– Да без разницы, все равно думаю лучше в Мобайл направиться. – В Мобил. – Что? – На русском он Мобил называется. – Как скажешь. Там наших думаю нет, но если проехать вглубь материка в Джексон, в столицу штата, скорее всего найдется хоть какое-нибудь советское представительство. А из Мобайла… ничего что я на английском, ду ю андестенд? Из Мобайла до Джексона полтора часа езды. Так что завтра как рассветет, пойдем на север к магистрали. – Почему ты так уверен, что Новый Орлеан затопит? Отвечать я не стал. Был в этом мире здесь разрушительный ураган Катрина, не был – не знаю. А если даже и был, Катриной он вряд ли назывался. Зато знаю точно, что тогда бедствие парализовало город, вернув его в средневековье – полиция самоустранилась, а спасательные службы показали свою несостоятельность. Как в этом мире было и будет, точно предсказать не берусь, но смотрю без оптимизма. Алиса ничего больше не спрашивала, сидела молча. Так и забившись в уголок. Доставать ее оттуда или укладывать на кровать я не собирался. Симпатии к ней не испытываю, чтобы ухаживать, на дворе не зима, температура комфортная – как ягодицы на полу отсидит, самостоятельно на кровать залезет. Сам же я спать не собирался. Если только подремать, сидя на подоконнике в состоянии готовности, когда мгновенно просыпаешься от любого постороннего шороха и звука. В полной тишине прошло минут, наверное, десять. Я уже не смотрел на улицу, а прикрыл глаза и отдыхал, освободив голову от мыслей. – Ты видел вертолет? Услышав вопрос Алисы сначала не понял, правильно ли я понял сказанное. – Видел ли я вертолет? – переспросил на всякий случай. – Да, видел ли ты вертолет? – в голосе девушки послышались нотки раздражения. Опять ее хамская натура проявляется. У нее похоже на холоде активность снижена, а как только становится теплее, сразу расцветает цветочек аленький. – Видел ли я вертолет когда и где? – так и не понял я, чего она от меня хочет. – Когда мы на большой волне были и потом, позже. Из порта Галфпорта вертолет не взлетал, ты не видел случайно? – пояснила Алиса. Вот оно что! – понял вдруг я причину того, что лодка так резво развернулась в сторону берега. – То есть твой лохматый друг не стал за тобой возвращаться, потому что в порту вас ждал вертолет и он, увидев приближающуюся волну, поторопился спасти свою шкуру? Отвечать Алиса не стала. Несколько минут просидели в молчании. – Да, мы на вертолете прилетели вчера, – вдруг сказала она, когда я уже забыл о ней и снова прикрыл глаза. – В порту вертолет нас должен был ждать, чтобы забрать после морской прогулки. Когда мы возвращались, как раз незадолго до… Девушка замялась. – Незадолго до того, как вы увидели меня, и ты красиво показала свой уровень воспитания и культуры, – помог я ей с определением. – Да, до того момента, как тебя увидели, мы сообщили что подходим к берегу, и вертолет должен был быть готов к взлету. – Ну да, имеет смысл, особенно если у твоего лохматого друга на тот момент еще как ты говоришь связь была. Да, а вертолета в небе я не видел. Хотя это не значит, что его не было, и твой друг туда не успел. – Альберт мой брат. – Брат? Какая прелесть. У вас прекрасная семья. – Сводный брат. Мой отец… – Божечки, да мне все равно кто твой отец, можешь дальше не рассказывать, – я сладко зевнул. – Посиди пожалуйста молча до утра если можешь. Алиса замолчала. Потом засопела громко, обиженно. Мне на чувства девушки было наплевать – свои человеческие качества в мою сторону она уже отлично продемонстрировала. Так, стоп. Со всем этим стихийным бедствием я как-то упустил, зачем я вообще здесь, зачем сюда приехал. И отец девушки, которая может себе позволить летать в яхт-клуб на вертолете, пригодился бы как тот человек, который готов выслушать меня хотя бы из чувства благодарности. Опять я импульсивно выступил, ну да фарш обратно не провернешь. Да и ладно, черт бы с ним. Завтра будет новый день, будет и новая пища. Как говорится, если вы на всеобщем обозрении в гостях пролили соус на белоснежную скатерть и желаете, чтобы все поскорее забыли об этом конфузе, встаньте и громко назовите хозяйку тупорылой дурой. Это я к тому, что раз тут вокруг столь нездоровая канитель начинается, что может быть ночная обида лисички Алисы завтра станет для нее совсем малозначимым фактором. Глава 6 Ночь прошла тихо и спокойно. Настолько спокойно, что я