— Ты всю жизнь, Тамарочка, была женщиной умной. Может, потому тебя Василий и ввел в дела свои… Без предрассудков ты была, Тамара! — Леонид! Тамара возвела глаза к потолку. — Все, все… Что-то у меня с нервами не в порядке, Тамара! Человек один меня будто преследует! И я… Боюсь его, Тамара! Сильно боюсь… * * * Вечер подкрался незаметно. За делами день всегда пролетает, как ветерок. Даже не успеваешь ощутить течения времени. «Вот так и жизнь пролетит за этими файлами, — подумала я, выключая компьютер. — И прожигать ее не надо. Не успею оглянуться — и мои буйные кудри из рыжих превратятся в седые…» Если, конечно, мне угрожает старость. Ларчик до самого конца молчал и сидел с такой хмурой физиономией, что я не выдержала и рассмеялась. Он сразу поднял на меня глаза и недовольно спросил: — Что? — Так, — передернула я плечом. — Ты сейчас похож на задумчивого и печального слона. — Господи, то я у тебя похож на жирафа, то на слона! Ты хотя бы реши для себя, на кого я похож! — На обоих, — постановила я. — На обоих нельзя. Слон толстый, а жираф худой, — поразил он меня своими познаниями в области зоологии. — Вау! Мне удалось заставить тебя разговаривать! — воскликнула я. — У меня было опасение, что ты дал обет молчания до конца жизни. — Ну, конечно! Начинается момент женской солидарности! — проворчал он. — Да ничего подобного, — ответила я. — Просто ужасно интересно, по какому поводу ты так разгневался. Ведь ты не прав! — В чем? — вытаращился он на меня. — Ты же не хотел, чтобы она тащилась в Покровск ночью. Зачем тогда начал этот разговор? Ты просто устал и был раздражен. А женщины, ма шери, ненавидят, когда мужчины срывают на них раздражение, вызванное признанием слабости! — Ух, какие же мы умные и психологичные! — Сейчас я тоже начну обижаться, — пригрозила я. Угроза возымела действие. — Прости, — буркнул он. — Вы слишком тонкие существа… — Ну, против этого трудно возражать, да я и не собираюсь. Кстати, что там у вас за тип? — Так, полная ерунда. Я склонен вообще считать его галлюцинацией этого психа Прохорова… Знаешь этого незадачливого режиссера? Который снял «Смерть на троих»? — Ой, — вспомнила я. — Это тот занудный триллер? — Ну да. Больше он, мне кажется, ничего снять не сумел и теперь лепит эти ужасные ролики с «памперсо-сникерсами». — И что? Его преследуют памперсы? — Нет, ежедневные прокладки, — фыркнул Лариков. — Вроде бы за ним следит какой-то тип. Не знаю, мы сегодня весь день протаскались за этим Прохоровым и никого не заметили. Начиная с ужасного, пыльного Покровска, между прочим! А Елизавета уверяет меня, что вчера она действительно видела типа, который следил за нашим Прохоровым! Мне кажется, она просто влюбилась в него, вот и подыгрывает! — А мне кажется, что ты ревнуешь, — заметила я. — Вообще очень много развелось параноиков… Все почему-то решили, что за ними следят! — Не понял. У тебя что, тоже проблемы? Неужели следить стали за Крашинским? — Нет, — покачала я головой. — Но сегодня меня посетила некая дамочка с ужасной фамилией Дында, и она тоже уверяет, что за ней ходит по пятам странный мужчина, к тому же знаток непонятного языка. Прямо любовные романы какие-то с элементами готики! — Подожди, как ты сказала? Дында? — Да. — В прошлом году убили какого-то Дынду, — задумчиво проговорил Ларчик. — Это был ее муж. — Да? Как интересно! — То есть? — не поняла я его восторга. — А дело было загадочное, так и не раскрытое. Если ты поговоришь со своим возлюбленным Ванцовым, он тебе больше расскажет. Я знаю мало. Но… В общем, там все было сработано под заказуху. До мелочей. Так талантливо, что все замерли в восхищении. Но убийцу не нашли, хотя у Ванцова были