— Не беспокойтесь — миллиарды и в «светлой» воде отлично уходят. — Хорошо. Но вернемся в наше маленькое болото. Братья Акашины утверждают, что вы их обманули. — Лакрионов имел меня — занимался со мной сексом… — Это понятно. — Вам понятно, а мне — противно. Меня барабанили, а бандиты гребли деньги… Не пойму, в чем смысл оперативных разработок, которые ведутся пять лет, десять лет — преступления совершаются страшной чередой, а спецслужбы отчитываются — мы работаем, мы все знаем! Так делайте! Пресекайте! Нет, они обнимаются, фотографируются, в саунах пиво жрут — они все знают и ничего не делают! Я не хочу работать в такой организации… — Ольга вздохнула, посмотрела на Сергея: — Часть прибыли от икорного цеха по праву моя! — Так эта великая тирада — все из-за денег? — Сергей усмехнулся, думая, что его презрительный тон собьет дочь Хэн Хана с высот гражданского пафоса. Не тут-то было. Она усмехнулась ему так же презрительно: — Да, из-за денег. И из-за правды. Одно другому нисколько не мешает! — Как вы сблизились с Драконом Любви? — спросил Сергей. Было несколько нелепо задавать серьезные строгие вопросы, стоя с поднятыми вверх руками, но выбирать не приходилось. — Это велели мне ваши. — Кто? — Некий Алексей. Фамилии не знаю. — С чего вы решили, что он из ФСБ? — Он приезжал на «ауди», на которой ездит ваш босс. Акашины, увидев нас вместе (мы разговаривали у цирковых палаток), сказали мне, чтобы я не шутила с этим типом — Алексеем и делала все, что он скажет, а про них — Акашиных — забыла. Они меня сами найдут, когда придет время. — Можно я опущу руки? — попросил Сергей. — И я! — отозвался Арахов. — Нет! — жестко вскрикнула Ольга и повела пистолетом между ними, словно линии прочертила. Вот так общение! Сергей пожал плечами: — Не пойму, почему именно вам этот Алексей поручил сблизиться с Драконом Любви? — Тайваньский цирк сразу после приезда в Сергеевск, буквально на второй день, дал представление. Закрытое, только для избранных, по специальным приглашениям. Вся элита местная собралась. Мы с мэром тоже поехали. Сидели в первом ряду. Зрелище было потрясающее: китайцы очень ловкие актеры… Прямо во время выступления этот карлик подошел ко мне совсем близко и вдруг сказал, что я прекрасна, словно яркий цветок, что сразила его сердце. Это он сказал по-вьетнамски. В антракте артистов представили нашему мэру. Карлик изловчился снова оказаться рядом — я стояла поодаль от начальства — и снова сказал мне несколько слов. Он сказал, что хочет овладеть мной, что он опытный и страстный любовник. — Так и сказал? — подивился Арахов. — Да. Я ведь была проституткой во Вьетнаме. Он знал о моем прошлом. Он без обиняков мне сказал, что я должна раскрыть свое лоно для его ласк и должна слушаться его, иначе мое прошлое станет достоянием гласности. — И что? — Ничего. После появился Алексей и сказал, чтобы я выполнила требование карлика. «Это требуется для безопасности России! Вы же любите свою новую родину? Докажите свою любовь делом!» — Откуда он узнал о требовании Дракона Любви? — спросил Сергей. — Я сама рассказала ему. Когда он подошел, он первым делом представился сотрудником краевого УФСБ, а после спросил, о чем говорил со мной тайваньский артист. — Зачем вы сказали правду? Почему не придумали какую-то отговорку, откуда вам вообще было знать, сотрудник ли этот Алексей УФСБ или нет? Ольга, давайте я опущу руки — это глупо! — Не глупо — я боюсь вас. Вы хотели меня послушать — слушайте так, как я хочу, или я убью вас! — Убьете? — Сергей поразился. — Мне терять нечего! — Как это? Такая красавица, умница, просто изумительная женщина… На глаза Ольги навернулись слезы, но она сильнее сжала пистолет, и Сергей запнулся. Дочь Хэн Хана прохрипела: — Молчите… Я расстреляю вас и вашего друга, если вы немедленно не прекратите! — Успокойтесь, прошу вас. Я больше не буду говорить лишнего. Ольга мгновенно успокоилась, словно ее эмоции были игрой. Заговорила, все еще шмыгая носом, будто после бурного плача: — Спрашиваете, почему я сказала Алексею правду о разговоре с карликом?.. Испугалась. ФСБ! Сглупила. — А он? — Он велел отдаться Дракону и в условленном месте оставить информацию. Сергей опешил, посмотрел на Арахова. Тот, кривя губы, пожал плечами. Стоя с поднятыми руками, он напоминал гориллу, и, глядя на него, Сергей понимал, что «обезвредить» гостью для него не составляло труда — он разумно играл свою роль в спектакле. Все-таки Арахов — великий психолог. — Какую информацию?! — чуть громче, чем следовало, вопросил Сергей. Неужели сейчас откроется путь к Дракону? — Алексей сказал, что в процессе наблюдения за карликом выяснилось, что у того, у карлика в смысле, есть черный бумажник. В бумажнике лежала какая-то таинственная бумага с текстом. Мне следовало усыпить карлика (снотворное мне дали), найти бумажник, снять копию с таинственного документа — мини-фотокамеру тоже дали… — Нельзя было просто использовать смартфон? — съехидничал Сергей. Рассказ Ольги все больше походил на бред, приобретая все более фантастические очертания. Какие-то черные бумажники, какие-то