Я пытаюсь справиться с возбуждением. – Зубы этого черепа оставили следы укусов на жертвах. Я уверена. – Поворачивай! – командует Кайзер. Менее чем через минуту Ричард доставляет нас обратно к «Тибодо». «Сааб» Шона уже уехал. Должно быть, капитан Пиацца ясно дала ему понять, что если он будет нас преследовать, то это самым плачевным образом скажется на его карьере. Вызванная Кайзером по радио женщина-эксперт подходит к нашей машине, держа в руках череп, упакованный в большой пластиковый пакет «зиплок». Кайзер опускает стекло, берет череп у эксперта и кладет его мне на колени. Отполированный череп смотрит на меня с сардонической ухмылкой, на которую я обратила внимание еще в ванной мотеля. Кости слегка отливают желтым – должно быть, кто-то обработал его консервационным лаком. – Мне нужны перчатки. – Дайте ей перчатки, – приказывает Кайзер эксперту. Сердце у меня учащенно бьется, пока я пытаюсь натянуть латексные перчатки эксперта, которые вывернулись наизнанку, когда она их снимала. Даже не разжимая челюсти черепа, я вижу, что его боковые резцы – искусственные, протезированные, как и те, что оставили отметины на телах наших жертв. Надев перчатки, я открываю «зиплок» и вынимаю череп. За время работы мне приходилось держать в руках великое множество черепов. Одни были клинически стерильными, подобно этому, другие – с помощью экскаватора только что извлечены из мест массовых захоронений в Боснии. Черепа, похожие на этот, часто можно увидеть в кабинетах дантистов и врачей. Они великолепно подходят для того, чтобы прочесть пациенту лекцию, хотя и придают медицинскому офису некоторую жутковатую мрачность. Верхняя челюсть легко опускается на пружинах, прикрепленных шурупами к внутренней поверхности скуловой кости и нижней челюсти. Сравнительный анализ следов укусов может превратиться в утомительное и длительное мероприятие, но иногда для этого не требуется быть семи пядей во лбу. И сейчас как раз такой случай. Верхняя арка следов укусов, оставленных на месте преступления, отпечаталась в моей памяти, и зубы верхней челюсти этого черепа идеально совпадают с ней. – Ну? – спрашивает Кайзер. – Совпадение полное. Глава сорок третья Пока мы несемся вдоль берега озера Понтшартрен по направлению к местной штаб-квартире ФБР, Кайзер по телефону разговаривает с кем-то, несомненно, обладающим большой властью. Голова у меня по-прежнему раскалывается от боли, которая теперь сконцентрировалась позади глазных яблок. Череп лежит на переднем сиденье, рядом с водителем. Наконец Кайзер заканчивает разговор и поворачивается ко мне. – Шеф полиции лезет на стенку из-за того, что я не позволил Пиацце арестовать вас. Теперь, когда я увез вас с места преступления, он звонит моему боссу. Скоро начнется маленькая бюрократическая грызня. – Меня арестуют? – Наше местное отделение одновременно является и штабом оперативной группы. Если вы какое-то время пробудете там, не поднимая шума, то, скорее всего, сможете избежать тюрьмы. – Послушайте, мое появление в этом мотеле просто манна небесная для убийцы. Это ведь он дал наводку, где вы найдете орудие убийства и видеооборудование, а потом сообщил местонахождение мотеля и черепа. Он пытается подставить Малика. И то, что туда явилась и я, стало для него своего рода бонусом. Если вы догадались, что самоубийство было подстроено, то обвинить в этом можно меня. Уж я-то со своим опытом знаю, как это сделать. – Все сходится, – соглашается Кайзер, – но я могу предложить и другой сценарий, который столь же удачно вписывается в происходящее. – Только не эти фантазии о множественной личности! – Нет. Женщины из «группы X» знают, что Малик убивает насильников и что он среди прочих убил невиновного. И у одной из них случается кризис совести. Как у женщины, которая пыталась покончить с собой, Маргарет Лавинь. – Лавинь все еще в коме? – Да. Собственно, я даже думал, что нашим неизвестным абонентом может быть ваша тетя. – Голос принадлежал женщине? – Да. Я поворачиваюсь к озеру и молча всматриваюсь в серые волны. Возможно, тетя Энн действительно могла бы сделать эти звонки. Но почему-то я в этом сомневаюсь. Если Энн заплатила за Малика