кое-какие соображения на сей счет. Он почему-то был уверен, что это не заказуха. Он даже подозревал в совершении оного злодеяния его супругу. То есть ту дамочку, которая к тебе обратилась. — Постой, — оживилась я. — А если этот тип хочет ее шантажировать? Предположим, Ванцов был прав и именно она пришила своего мужа, дабы прибрать к рукам «маленький», по ее выражению, бизнес? А тип в плаще просто-напросто что-то знает и теперь выбрал удобный момент и проявился в пространстве с дурными намерениями? — Слушай, поговори обо всем этом с Ванцовым, а? Меня и так мутит от этих преследователей! Хотя мне ход твоих рассуждений не показался глупым и бестолковым! Мне тоже. Я закурила сигарету и начала разглядывать потолок в поисках мысли. Мои мысли, как бабочки, любят улетать в неведомом направлении, и, так как единственной преградой для их вольных полетов является потолок, я привыкла смотреть именно туда в момент «великого обдумывания проблемы». Мысль о том, что высокомерная Дында, похожая на барыню из «Муму», убила собственного супруга из материальных соображений, мне, безусловно, понравилась. Воображение уже представило моему мысленному взору прекрасную картину: Тамара крадется с револьвером наперевес, и вот, когда ее супруг вылезает из «мерса», она целится ему в лоб и… Стоп! Нет уж, этот образ слишком изыскан для моей Дындочки! Скорее всего она наняла киллера. Даже не киллера, а какого-нибудь бомжа, отчаянно нуждающегося в деньгах, чтобы опохмелиться. А теперь, значит, этот бомж появился и преследует Тамару. Иначе почему бы ей все-таки не обратиться в милицию? А ведь и правда! Обычно наши нувориши бегут в милицию при первом признаке опасности для их бесценной жизни! А Тамарочка-то не бежит, наоборот — предпочитает связаться с частным детективом, отдать сумасшедшие деньги, которые вся их порода любит пуще жизни, и что из этого вытекает? Что у нашей Дындочки рыльце в пушку! Значит, версия о том, что именно она угрохала мужа, совсем не такая глупая. — А ничего история, — сказала я, потягиваясь в кресле. — Не такая уж занудная, как показалась мне на первый взгляд! Пожалуй, завтра я займусь ею посерьезнее, а то сегодня я как-то не уделила ей особого внимания! За окном уже стемнело. — Сашка, а как ты думаешь, Лиза сегодня придет домой? — осторожно спросил меня Лариков. Я закатила глаза и вздохнула. — Ларчик, ну отчего все влюбленные такие идиоты? — сказала я. — Конечно, она придет. Не станет же она ночевать на улице! И вообще, оставь меня в покое, у меня свои проблемы с Дындой! — Так рабочий день закончен, можно думать о личном, — окончательно удивил меня мой босс. — Ты мельчаешь в моих глазах с каждой секундой, — холодно отрезала я. — Кто учил меня, что в нашем деле нет свободных минут? — Ну… — протянул он задумчиво и весьма неопределенно, разводя руками. — Ладно, я оставлю тебя на время в блаженном состоянии эйфории, — сказала я. — Когда-нибудь ты очнешься и увидишь, что, кроме твоей Лизы, в мире существует еще очень много людей. У них свои проблемы. В принципе, даже если поверить тебе, что настало время для личных дел, напомню, что мне есть чем заняться. С Пенсом! С этими словами я натянула куртку и, послав ему воздушный поцелуй, вышла на сладостный зов ожидающего меня возле крыльца мотоцикла, за рулем которого был тот самый Пенс, которому я собиралась посвятить остаток вечера. * * * Прохоров вел машину привычно, почти не глядя на пустую дорогу. Из головы не выходил разговор с Тамарой. Получается, преследуют не только его. Тамара не хотела признаваться в этом, но по ее глазам, в которых мелькнул страх, когда он рассказал ей о странном типе, он понял: с ней происходит то же самое!