Козетта вылезла из своего убежища. — Ступай напои лошадь, негодница! — Но, сударыня… — робко возразила Козетта, — воды больше нет. — Так пойди принеси! Козетта опустила голову и пошла за ведром, стоявшим в углу, у очага. Ведро было такое большое, что девочка сама могла бы свободно поместиться в нём. Хозяйка вернулась к очагу, попробовала деревянной ложкой кушанье, которое варилось в кастрюле, и проворчала: — Воды в источнике сколько угодно! Пойти да принести — только и всего! Потом она порылась в ящике стола: — На обратном пути зайдёшь в булочную и возьмёшь большой хлеб. Вот тебе пятнадцать су.[1] Козетта молча взяла монету и опустила её в карман передника; потом она остановилась с ведром в руке перед открытой дверью. Казалось, она ждала, что кто-нибудь придёт ей на помощь. — Иди же! — закричала Тенардье. Козетта вышла. Дверь закрылась за ней. Приближались праздники, и в деревню наехало много странствующих торговцев. Со своими товарами они расположились в маленьких лавках, которые тянулись вдоль улицы — от церковной площади до самого трактира Тенардье. Окна этих лавок были ярко освещены. Последняя лавка, стоявшая как раз против дверей трактира Тенардье, была полна великолепными игрушками. Впереди, на самом видном месте, стояла огромная кукла в розовом платье, с золотыми колосьями в настоящих волосах и со стеклянными глазами. Весь день это «чудо» стояло в окне лавки, соблазняя прохожих моложе десяти лет. Но в Монфермейле не нашлось ни одной матери, которая могла бы купить такую дорогую куклу своему ребёнку. Эпонина и Азельма целые часы любовались куклой, и даже Козетта украдкой решалась смотреть на неё. И теперь, когда Козетта вышла на улицу со своим ведром в руке, такая озабоченная и печальная, она не могла удержаться от того, чтобы не посмотреть на удивительную куклу, на «даму», как она её называла. Козетта рассматривала красивое розовое платье, прекрасные блестящие волосы и думала: «Какая счастливая, должно быть, эта кукла!» Она не могла оторвать глаз от волшебной лавки. Она забыла всё на свете, даже поручение, с которым её послали. Вдруг резкий окрик хозяйки вернул её к действительности. — Ты ещё не ушла, бездельница! Погоди, я доберусь до тебя! Козетта бросилась бежать со всех ног. Она больше не останавливалась ни у одной лавки. Пока она шла по главной улице, блестевшие огнями окна лавок освещали ей путь, но вскоре исчез последний огонь последней лавки. Бедная девочка очутилась в темноте, потонула в ней. Ей стало страшно, и она старалась как можно сильнее греметь ручкой ведра; этот шум помогал ей избавиться от страха. Чем дальше она шла, тем больше сгущался мрак. На улицах никого не было. Встретилась только какая-то женщина, которая, увидев Козетту, обернулась, остановилась и пробормотала: «Куда же может идти этот ребёнок?» Но потом, узнав девочку, воскликнула: — Ах, да это Козетта — Жаворонок! Пока по сторонам дороги тянулись дома или редкие заборы, Козетта шла довольно смело. Изредка сквозь щели ставней пробивался луч света — там была жизнь, были люди, и Козетту это ободряло. Но по мере того как она продвигалась вперёд, шаги становились всё медленнее и медленнее. Завернув за угол последнего дома, Козетта остановилась. Идти дальше последней лавки было страшно, пройти дальше последнего дома казалось невозможным. Козетта поставила ведро на землю. Перед ней было поле — чёрное пустое пространство. С отчаянием смотрела она в эту темноту, туда, где не было людей, где были звери и, может быть, даже привидения. Козетта схватила ведро, страх придавал ей силы. «Скажу ей, что воды не было!» — подумала Козетта и решительно повернула домой. Но, едва сделав сотню шагов, она снова остановилась. Теперь ей представилась хозяйка Тенардье, отвратительная, страшная Тенардье с пастью гиены и с горящими злобой глазами. Девочка жалобно посмотрела назад, потом вперёд. Что делать? Куда идти?.. Впереди — Тенардье, позади — мрак и лес. Козетта повернулась и бросилась бегом по дороге к