залог, то что могло так быстро настроить ее против него? Она узнала, что был убит невинный человек? Может быть. Но я сомневаюсь, что такой факт мог поколебать ее лояльность. – На лице мертвого полицейского обнаружены следы укусов? – Причем самые жестокие и многочисленные. – Это личная месть, Джон. И следы укусов оставлены еще при жизни. Это своего рода пытка. Но жертву, до того как искусать, необходимо было лишить возможности двигаться. – И… – И наш убийца – женщина. Я подозревала это с самого начала. Скорее всего, одна из входящих в «группу X». Кайзер медленно выдыхает. – Это возможно, конечно, но, учитывая способ убийства, маловероятно. Нет никаких упоминаний о том, что женщина когда-либо совершала подобные убийства на сексуальной почве. Ни одного. – Пять минут назад вы практически обвинили в этом меня! – Вы особый случай. Ваше прошлое, ваша подготовка в качестве судебно-медицинского эксперта… И я предположил, что вы помогали Малику. То есть сценарий работы в смешанной команде, состоящей из мужчины и женщины. – Почему тогда не две женщины? Мы же не знаем, сколько человек входило в «группу X». – Продолжайте. – Как только мы связали Малика с теми двумя его пациентками, убийца поняла, что мы наступаем ему на пятки, даже если сами этого не знаем. Поэтому она подбросила пистолет в квартиру Малика и сдала ее нам. Мы подбирались все ближе, поэтому следующим ходом она преподнесла нам Малика и череп в красивой подарочной упаковке. И сейчас наша девочка наверняка чувствует себя в безопасности. Кайзер выжидательно смотрит на меня. Что-то засело на задворках памяти, какая-то деталь, но пока что она ускользает от меня. – Вы обнаружили хоть что-нибудь интересное относительно родственниц Квентина Баптиста? – Подождите минутку. – Он звонит капитану Пиацце. Их разговор короток и конкретен. Положив трубку, Кайзер объявляет: – У детектива Баптиста было шесть кровных родственниц. Жена, три племянницы, две дочери. – Сколько лет дочерям? – Пиацца не может назвать их возраст, но одна работает учительницей, вторая – няней в центре дневного ухода за детьми. Одна из племянниц совсем недавно закончила полицейскую академию. – Та-ак, эта знает, как обращаться с оружием… – Я думаю вслух. – Как и, держу пари, дочь первой жертвы. Морленд. Ребенок кадрового военнослужащего, дочь полковника. – Мы не спускали глаз с дочери Морленда, внимательно следили за каждым ее шагом, поскольку она была родственницей первой жертвы. Она чиста, Кэт. Но я прямо сейчас дам команду оперативной группе вплотную заняться родственницами Баптиста. И все-таки… Женщина-убийца – слишком уж невероятное предположение, если исходить из того, что у нас есть. – До Эйлин Вуорнос у нас тоже не было прецедентов. Забудьте о прошлом, Джон. Посмотрите на улики у себя под носом. На горизонте появляется высокий белый парус. Мои глаза отдыхают, глядя на него. Когда веки тяжелеют, я вспоминаю о таблетке валиума, проглоченной перед поездкой в мотель. – Как ваша голова? – проявляет заботу Кайзер. – Болит. Прошлой ночью я неважно спала, так что, перед тем как отправиться в мотель, приняла валиум. – У вас может быть сотрясение мозга. Может, стоит сделать компьютерную томографию? – Просто отвезите меня в местное отделение. Мне нужно отдохнуть. – Если захотите прилечь, я оставлю с вами сиделку. – Делайте, что хотите. А я отправляюсь в постель. Я прислоняюсь лбом к стеклу, но тут мой сотовый начинает наигрывать «Кровавое воскресенье». Я опускаю руку в карман. Он пуст. – Ваш телефон у меня, – заявляет Кайзер, держа его так, чтобы я могла видеть экран. – Вам знаком этот номер? – Нет, но это код северной части побережья Мексиканского залива. Может быть, это Энн. Я оставила ей сообщение с просьбой перезвонить. Кайзер быстро анализирует ситуацию, потом протягивает мне телефон. – Только не говорите ей, что Малик мертв. Я киваю и нажимаю «ответ». – Алло? – Привет, Кэт, малышка! Сердце готово выскочить у меня из груди. Это Энн. Я быстро киваю Кайзеру, и тот напряженно замирает. – Как дела, девочка? В голосе Энн слышится дрожащая хрупкость, которую я привыкла связывать с приступами болезни. Как мне вести себя с ней?