– Хм, – задумалась Орешек, – так, может быть, тогда наш карандаш из Франции? – Ага, значит, теперь уже наш? – улыбнулся Роквелл. ДДДЗЗЗЗЗЗЗЗЗЗИИИИИИИИИННННННННЬЬЬЬЬЬЬ!!! Звонок об окончании большой перемены чуть не оглушил их обоих. Роквелл захлопнул энциклопедию и, тяжело дыша, затолкал обратно на полку. – Надо бежать, Орешек! Сейчас две химии, а миссис Блойс – ух! – опозданий не поощряет. – О’кей. Тогда… э-э… встретимся после школы? Посмотрим, может, ещё что-то узнаем? – спросила Орешек. – Не могу. Шахматный клуб. Утром я зайду за тобой, и придумаем, как быть дальше. Идёт? – Идёт. Только помни: это не значит… – Да знаю, знаю, – заулыбался он. – Это не значит, что мы друзья. Утром зайду. Пока! 17. Большая помощь от маленькой Лялябет – Лиэнн, я дома! – крикнула Орешек. – Наконец-то! – раздался голос из кухни. – Ты где была? Уже почти шесть. Я начала беспокоиться. – Ясно же: оставили после уроков, – усмехнулась Орешек. – Последние два часа я исполняла обязанности по уборке мусора. Орешек бросила пальто на перила, скинула туфли и отправилась прямиком на кухню – перекусить. Няня, которая работала у Джонсов, создавала на кухне своеобразный скульптурный шедевр, а материалом ей служили волосы Лялябет. – Ты, наверно, проголодалась, солнышко. Там, в духовке, лазанья. Возьми сама. Но Орешек изумлённо смотрела на косу, которую заплетала няня. – Это называется «водопадное плетение», – сказала Лиэнн. И правда, медовые локоны младшей сестрёнки ниспадали ей на плечи из-под аккуратного плетения, полукругом огибавшего голову. Точь-в-точь водопад. – Потрясающе! – сказала Орешек. – Спасибо, солнышко. Не забывай, что мама сегодня ужинает со своим шефом, так что Лео за старшего, – напомнила Лиэнн. – Она вернулась с работы пораньше, чтобы переодеться. – Уф! Такое забудешь! – простонала Орешек, схватила батончик со злаками и мандарином и, не снимая рюкзака, бросилась вверх по лестнице к себе в комнату. – Я спущусь к ужину, когда она уйдёт, – крикнула Орешек, оглядываясь на бегу. Первым, что увидела Орешек, распахнув дверь в комнату, был рисунок с разбитой вазой, который лежал на кровати. Она подбежала к рисунку, бережно взяла его в руки и переложила на стол. Потом вынула из кармана пиджака карандаш, всё ещё завёрнутый в носовой платок Роквелла, развернула и положила рядом с рисунком. Из множества альбомов, лежавших на столе, она вытащила один, отыскала чистую страницу и большими печатными буквами написала «LORE» (украсив довольно очаровательным трёхмерным эффектом). Она внимательно вглядывалась в альбом. Что это может значить? Анаграмма? Она принялась корябать на листе разные другие слова: Она почесала голову. Ни одной догадки. Как вдруг дверь в комнату с грохотом распахнулась. – ОРРРРЕЕЕЕЕЕЕЕЕШШШШШЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕК! Лялябет стремительно влетела в комнату, водопад волос развевался позади. Орешек едва успела повернуться, чтобы поймать сестру и крепко обнять. – Привет, Эль-Би! – Чего делаешь? – спросила Лялябет, глядя на открытый альбом, который лежал на столе позади Орешка. – Так. Хочу кое-что выяснить. – Что выяснить? Какие буквы пропали на твоём новом карандаше? Лялябет схватила карандаш со стола. – Осторожнее с ним, – сказала Орешек. – И вообще, что значит – пропали? – Ну, это как в игре, где не хватает букв; у меня есть сборник головоломок, там таких много. – Не хватает букв? Там же есть буквы. L, O, R и E. – Да, но я сразу заметила две вещи. Во-первых, эти буквы почти не видно. Вот R, например, – она будто совсем исчезла. Будто её стирали. А во-вторых, расстояния между буквами неодинаковые. Как по мне, это подозрительно. Если можно стереть букву R, значит, когда-то на пустых местах могли быть и другие буквы. И, по-моему, так и случилась. Это головоломка, где не хватает букв. Иной раз иметь младшую сестру, которая очевидно умнее тебя, страшно бесит. На этот раз было иначе. – Лялябет, ты гений! – вскрикнула Орешек и крепко поцеловала сестру в щёку. Снизу раздался дверной звонок. – Я открою! – крикнула мама, и девочки услышали, как её высокие каблуки неуклюже затопали вниз по лестнице. – Трейси, дорогая, добрый вечер! Давненько не виделись. Ха-ха. От одного голоса мистера Стоуна, от того, как он подлизывался к маме, Орешку сделалось дурно. – Дети, пока! Лиэнн, пока! Ложимся спать вовремя, ребятки! – крикнула мама. И дверь захлопнулась. – Лялябет! Надевай пижаму! – раздался снизу пронзительный вопль Лиэнн. – Мне скоро домой! – Иди, – сказала Орешек. – А то ещё и ты наживёшь неприятностей. Утром я тебе расскажу, если разгадаю головоломку. – Обещаешь? – спросила Лялябет. – Обещаю, – сказала Орешек. 18. Дверь Орешек снова написала буквы, но на этот раз на расстоянии друг от друга – точно так, как на карандаше. Она просидела час, переставляя буквы всеми возможными способами, но не смогла отыскать ни одного подходящего слова. Она стала вспоминать результаты исследования, которое они с Роквеллом провели в библиотеке. «Совокупное знание или мудрость». «Учение».