— Накануне видел твоего приятеля. — Кого это? — Небезызвестного доктора Золлера. — И вовсе он мне не приятель! — Мы вчера были у Мэгги, и, знаешь, я вынужден сделать тебе комплимент. Тебе удалось забить её гостиную до отказа и умудриться не задавить гостей. Аманда вскинулась: — Я продаю моим клиентам то, что им нравится! — А ты когда-нибудь «заряжалась» у неё под люстрой? — Она и тебе лапшу на уши вешала! А что ещё она тебе скормила? — Изумительно вкусный bisque l`homard, filet de boeuf, mousse chocolat blanc.[8] — Неудивительно, что тебе понравилось: миссис Стеббинс давно на этом руку набила: готовит одно и то же для всех приёмов уже лет десять подряд! Морганы жили на Приятной улице, в историческом районе Пикакса. Огромные здания в стиле доморощенной готики — достижение мускаунтского плотницкого искусства — были щедро украшены пряничной резьбой; она обрамляла подъезды, двери, окна, иногда густо шла по всему фронтону, что придавало улице несколько вычурный вид, свидетельствующий о странном вкусе и изрядном богатстве её обитателей. Когда Квиллер, ровно в час дня, позвонил в старомодный колокольчик у дверей, двери немедленно открылись. На пороге его встретили две вертлявые собачонки и огромный ярко-жёлтый подсолнух, вчетверо больше обычного. Он красовался на футболке ясноглазой Мисти. — Клёвый прикид, — заметил Квиллер. — Батик, — обронила она. — Заходите! Добро пожаловать в нашу конуру! Пошли вон, — приказала она собаченциям, и те засеменили прочь. — Чудесные песики, — расплылся в улыбке Квиллер. — Как их зовут? — Гарольд и Мод.[9] — Йоркширские терьерчики? Псинки были крохотными кудлатыми созданиями, обросшими шерстью с головы до ног. Чтобы пышная растительность не мешала собачонкам наблюдать за окружающим миром живыми умненькими глазками, прядки, свешивающиеся на мордочки, были подвязаны цветными ленточками. — Это искусственно выведенная порода, созданная лет двести тому назад йоркширскими шахтерами. Им нужны были крохотные собачки, которых можно было засунуть в карман. Они их натравливали на крыс! Теперь это просто декоративная порода. Они верные друзья, очень весёлые и энергичные. — Я бывал в этом доме при другом хозяине — Мак-Мёрчи. Он занимался сантехникой и отоплением. А когда ушёл на пенсию, переехал в другое место, — поддержал разговор Квиллер. — Да, я знаю. В нашем доме водопровод сделан на совесть. Я думаю, поэтому-то мы и купили его. — А где ваша мастерская? Мне бы хотелось посмотреть, где вы работаете. Квиллер никогда раньше не бывал в мастерских, где изготавливали батики. Он был знаком с ткацким станком, гончарным кругом, молотом и наковальней, даже с мольбертом, но батик!.. — А что это за большие плоские лоханки? — спросил Квиллер, включая магнитофон. — Это чаны, в которых мы красим ткани. Изготовление батика — длительный процесс, при котором ткань последовательно окунается в разные емкости с красителями. Мы берём расплавленный воск и наносим его на те участки материи, которые не нужно окрашивать, а затем процесс повторяется, пока на полотно не наносятся все нужные краски. — Очень сложно… — заметил репортёр. — Зато увлекательно! Нужно только знать, как смешивать краски, и последовательно накладывать один цвет за другим. — Она показала ему несколько квадратиков материи размером не более наволочки, демонстрируя изменение колористической гаммы от чана к чану. — Я использую эти кусочки как образцы на своих мастер-классах в Центре искусств. — А где зародилось искусство изготовления батиков? Почему я с ним не знаком? — Оно известно уже несколько сотен лет, а родина батиков — юг Тихоокеанского побережья, Азия и отдельные районы Африки. — Моё панно всё словно покрыто трещинами, отчего выглядит старинным… — Такое происходит, когда слой воска трескается в красильном чане. Я это делаю нарочно. А вам нравится ваш батик? — Честно говоря, по требованию общественности мне пришлось поменять батик с червяком на батик без червяка. Художница пожала плечами. — Нормально. Поэтому-то я и сделала два варианта. Кофе будете? Они уселись в глубокие плетёные кресла с