источнику. Она выбежала из деревни, добежала до леса, ни на что больше не глядя, ни к чему больше не прислушиваясь. Она переставала бежать только для того, чтобы перевести дух, но и тогда она всё-таки продолжала идти. Так добралась она до источника. Было очень темно, но Козетта привыкла ходить сюда за водой. В темноте нащупала она левой рукой склонившийся над водой молодой дубок, который обычно служил ей опорой. Ухватившись за ветку, она нагнулась и погрузила ведро в воду. Девочка не заметила, как в это время из кармана её передника упала в воду монета в пятнадцать су. Она вытащила почти полное ведро воды и поставила его на траву. Тут только она почувствовала, что не может сделать больше ни шагу; она опустилась на траву и замерла, присев на корточки. Козетта закрыла глаза, потом открыла их. Рядом с ней в ведре колыхалась вода, расходясь кругами. Над головой расстилалось небо, покрытое тяжёлыми, тёмными тучами. Дул холодный ветер. Козетта встала. Страх снова охватил её. Скорее бежать, бежать что есть силы через лес, через поле — к домам, к освещённым окнам, к горящим свечам. Взгляд её упал на ведро, И так велик был её страх перед хозяйкой Тенардье, что она не осмелилась оставить его. Она ухватилась обеими руками за ручку ведра, но у неё едва хватило силы поднять его. Так прошла Козетта шагов двенадцать, но полное ведро было тяжёлым, и девочка принуждена была поставить его на землю. Она передохнула минутку, потом снова взялась за ручку и опять пошла. На этот раз она прошла немного больше, но вскоре опять остановилась, потом опять пошла. Козетта шла согнувшись, низко опустив голову, совсем как старуха. Ручка ведра впивалась в её маленькие, мокрые и окоченевшие от холода ладони; а когда она останавливалась, холодная вода расплёскивалась и обливала её голые ноги. И всё это происходило в густом лесу, ночью, вдали от людей, а девочке было всего восемь лет! Козетта дышала с каким-то болезненным хрипом; рыданья сжимали ей горло, но она не смела плакать — так боялась она Тенардье даже издали. Козетта шла очень медленно. Она с тоской думала о том, что пройдёт не меньше часа, пока она вернётся домой, и что Тенардье непременно изобьёт её. Дойдя до старого, хорошо знакомого каштана, она сделала последнюю остановку, чтобы хорошенько отдохнуть; потом собрала все свои силы, подняла ведро и храбро пошла вперёд. И вдруг она почувствовала, что ведро стало лёгким. Чья-то рука, которая показалась ей огромной, взяла ручку ведра. Козетта подняла голову. Высокая чёрная фигура шагала в темноте рядом с ней. Это был человек, неслышно подошедший сзади. Девочка не испугалась. Человек заговорил с ней. Голос у него был спокойный, тихий. — Это ведро слишком тяжело для тебя, дитя моё. — Да, сударь. — Дай мне, я понесу его. Козетта выпустила ручку ведра. — Сколько тебе лет, девочка? — Восемь лет, сударь. — И ты издалека так идёшь? — От источника в лесу. — А далеко тебе ещё идти? — Ещё с четверть часа. Человек помолчал немного, потом вдруг спросил: — Разве у тебя нет матери? — Не знаю, — ответила девочка и, прежде чем он успел сказать что-нибудь, прибавила — Думаю, что нет. У других есть. У меня нет. Потом сказала ещё: — Я думаю, у меня её никогда не было. Человек остановился. Он поставил ведро на землю, нагнулся и положил обе руки на плечи девочки, стараясь разглядеть в темноте её лицо. — Как тебя зовут? — спросил он. — Козетта. Они пошли дальше. — Кто же послал тебя так поздно в лес за водой? — Госпожа Тенардье. — А чем занимается эта твоя госпожа Тенардье? — Это моя хозяйка, — ответила девочка. — У неё трактир. — Трактир? — переспросил человек. — Ну, так я там переночую. Веди меня туда. — Мы туда идём, — сказала девочка. Человек шёл довольно быстро. Козетта без труда поспевала за ним. Она уже не чувствовала усталости. Прошло немного времени. Человек заговорил снова: — Разве у госпожи Тенардье нет служанки? — Нет, сударь. — Так ты у неё одна? — Да, сударь. — Потом Козетта прибавила: — У неё есть ещё две девочки.