тайные записки в них… Пока из всего можно было сделать вывод, что дочь Хэн Хана решила поводить их за нос, но только вот чего ради, ради каких специфических целей и чьих интересов? Лицо Ольги стало похоже на кусок льда — гладкие, совершенные линии скул, губ, бровей, — и мороз в зрачках. — Вы сами-то всегда можете открыто пользоваться своими смартфонами? К ним самое пристальное внимание, а про микрокамеру надо еще догадаться, что она у тебя есть. Наверное, так… Мне велели и дали камеру. Говорю, как было… Камера и сейчас при мне… только без информации… Сергей с Араховым переглянулись. Ольга показала им палец, тем жестом, которым американцы посылают на три буквы. — Сударыня! — укоризненно заметил Арахов на ее выпад. — Камера! — сказала Ольга. — Наклеенный ноготь — это камера. Сергей и Арахов не успели удивиться — Ольга большим пальцем дотронулась до ногтя среднего пальца, и в тишине комнаты едва различимо сработал звуковой зуммер, как при фотографировании. Она тут же отковырнула с ногтя тонкую пленку. — Ваш снимок! Вот такие пленки с ногтя я должна была поместить в условленное место. — Куда? — теперь рассказ зазвучал убедительно, и Сергей снова заинтересовался историей дочери Хэн Хана. Как говорят, у разведчика в карьере единожды происходит «случай» — подарок судьбы, когда невыполнимое задание совершается само собой, словно по мановению волшебной палочки. Это его случай? Ольга сама все расскажет и сдаст Дракона? — Условленное место в Сергеевске, у сквера Победы. Серый булыжник, у третьей березы от каменной урны, на краю площадки из гранита. — Вы смогли все выполнить? — поразился Сергей. — Да. Конечно, я пыталась отказаться, но Алексей просто сказал, что убьет меня… И моего отца. — Вам и бандиты такое говорили, — ухмыльнулся Арахов. — Я и выполняла их приказы. — Сотрудник УФСБ угрожал вам убийством? — поразился Сергей. Он посмотрел на Арахова, тот снова, глупо улыбаясь, пожал плечами. Он реально походил сейчас на палача, только красную рубаху надеть. Сергей потупился. Если Алексей из конторы — это грязная работа: не получилось уговорить, стал открыто угрожать физической расправой, за такие финты, если они выплывали, следовало строжайшее наказание. — Что же было дальше? — спросил Сергей. — Я сказала карлику, когда он снова подошел ко мне после представления с глупыми восторгами, что ночью встречусь с ним, что наслышана о его искусстве любви… Лакрионов остался ночевать в мэрии, в своем кабинете, — я созвонилась с ним, поняла, что он не приедет домой до утра, взяла такси и поехала к цирку. При прощании карлик сказал, что подменит дежурного и будет ночевать в будке у циркового шатра. На звук подъехавшей машины вышел Ли Пычен… Сергей отметил, что за все время рассказа Ольга впервые назвала карлика по имени. Ольга вздохнула, опустила пистолет: устали руки. Сергей подумал, что теперь, рассказав большую часть своей истории, дочь Хэн Хана расслабится, уберет оружие и позволит им сесть, а дальше беседа пойдет нормально, без лишней нервозности. Но, посмотрев на фээсбэшников, она вновь направила оружие на агентов и хрипло продолжила: — Он мне обрадовался, разулыбался, взял за руки и, разговаривая со мной по-вьетнамски, расточая восторги, увлек меня в будку. Усадил на топчан. Не переставая говорить комплименты и улыбаясь, Лу Пычен полностью разделся. Я была словно одурманена. Уложив меня, он совокуплялся со мной почти всю ночь — я совершенно обессилела и не сделала ничего из того, что велел ваш коллега. Я еле передвигала ноги, встав со злополучного топчана. Вернувшись домой, легла спать. Приехавшему Лакрионову сказала, что больна. Вечером я снова поехала к цирку, собираясь в этот раз выполнить приказ, так как цирк на другой день уезжал. Лу Пычен встретил меня с нескрываемой радостью, снова говорил комплименты, шептал на ухо нежности, касаясь меня своими тонкими пальчиками, раздеваясь между делом. Не помню как, но вскоре он сел на топчан, а я устроилась между его ног и стала ласкать его руками, губами, ртом. Это был какой-то бесконечный акт. Это продолжалось час, может, гораздо дольше часа. Мне кажется, что в конце концов я просто потеряла сознание. Когда очнулась, я была здесь, в городе. Я лежала в кровати, в гостиничном номере. Никого не было. Номер был какой-то совсем не обжитой. Меня просто принесли в обставленную комнату и бросили, но в ней до этого никто не жил… Это чувствуется… Я оделась и, не задавая вопросов дежурной, ушла в город… Ольга кашлянула, пытаясь избавиться от хрипа в голосе. — Вчера я узнала, что моего отца и некоторых его друзей арестовала полиция. Я пришла к вам, чтобы сказать, что я к отцу не имею никакого отношения и он не виноват в моих грехах. Я вам рассказала, почему я не выполнила приказа вашего коллеги. Пусть отпустят отца и не ищут меня… — Вы сказали, что снимки с мини-камеры в тайнике… — Больше я ничего не буду объяснять. — Ольга, вы сами себе противоречите! — Я больше ничего не скажу. — Ладно. — Сергей заговорил примирительным тоном. — Вдруг возникнет срочная необходимость с вами связаться…