— Ура. Ну а потом мимо нас к Красной площади потянулась вереница колонн… * * * Демонстрация всё же завершилась. * * * — Замёрз? — спросила Алина, когда мы в хвосте рудогорской делегации шли к метро. — Ура… Я махнул рукой. Сказал: — Тьфу ты… не замёрз. А ты? — Немного. Проголодалась. — Скоро пообедаем, — пообещал я. * * * После посещения столовой мы долго бродили по Москве: изучали достопримечательности. * * * Вечером в гостинице, весь рудогорстий туристический отряд собрался в нашей комнате. Парни и девчонки плечо к плечу расселись на кроватях Свечина и Волковой, на столах. Вася Громов забрался на полку для чемодана. Снежке и двум родительницам выделили кресло и принесённые из других номеров стулья. Лидочка Сергеева с подружкой присели рядом со мной, но не близко: они не мешали мне играть на гитаре и петь. Десятиклассники вздыхали, то и дело жаловались друг другу, что побыли в Москве «совсем мало». Делились впечатлениями от прогулок по столице и от экскурсий. Печально улыбались. Я увидел грусть и на лице Волковой. Алина слушала моё пение и смотрела в окно на огни вечерней Москвы. — Не сразу всё устроилось, — напевал я песню на стихи Юрия Визбора, — Москва не сразу строилась… * * * Восьмого ноября мы в третий раз посетили гостиничный ресторан. Мои одноклассники сегодня чувствовали себя там уверенно. Уже не глазели на иностранцев. Сосредоточили своё внимание на столах раздачи. Наедались впрок, распихивали по карманам хлеб и варёные яйца. Из ресторана они вышли, едва дыша и словно нехотя. Я заметил, что парни и девчонки с грустью оглядывались: будто взглядом прощались то ли с нарядным персоналом ресторана, то ли с оставшимися на столах не съеденными продуктами. * * * В тоскливом и подавленном настроении через час после завтрака рудогорские школьники покинули гостиничные номера. Они несли к лифтам сумки, печально вздыхали. У девчонок на глазах блестели слёзы. Я подошёл к Волковой. Спросил: — Хочешь остаться? Алина пожала плечами. Она стояла у дверей лифта. Двумя руками держала ручки сумки, посматривала через запылённое окно на монумент «Покорителям космоса». — Не знаю, — сказала она. — Наверное… не хочу. Она посмотрела на меня, улыбнулась и добавила: — Но уезжать грустно. Я забрал у неё сумку — Алина не воспротивилась. Лидочка Сергеева заметила мои действия — громко хмыкнула. — Уезжать всегда грустно, — сказал я. * * * Девятого ноября, во второй половине дня мы вернулись в Рудогорск. * * * И в тот же день мне позвонила Волкова. Алина рассказала, что с ней только что связался Сергей Рокотов. Рокот сообщил: руководство Дворца культуры вчера получило ответ на заявку рудогорского ВИА от устроителей Республиканского музыкального фестиваля молодёжи и студентов Карельской АССР. Худсовет фестиваля одобрил для исполнения на конкурсе три заявленные композиции из четырёх: «Ты возьми моё сердце» они забраковали. — У меня теперь шесть дней в недёлю будут репетиции, — сказала Алина. — С перерывами в субботу, когда вы будете выступать на «детских» танцах. А третьего декабря мы выезжаем в Петрозаводск. И ещё она мне сказала, что у ансамбля Рокотова появилось название. Таково было требование устроителей фестиваля. Рокот присвоил своему ВИА гордое имя: «Солнечные котята». — Почему выбрали такое название? — спросил я. — Это Белла придумала, — сказала Волкова. — Она предложила назвать ансамбль «Солнечные зайчики». Но Сергей отказался быть зайцем. Потом они вспомнили, что вместе с ними уже поёт один зверь: Котёнок. Вот и сменили зайцев на котов. Но только я скорее уж кошка, а не кот. Потому и «котята». Глава 20