Она сердито махнула рукой и скрылась в доме. Илка остался сидеть на камнях, щурясь на низкое солнце, впервые выглянувшее после двух недель жестоких метелей. Сегодня потеплело, даже камни чуть-чуть нагрелись, сидеть на солнышке было приятно. Однако вскоре все удовольствие было испорчено. Перед глазами замаячила долговязая фигура, поверх длинной душегрейки закутанная еще и в одеяло. Красавец-герой Ивар Ясень выполз из дома впервые после болезни. Варка неуверенно вскарабкался на скальный выступ, остановился чуть ниже Илки, поднял к нему бледное лицо. – Скотина! Она тебя с ложечки кормила. Сопли тебе вытирала, нянчилась с тобой… а ты… так бы и врезал! – Ну так врежь! Давай! – предложил Илка, спрыгнув к нему. Сорвать безысходный гнев на исконном враге – что может быть лучше? Варка привычно развернулся, костлявый кулак полетел к Илкиному лицу, Илка ловко уклонился и пропустил короткий удар левой под дых, сбросивший его со скользкого камня спиной вперед. Ослабевший после болезни Варка не удержал равновесия и плюхнулся прямо на него. Так они и свалились в обнимку. Раздался хруст. В воздух взлетела туча черной пыли. * * * Илка спихнул с себя раскашлявшегося Варку, сел и тут же усомнился в своем душевном здоровье. – А… как это… – пробормотал он, – где это… Вокруг возвышались обгорелые стены. В пустое серенькое небо уходили закопченные кирпичи каминной трубы. Косо свисали обугленные обломки балок. Из тусклых облаков сыпал мелкий сухой снег, тонким слоем ложился на черные развалины. – Я знаю, где это. Варка вскочил на ноги, озираясь, как затравленный зверь. – Чего это ты так испугался, герой? – Того! – Варка подхватил Илку под локоть и потащил к маячившему в полуразрушенной стене узкому дверному проему. За стеной оказался обычный дворик с колодцем под развалившимся навесом и голой печальной рябиной. Варка, не останавливаясь, тащил Илку к колодцу. Но Илка уперся: – Погоди! Это что, Липовец? – Липовец, Липовец, пошли отсюда. – А как мы сюда… – Через колодец. Перо – ключ колодца. Варка отогнул ворот истрепанной куртки. В шов воротника-стойки было засунуто облезлое серое перышко. – Зачем оно тебе? – удивился Илка. Варка смутился: – Это… ну… вроде как талисман. – Он отвернулся и спрятал перышко. – Тут, наверное, два колодца. Этот – туда, в Пригорье, а тот, что у наших камней, – обратно. Вот я и провалился, из-за пера. А ты со мной. Пошли отсюда. Спрыгнем – и дома. – Погоди-погоди. Стало быть, туда и оттуда. И мы можем попасть обратно, когда захотим… – Можем. И уже хотим. – Да постой ты. Сколько мы тут не были? Два месяца? – Два месяца и двадцать пять дней. – Во-он как… Ты и дни считаешь. Дни считаешь, а взглянуть не хочешь. Наш город, Либавская, Сады, Королевский бульвар… Илка был так настойчив, потому что в глубине души твердо верил: все, что ему рассказали о родном доме, – вранье. Стоит только добраться до Ратушной, взглянуть на башенку пестрого кирпича над воротами… Что-то нехорошее было связано с этой башенкой. Что-то очень скверное… – Или ты боишься? Чё, правда боишься? – Да. Боюсь, – твердо ответил Варка. – Ты этих не видел. То есть видел, конечно, но не помнишь… Как они сюда рвались, как решетку перегрызли, как дверь вышибли… – Верю, – торопливо согласился Илка, – все было погано. Но это ведь когда было… Думаешь, нас до сих пор ищут? Ты же не знаешь, кто сейчас в городе. – Не знаю и проверять не буду. – Что-то на тебя не похоже, – прищурился