Мы смотрим на бурное море, и я спрашиваю: – Все-таки почему ты приехал сюда? – Я искал работу, – повторяет Бо. – Сел на автобус и доехал до конечной остановки. – И ты раньше никогда не слышал о Спарроу? Бо смотрит мне в глаза. Капли дождя висят на его ресницах, стекают по подбородку, по темным волосам. – Нет. И вдруг что-то меняется в ветре. Внезапно над островом повисает тишина, от которой у меня по затылку пробегает озноб. Пение прекратилось. Бо подходит к самому краю утеса – будто оттуда легче расслышать умолкшие звуки. – Закончилось. – Сестры нашли себе тела, – выдавливаю я из себя. Тишина впивается мне под ребра, заполняет легкие. Я знаю, что будет дальше. – Они возвращаются. Закрываю глаза, прислушиваясь к безмолвию. Это произошло быстрее, чем во все прошлые разы. Пришел черед убийств. Предупреждение Мы ждем смерти с замиранием сердца. Мы знаем, что смерть неизбежна. И все же мы содрогаемся, когда она хватает нас за горло и тянет на дно. Мемориальная доска на каменной скамье на Оушен-авеню. Открыта в 1925 году. Глава 6 Резиновые сапоги утопают в грязи, дождь моросит непрестанно, по рукавам дождевика стекает вода. Я иду через сад. Мы разошлись час назад. Бо вернулся в коттедж, а я, хотя и собиралась лечь в постель – голова все еще гудит, все мышцы ноют, – решила побродить по острову в одиночестве. Вот и знакомый старый дуб в центре сада. Мы проходили мимо него совсем недавно, но не остановились. Сад – мое самое любимое место на острове. Здесь, укрывшись среди старых деревьев, я чувствую себя в безопасности и позволяю воспоминаниям течь нескончаемым холодным потоком. Дуб стоит отдельно от других деревьев, потрепанный штормами и наполовину засохший. Он уже рос на острове двести лет назад, когда сестры Свон впервые ступили на этот берег, когда они еще были живы. Я провожу пальцами по стволу и нащупываю контуры сердца, вырезанные давно умершими влюбленными. Этих людей уже нет на свете, но сердце сохранилось. Опускаюсь на землю у подножия дерева, прислоняюсь к стволу и поднимаю глаза: по небу несутся рваные тучи, пойманные непостоянными океанскими ветрами. Сезон начался. И этому зажатому между горами и морем городку не уйти от расплаты. * * * С океана надвигается шторм. Часы у кровати показывают одиннадцать. Половину двенадцатого. Полночь. Мне не спится. Встаю и бреду через холл в ванную. Мысли постоянно возвращаются к Бо. Даже здесь, на острове, ему грозит опасность. Через две двери, из комнаты мамы, доносится гудение вентилятора. Ей нравится, когда дует легкий ветерок, даже зимой; говорит, что иначе снятся кошмары. Я включаю свет и смотрю на себя в зеркало: губы бледные, волосы висят сосульками, вид у меня – будто несколько дней не спала. Внезапно луч света проникает сквозь окно ванной и отражается в зеркале. Я прикрываю глаза ладонью. Это не маяк. Это что-то другое. Прищурившись, смотрю сквозь забрызганное дождем стекло в сторону пологого берега. К причалу, замедляя ход, приближается лодка. Кто-то приехал на остров. * * * Торопливо обуваю сапоги, набрасываю плащ и выскакиваю в парадную дверь. Ветер с завыванием проносится над скалами, нагибает до земли жесткие стебли травы, путает волосы. По причалу мечется луч света. Такие мощные фонари нужны, чтобы по пути через бухту не напороться в тумане на остовы кораблей. Слышатся негромкие голоса, по меньшей мере двух человек, и шаги. Кто бы это ни были, они не пытаются скрыть свое присутствие. Я закрываю лицо от особо сильного порыва ветра и внезапно слышу свое имя. – Пенни! Даже в темноте я различаю знакомые растрепанные рыжие кудри. – Роуз? Что ты здесь делаешь? – Мы привезли вино, – говорит Хит Белзер, тот самый парень, что обещал проводить Роуз домой после вечеринки. Теперь он стоит рядом с ней, держа в руке бутылку. Лодка привязана кое-как, канаты свисают в воду. У родителей позаимствовал, не иначе. – Пение прекратилось. – Роуз прикрывает рот ладонью, словно боится, что остров ее подслушает. – Знаю. Она делает несколько шагов в мою сторону, слегка покачиваясь, очевидно, уже успела выпить. Хит оборачивается к бухте. Волны бьются о причал. Совсем скоро там, в темных водах, распрощаются с жизнью как минимум трое молодых людей. – Можно мы поднимемся на маяк? – Роуз меняет тему разговора. – Хит хочет посмотреть на остров с высоты. – Она делает брови домиком и прикусывает губу. Щеки розовые, глаза как блюдца – ни дать ни взять ангел во плоти. Я не могу не любить ее: и то, как она всегда освещает пространство вокруг себя, как будто яркая лампочка. Роуз как летний день и прохладный бриз одновременно. – Конечно. Она широко улыбается и увлекает меня вверх по дорожке. Хит идет за нами. – Ты вчера вроде была не одна. Что за парень? – шепчет Роуз мне на ухо, горячо дыша парами алкоголя. – Его зовут Бо. Я предложила ему работу на острове. Он поселился в «Якоре». – Что ты предложила ему? – переспросила изумленная Роуз. – Он искал работу. – Совсем пьяная, что ли, была, раз наняла чужака? Ты же понимаешь, что он, скорее всего, один из туристов. – Не думаю.