Варка повернулся спиной к лесу и ахнул. То, что вблизи выглядело скальной стеной, на самом деле оказалось несколькими рядами утесов, вздымавшихся друг над другом все выше и выше, точно могучие укрепления гигантского замка. Они тонули в сиреневой тени, а над ними в чистом холоде нетронутого пространства реяли снежные вершины, сияющие бледным закатным золотом. Варка забыл, что голоден, что устал, что в конце пути его ждут умирающий крайн и голодные курицы… То, что он видел, было как песня, и он запел в полный голос, как не пел уже очень давно. Небеса дрогнули, и дрогнули горы, отзываясь стройно и радостно. Варка задохнулся, пытаясь найти голос и слова для ответа… Не было у него такого голоса… и крыльев не было… Он отвернулся от сияющих вершин и вдруг краем глаза заметил нечто, заставившее его замереть с приоткрытым ртом. На востоке, совсем не в той стороне, куда вела заброшенная дорога, на фоне бледного вечернего неба отчетливо виднелась струйка дыма. Варка хотел было броситься туда со всех ног, но вовремя сообразил, что до темноты осталось всего ничего. Тогда он тщательно заметил направление и поспешил домой. Голодные, но веселые курицы намного лучше, чем курицы голодные и печальные. * * * Под сухим деревом торчала Жданка. – Дура, – на ходу гаркнул Варка, – чего босая скачешь? Здесь зима уже! – без церемоний посадил на спину и потащил к дому. – Вар, – шепнула ему в ухо Жданка, – я тебя жду-жду… Он сегодня два раза глаза открывал. Откроет и смотрит, будто что сказать хочет… – А жар спал? – Не… горячий, как печка… – Тогда плохо. Бывает, к смерти сознание проясняется. – Вар, ты же его вылечишь, правда? – Ждан, ну что я тебе, колдун? Или крайн какой-нибудь? Отец мой сколько лет учился, а у него и то, бывает, умирают. Я же не умею ничего… Не отдыхая, наскоро сполоснув руки, Варка пристроился у открытой печной дверцы, чтобы при свете огня приготовить микстуру. – Где я? – хрипло раздалось за его спиной. Каким-то чудом Варке удалось поставить все на стол и даже ничего не разбить. – Не знаем, – рассудительно ответила Фамка, – мы думали, вы нам скажете. Все сгрудились вокруг лежанки. Слепо сощуренные глаза крайна уставились куда-то в пространство над Фамкиной головой… – Вы… прошли… через… – Мы прошли через колодец, – внятно, как ребенку, объяснила Фамка, – и попали куда-то в горы. Куда мы попали? На лице крайна сквозь боль и лихорадку проступило невыразимое облегчение, но вопрос остался без ответа. – Что… со… мной? Варка встал так, чтобы крайн мог его видеть, и четко, чувствуя себя как на уроке, перечислил что. Правда, о крыльях он предпочел не упоминать. За глаза хватало и человеческих ран. – Кто… лечит? – Я, – тяжело вздохнув, признался Варка. – Как? Варка набрал побольше воздуха и разъяснил как. Разъяснил и сжался, ожидая привычного разноса. Доброго слова от Крысы ему не удалось добиться ни разу. – Годится, – неожиданно произнес Крыса, – но… молочко… не семнадцать… семнадцать – мало. – Семнадцать капель – обычная доза, – уперся Варка. – Больше нельзя. Помрете. – Дубина… Дозу… считают… от веса… больного… семнадцать – это для дамочки с мигренью… – А вы чего, в травах понимаете? – изумился Варка. Губы крайна скривились в обычной презрительной усмешке. – Тридцать… Сейчас. – Очень больно, да? – Голубые глаза Ланки расширились от сочувствия. Этот вопрос тоже остался без ответа. Варка бросился к столу, торопливо отсчитал капли. – Потерпите, – жалобно попросила Жданка, – Варка щас все сделает. – Ты кто? – Жданка. – Ты крайна? – Чего?! Жданка я. Жданка с Болота. Меня весь город знает. – А где крайна? Ушла? – Не было тут никого, – перепугалась Ланка. Незримое присутствие между ними какой-то крайны повергло всех, кроме Варки, в некоторое смятение. Варка думал о другом. Упоминание о городе привело к тому, что он застыл с кружкой в руках. – Я сейчас дам вам лекарство, – сказал он, – тридцать капель, как вы просили. Только, пожалуйста, скажите, почему нам нельзя домой? Крайн глянул на него из-под распухших век и медленно отвел взгляд. – Пожалуйста, – взмолился Варка, – я не хочу вас мучить. Но это… Мы должны знать…. Почему нам нельзя домой? Именно нам? – Хорошо… рано или поздно… – прошептал крайн, – поднимите меня… Варка скользнул к изголовью, подсунул руку под горячую костлявую спину. На плечо легла тяжелая голова крайна. – Ты… – прозрачные глаза уставились на Фамку, – жила в Норах… Фамка кивнула. – Жгли и грабили порт… огонь перекинулся в Норы… теперь там только угли… Мало кто спасся… – А моя мать? Марта Фам? – Не… знаю… мертвой не видел… живой тоже… Фамка снова кивнула и закрыла глаза. – Госпожа Град с младшим сыном, – взгляд крайна скользнул к Ланке, – бежала из города… через Заречье… Возможно, жива… – А отец? – с трудом выговорила Ланка. – Полковник Град… убит на стене… в начале штурма… Ланка поднесла руку к горлу и тихо осела на пол. – Где Илия Илм? Я… не вижу… Погиб? – Тут он, тут, – сообщила Жданка, – только он не в себе. Вы сказали – остаться, а он домой пошел и с тех пор ничего не соображает. – Городской старшина Илм… повешен… на воротах… своего дома… Семья и слуги… убиты мантикорами… трупы оставлены на месте… для устрашения горожан… – Ой, – пискнула Жданка, – за что? – Ни… за… что, – терпеливо повторил крайн, – акция устрашения…