди солидные, хладнокровные и недоверчивые. – Вы правы, Томаш, – заметил старшина травников, – крайны исчезли так давно, что… э-э-э… хотелось бы получить какие-нибудь доказательства. Члены городского совета одобрительно закивали. – Каких доказательств вы требуете? – сжав губы, поинтересовался Илка. «Испугался мальчик», – с тревогой подумал городской старшина. Сердце вновь отчаянно заныло. Неужели Томаш прав? – Ничего особенно затруднительного, – усмехнулся Томаш, – крайны, где ваши крылья? Полный провал. Илка замер, стараясь сохранить невозмутимое выражение лица и хоть что-нибудь придумать. Если их сейчас просто повяжут, то господин Лунь, может, и выручит. А если сразу того… по законам военного времени… – Крылья? – раздался спокойный, полный презрения голос Варки. – Крайны кому попало свои крылья не показывают. Всякий знает: крылья показать – крыльев лишиться. Обезоруживающе улыбнулся и добавил: – Примета такая. Илка про такую удобную примету ничего не знал, но члены городского совета согласно закивали. – И все же, молодые люди, – вкрадчиво заметил старшина златокузнецов, – дело слишком серьезное, и нам хотелось бы убедиться… Варка плавно соскользнул с подоконника, слегка хлопнув по плечу Илку, шепнул: «Ты без щита, а то не сдюжу!» и шагнул в комнату, неторопливо осматриваясь. Его взгляд упал на прислоненную к столу увесистую трость с вычурной серебряной рукояткой. Варка подхватил ее, прикрыл глаза, ловкие пальцы неспешно погладили темный лак полированной поверхности, прошлись вдоль запутанного рисунка древесных волокон. Палка под его руками дрожала и изгибалась, ветвилась, прорастала побегами, покрывалась шершавой корой. Серебряная ручка отлетела в сторону, кованая окантовка нижней части отскочила и, позванивая, каталась по полу. – Белые розочки не забудь, – деловито напомнил Илка. – С ума сошел, – не открывая глаз, пробормотал Варка, – это же дуб. – Ну вот, – сказал он немного погодя, водружая на стол поверх бумаг кривую ветку, шуршащую пышной жестковатой листвой, – доказательство. В комнате повеяло горьким духом мокрой дубовой рощи. – Увесистое доказательство, – согласился городской старшина. В свое время он довольно много общался с крайнами, но некоторые их таланты до сих пор изумляли его, как ребенка. – Видите, – вздохнул Илка, – с ним же жить невозможно. У нас в замке от волшебных цветочков уже ступить некуда. Садишься на табуретку, а встаешь весь в колючках. Потому как это уже не табуретка, а розовый куст. – Дешевые фокусы, – рявкнул Томаш, – все было подстроено. – Хороши фокусы! – обескураженно возразил старшина скорняков. – С этой тростью еще мой прадед ходил. Двести лет вещь была в семье… – Ой, – смутился Варка, – извините. Я не думал, что она такая ценная. – Что вы, господин крайн. Для нашей семьи это большая честь. Вы позволите забрать ее? – Ну да. На кой она мне сдалась… вы ее того… в землю воткните. Она укоренится, в рост пойдет. – Непременно, пресветлый господин крайн, непременно. Довольный меховщик поволок ветку к выходу, за ним, беспокойно переговариваясь, потянулись остальные. Господин Томаш покинул кабинет в первых рядах, было слышно, как он топает и бранится, спотыкаясь на лестнице. Лишь городской старшина остался, тяжело осев в кресле. Илка придержал за локоть начальника стражи: – Пошлите людей, чтобы очистить трущобы у реки. Сегодня ночью все должны укрыться в городских стенах. Иначе их гибель будет на вашей совести. – Не извольте беспокоиться, пресветлый господин крайн. Все исполню. Вы где ночевать будете? Здесь или того… – он покосился на окно, которое теперь беспрестанно скрипело и хлопало под ударами разгулявшегося ветра. – Здесь, – сказал Илка, – нам приказано просмотреть городскую отчетность. На самом деле им было приказано сидеть тихо и не высовываться, но такой ответ определенно придавал солидности. – Тогда я караул отзывать не буду. Безопасности ради. Илка милостиво кивнул, и начальник, отпущенный на волю, мгновенно исчез, хлопнув тяжелыми створками. За дверью тут же раздались вразумляющие командные вопли и быстрый топот тяжелых сапог. – Как думаешь, ему можно доверять? Варка с сомнением покачал головой: – Кто его знает. Может, он обижен на город. Или жалованье ему недоплатили. Или Вепрь заплатил больше. – Ему можно доверять, – тяжело ворочая языком, выговорил городской старшина, – я его с пеленок знаю. Он нашу Бренну любит больше, чем себя. – А такое бывает? – мрачно спросил Илка. – Бывает, – вздохнул Варка, – полковник Град, вон, тоже… – У него другого выхода не было. – Откуда ты знаешь? Однако спор пришлось прервать в самом начале. Господин городской старшина вдруг захрипел и стал валиться на стол. Варка тут же оказался рядом, подхватил, поволок грузное тело к деревянной скамье с высокой спинкой, содрал свой плащ, свернул из него подушку. – Ложитесь. Щас я ворот вам расстегну… Сердце? – Сердце… – Давно? – Да… – Что принимаете? Я прикажу, чтоб принесли. – Не надо… В шкафу, на средней полке… Пока Варка возился с завязками рубашки, Илка подхватился, принес флакон синего стекла и синий же стаканчик, тонко расписанный золотом. – Полстакана… И воды… запить… – Ага. – Варка налил полстакана. Понюхал. Попробовал. Сплюнул. Тщательно вытер губы. – Сильная штука. Корень валерианы для успокоения, вытяжка ягод ландыша, настой наперстянки для поддержания сердечной мышцы и мышьяк. Надо же как интересно! Вы уверены, что крысиный яд помогает от сердца? Тихо. Не дергайтесь. Лежите спокойно. Я вам так попробую помочь, без лекарств. Меня мать научила. Сейчас я вам грудь и плечо разомну легонько, к утру будете как новенький. Хотел бы я знать, кто же это вас так любит, что в сердечные капли крысиный яд добавил? – Ну, ясное дело, те, кто больше всех выступал на совете, – встрял Илка, – те, кому охота сдать Бренну. Скажем, этот Томаш. Он кто? – Томаш Грав, старшина мусорщиков, – сказал господин Анджей, которого немного отпустило. Счастье, что мальчик оказался из крайнов-травников и, несмотря на юный возраст, неплохо знал свое дело. Вероятно, в бабку удался, в госпожу Анну. – Зачем старшине мусорщиков, чтобы войска князя вошли в Бренну? Ведь ему платит город, а город от этого не разбогатеет, – не отставал Илка. Городской старшина вздохнул. – Господину Томашу принадлежат все притоны в приречных трущобах и десяток более приличных кабаков в верхнем городе. Больше солдат – больше посетителей, больше доход. Кроме того, он чужак. Из беженцев с юга. Полагаю, ему платит князь Сенежский. – Притоны? – изумился Варка. – А что, крайны не возражали? – При крайнах, молодой человек, – с большим достоинством заметил городской старшина, – в Бренне никаких притонов не было. Бренна, в отличие от Трубежа, всегда соблюдала договор. – А… ну да, конечно, – пробормотал Варка, которого крайн и не подумал предупредить о каких-либо договорах. – Возможно, и другие члены совета считают власть князя Сенежского вполне приемлемой. Насколько я знаю, люди князя говорили с каждым, и каждому было что-то обещано.