Илка. – Я над собой не волен, – тихо сказал Варка. – А кто волен? – Он, – Варка мотнул головой в сторону колодца. – Господин Крыса? – протянул Илка. – То есть он хозяин – ты раб? – Нет. Но рисковать я не стану. Он за мою жизнь свои крылья отдал. Понимаешь, крылья… – Не, не понимаю. Крылья за жизнь чужого парня… Слу-ушай, а может, ты ему не чужой? – Ага, – согласился Варка, – родственник. Ихнему тыну троюродный плетень. – Не, не скажи… А что, если твоя мать… – Еще слово, и в глаз. – Ладно, ты прав. Но знаешь что, давай просто выглянем в окно, посмотрим, что там, в Колокольном. Только посмотрим, больше ничего. Илку жгла надежда – стоит выбраться из этих черных, убеленных снегом развалин, и им откроется привычный теплый Липовец с бульварами, фонтанами, богатыми лавками, запахом реки и голубятнями на крышах. * * * Птичий фонтан замерз. Из разинутых мраморных клювов свисали желтоватые сосульки. Пустой Колокольный переулок, круто уходящий под гору, покрывал тонкий слой свежего снега. На нетронутой белой глади не было ни одного следа. Серая тишина, как перед бурей в далеком Пригорье. В доме напротив окна заколочены широкими занозистыми досками. В доме наискосок дверь тоже заколочена, зато окна все выбиты. – Посмотрел? – прошептал Варка. – Понравилось? – Нет. Но и бояться тут нечего. Нету же никого. Давай до Либавской спустимся. Может, узнаем что. – Ладно, – согласился Варка, которого тоже начало разбирать любопытство, – но только до угла. Они вылезли из оконного проема, отряхнули, как сумели, золу и сажу и осторожно двинулись вниз, оставляя на белой улице цепочку черных следов. На углу немного постояли под стеной, поглядели, послушали. На Либавской снег был грязным, затоптанным копытами, исчерченным полозьями. Стало быть, жизнь в городе все-таки шла. Там и сям валялись какие-то ошметки, каменели кучки конского навоза. Прямо за углом растянулась присыпанная снежком дохлая кошка. Похоже, ведущую прямо к дворцу знаменитую Либавскую с осени не убирали. Почти напротив выхода из Колокольного на ящике сидел одноногий нищий. Рядом к стене были прислонены самодельные кривые костыли. У разношенного ботинка стояла побитая глиняная миска. Варка недоумевал, что он здесь делает. За все это время мимо прошло два-три человека. Одеты они были не лучше, чем этот несчастный попрошайка. И как на грех, дать ему нечего. Варка знал, каково ему приходится, на своей шкуре испробовал. Как видно, почувствовав чужой пристальный взгляд, нищий повернул голову, встретился глазами с Варкой и вдруг, неловко привскочив, потянулся к костылю, неуверенно махнул свободной рукой. – Витус! – ахнул Варка. – Обалдеть, – согласился Илка, не терявший из виду своего интереса, – пошли, он нам сейчас все расскажет. * * * Странно припухшая, синеватая от холода физиономия Витуса дрогнула, губы изогнулись в кривой ухмылке. – Так я и знал, – хмыкнул он, – это вы. Красавчик и умник. – Как ты выжил? – спросил Илка. – Так же, как и вы. Значит, вас вправду крайн забрал? – Откуда ты знаешь? – Все говорят. Где он вас прячет? За городом? – Ага, – кивнул Илка, – тут, неподалеку. С нами все просто. А вот как ты… – Да что я… Ну, свалились сверху эти. Ну, я заорал. А они не тронули меня. Вскочили и побежали… туда, в сад, к прудам, к розарию. Ну а я пополз. В другую сторону. Теперь вот… – Витус пошевелил культей, – но живой. Так где вы отсиживаетесь? – В Мотылях, – сказал Варка, – на выселках.