расстроился – думая о том, что сильно перебдел с этими заваливаниями лестниц с окнами. Солнце взошло около семи утра. Я к этому времени – еще когда темноту разбавили предрассветные сумерки, уже позавтракал, умылся и даже зубы почистил. Щетки зубной правда не было – вернее, в ванной комнате были, но чужие, пользоваться ими не стал. Так, пасту пальцем по зубам потер, после рот прополоскал. Насыпал в глубокую миску хлопьев, залил молоком, сунул ложку и отнес в комнату. Алиса с пола на кровать все-таки ночью перебралась и не раздеваясь залезла под розовое покрывало. Заснула она далеко после полуночи, до этого долго ворочалась. Девушка еще спала, но беспокойно – я слышал, как еще она негромко постанывает. Не исключено, что кошмары снятся. Да и дышит с трудом, явно насморк после вчерашнего. Поставил тарелку на тумбочку рядом с кроватью, постучал по краю ложкой. Никакой реакции. – Wakey wakey, eggs and bakey, – приспустив покрывало, потрогал я девушку за плечо. Алиса вздрогнула так, что аж подскочила. Замолотила ногами, подталкивая себя к изголовью кровати, подтянула покрывало к груди. Ошалелым взглядом посмотрела на меня, заозиралась вокруг, пытаясь понять где находится и что вообще происходит. Заговорил я, когда судя по взгляду девушка поняла кто она и где, а также вспомнила, что случилось вчера. – Завтрак, – показал я ей на тарелку. – Давай умывайся в темпе, завтракай и пойдем. Кивнув, Алиса еще раз, уже осмысленно осмотревшись по сторонам, соскочила с кровати. Пошла в ванную, быстро умылась (молодец), вернулась в комнату. – Я готова, пойдем. – Поешь. – Я не хочу. – Дело не в желании. Дело в самом необходимости завтрака. У тебя и так характер проблемный, а от голода все неприятные черты могут обостриться. Давай, как в садике ела, ложечку за… – А ты не охамел? – Воу-воу. Что, прости? – Ты нормально разговаривать можешь? – С кем? – я осмотрелся по сторонам. – С тобой? – Ну а с кем еще? – Так я с тобой вообще предельно вежливо разговариваю! Гораздо лучше, чем ты этого заслуживаешь, между прочим. – Знаешь, что? Пошел-ка ты на… Сказав куда, Алиса даже рукой направление показала. – … нашелся тут мне (уточняющее междометие), вежливый моралист-воспитатель (уточняющее междометие), учить он меня тут будет, (уточняющее междометие)! – выдала совсем некрасящую юную девушку тираду Алиса. Более того, на этом она не закончила, и все еще продолжала. Только волнение и возмущение чернобурой лисички было уже настолько сильным, что если сначала она использовала обсценную лексику для связки фраз в предложениях, то после непечатная форма в ее экспрессивном монологе начала преобладать. Сейчас же Алиса и вовсе перешла на личности, выдавая мне и моим поступкам довольно грубые оценочные суждения и характеристики. – А ты не боишься, что я тебе сейчас нос сломаю? – спокойным тоном поинтересовался я, поймав паузу в ее ярком монологе. Девушка запнулась на полуслове и принялась лихорадочно размышлять. – Нет, – чуть погодя покачала она головой, внимательно глядя мне в глаза. Ну да, сообразительность у нее никто не отнимал. – Правильно не боишься, – вздохнул я. – Но когда ты сейчас пойдешь по пути к людям, помни что не все такие как я, и всего одно неосторожное слово тебе может стоить здоровья, как физического, так и психологического. А может быть даже и жизни, так что береги себя. Юг там, – ткнул я за спину на стену в сторону моря, а потом показал на противоположную: – Я пойду на Север, это туда. А нахер, это на все остальные стороны света. Не говоря больше ни слова, зло сверкнув взглядом, Алиса выскочила из комнаты и направилась к выходу. Лестницу я так и не освободил от завала из мебели, поэтому услышал, как она с совсем неблагозвучными комментариями пытается выбраться. Судя по вскрику боли и звонкому шлепку падения, не очень удачно. И сразу после этого в мой адрес снова полетели приветы и проклятия. Я только посмеивался, сидя у приоткрытого окна. Найденного молока в пачке было совсем мало, так что разделив его на две порции, завтраком я себя обделил. Сейчас наверстывал, решив заточить и предназначенную девушке порцию кукурузных хлопьев. Она, как я и полагал, покинув дом направилась в сторону особняка – сейчас хорошо видному среди деревьев на расстоянии примерно метров в триста-четыреста. Шла девушка, огибая лужи и груды нанесенного мусора, слегка прихрамывая.