короткими ножками — почти вровень с полом. Квиллер задумался, как он будет выбираться из него, когда придёт время уходить. — Вас вчера не было на приёме, — заметила Мисти. — Меня не приглашали. Ну и как всё прошло? — Вы и сами знаете, как это обычно бывает. — Она махнула рукой. — Одно хорошо: мне предложили развесить мои батики в фойе клуба, так что я получу неплохие комиссионные. Вообще-то я не собиралась распространяться об этом, но я так рада, так рада, к тому же я знаю, что вы болтать не будете. Знаете, чего они хотят? Чтобы я им сделала большие настенные изображения десяти шахт! — Потрясающе! — воскликнул Квиллер. — А вы думаете вступить в клуб? — Партнер моего мужа собирается, а мы с Тео больше интересуемся кёрлингом. И театром. Мы познакомились с Ланспиками — чудесные люди. И ещё с этим гигантом в шотландской клетчатой юбке, который будет вести бухгалтерию в клинике. И с мэром. Красавец мужчина, но перенёс пластическую операцию. Наверно, он когда-то попал в ужасную автомобильную катастрофу — всё лицо пришлось перекраивать. Я не могла не заметить: у меня взгляд профессионала, и, как художник, я вижу больше, чем обычные люди. Тео говорит, что его это пугает. Знаете, вчера вышла смешная штука: все мужчины хвалили мои работы, а все женщины хвалили моего мужа. Когда настало время уходить, в прихожую вылезли Гарольд и Мод — проводить Квиллера до дверей, и Мисти напоследок спросила: — А кто пел песню про щенка по местному каналу? — Дерек Каттлбринк. Там он пел не своим голосом. Вообще-то он много играет в театральном клубе. — Он сам пишет тексты для своих песен? — Э-э-э… кажется, да. — А он не может написать песенку про Гарольда и Мод и записать её? А я бы подарила её Тео на день рождения… — Ну, за спрос денег не берут, но я знаю, что он занят с утра до ночи: днём учится в Мускаунтском колледже, а по вечерам подрабатывает метрдотелем в гостинице «Макинтош». — Я что-нибудь придумаю, — кивнула Мисти. — Так как вы сказали его зовут? Дерек… Каттлбринк? Подождав, пока его посетит вдохновение, Квиллер написал очередную статейку и снова погрузился в раздумья, пытаясь найти ответы на свои вопросы. Спустя какое-то время раздумья привели его в универмаг Ланспиков, где он надеялся встретить Кэрол или Ларри. — Красивые шарфики, — заметил Квиллер. — Я бы хотел купить что-нибудь для Полли. Как вы думаете, какой ей понравится? — Я видела её в новом коричневом костюмчике. У нас как раз есть один шарфик, который его сильно оживит. С крупными бело-коричневыми зубчиками. В шахматном порядке. — Беру не глядя! — Вы — наш любимый покупатель, Квилл. Вам подарочную упаковку? — Будьте любезны… А как прошёл вчерашний приём? Я только что видел Мисти Морган, и она в бешеном восторге! — Морганы — такая милая пара! Мы надеемся заполучить их в театральный клуб. Небрежным тоном Квиллер поинтересовался: — Я полагал, что начальство обязано присутствовать на таких сборищах, и всё же Генри Золлера там не было. Мы с ним отлично провели время в другом месте. Кэрол перешла на шёпот: — Он отказался от президентского места по собственному желанию, когда его выперли из XYZ. Я думаю, он обижен. Квиллер вышел из универмага не только с покупкой: он получил ответ на один вопрос. Следующим пунктом назначения Квиллера было заведение «У Луизы», где он намеревался проглотить большой кусок яблочного пирога. В этом местечке всегда можно было разжиться информацией, к тому же там вкусно кормили. Толпа, пришедшая на ланч, уже схлынула, и Ленни Инчпот вытирал столики. Днём он помогал матери, по утрам ходил в колледж, а вечером сидел за стойкой регистрации в гостинице «Макинтош». — Слишком поздно для ланча! — крикнула ему Луиза Инчпот сквозь арку, ведущую на кухню. — Меня вполне устроит чашечка кофе с яблочным пирогом! — гаркнул Квиллер в ответ. — Вы не против, если я смахну со стола, мистер К.? — спросил Пенни. — Ничуть, если поделишься чаевыми, которые могли заваляться здесь. Между прочим, мои поздравления с победой на Последней гонке перед первым снегом. — Спасибо. Я это сделал для мамы. Но только не говорите ей…