Не внесли серьезного вклада в расследование и следы во дворе. Погода была против – следы замерзали, таяли, снова замерзали, покрывались снегом. Нельзя даже было разобрать, сколько машин въезжало сюда. Квиллер выехал со двора и заметил в зеркальце, что на месте стоянки микроавтобуса остался черный прямоугольник. Значит, снег выпал уже после того, как Кобб остановил машину у особняка Элсворта! Еще один подобный прямоугольник оказался неподалеку. Значит, кто-то подъехал сюда примерно тогда же, что и Си-Си! Журналист выскочил из микроавтобуса и, возблагодарив судьбу и Мэри за рулетку в кармане, измерил длину и ширину второго прямоугольника. Неизвестная машина была короче микроавтобуса, и с одного угла прямоугольник оказался не совсем ровным. Ну и что, собственно? Квиллер вынужден был признать, что все эти открытия дают немного. Даже если найти владельца второго автомобиля (поди его найди!), нет никаких доказательств того, что именно этот человек виновен в смерти Си-Си. И все-таки само расследование его несколько взбодрило, и он уехал с места происшествия с чувством выполненного долга. Однако с полдороги вернулся и загрузил в микроавтобус мраморный камин и почерневшую медную люстру – для магазина Айрис. Позже он повез миссис Кобб в аэропорт. – У меня даже нет ничего черного, – устало вздохнула она. – Си-Си всегда любил, чтобы я одевалась ярко. Особенно ему нравился розовый цвет. Она съежилась на сиденье – немолодая женщина в дешевом пальто с отделкой из искусственного меха, розовой вязаной шляпе для походов в церковь, с болтающимися на шее двумя парами очков. – Вы можете купить все это в Кливленде, – сказал Квиллер, – если сочтете необходимым. Кто вас там будет встречать? – Мой деверь. И Деннис, если успеет приехать из Сент-Луиса. – Это ваш сын? – Да. – А что он делает в Сент-Луисе? – Он закончил учиться в прошлом году, в июне, теперь работает. – Ему нравится антиквариат? – О нет, что вы! Он архитектор! Пусть говорит, подумал Квиллер, ей станет легче. – Сколько ему лет? – Двадцать два. – Не женат? – Обручен. Она милая девушка. Я хотела подарить им на Рождество старинное серебро, но Деннис не любит старого… О боже! Я забыла про подарки для почтальона и молочника! За кухонными часами два конверта – в каждом открытка и немного денег. Вы позаботитесь, чтобы они их получили, если я не сразу вернусь? Да, приготовлено маленькое праздничное угощение и для Коко с Юм-Юм. Оно в верхнем ящике шкафа в стиле ампир. И скажите Бену, что я испеку ему торт с бурбоном, когда вернусь с… из Кливленда. – А как вы делаете торт с бурбоном? Пусть говорит. – Из яиц, муки, орехов, изюма и рюмки коньяка. – Вчерашний ореховый кекс был просто великолепен. – Да, это был любимый кекс Си-Си, – сказала она и замолчала и молчала всю дорогу, глядя прямо перед собой невидящими глазами. Четырнадцать Когда Квиллер вернулся из аэропорта, он увидел, как в «фольксваген» у обочины втискивает свою двухсоткилограммовую тушу фотограф «Прибоя». – Крошка! Ты все сделал? – Я был в пяти местах, – ответил Спунер. – Отснял шесть пленок. – У меня еще одна идея. У тебя найдется широкоугольный объектив? Сфотографируем мою комнату, чтобы показать, как живут в Хламтауне. Лестница жалобно застонала под фотографом, последовавшим за Квиллером наверх. Юм-Юм увидела огромного незнакомца, обвешанного странными механизмами, и моментально испарилась. Коко самоуверенно наблюдал за гостем. Крошка мрачно оглядел комнату: – Как ты можешь жить среди этих жутких экспонатов? – К ним постепенно привыкаешь, – ответил Квиллер. – Это что, кровать? Больше похожа на древнеегипетскую похоронную ладью. А это что за мумия над камином? Знаешь, здешние антиквары – сборище осквернителей могил. Один парень хотел, чтобы я сфотографировал дохлого кота, а три дамы со старыми жестянками носились с какими-то ритуальными украшениями из гробницы инков. – Ты просто еще не включился, – сказал Квиллер небрежно-авторитетным тоном, естественным для человека, посвятившего целых три дня общению с древностями. – У этих вещиц есть способность приобщать нас к истории. Видишь эту книжную полку? Угадай, откуда она, кто владел ею, какие книги на ней стояли, кто начищал эту медь… Английский дворецкий? Поэт из Массачусетса? Школьный учитель из Огайо? – Все вы – банда некрофилов! – отрезал Спунер. – О боже! Даже кошка! – Он уставился на Юм-Юм, гордо вошедшую в комнату с маленькой дохлой мышью. – Брось эту гадость! – вскричал Квиллер, топая ногой. Юм-Юм уронила добычу и скрылась из виду. Журналист подобрал серый трупик на лист бумаги, поспешно отнес в ванную и спустил в унитаз. Когда Крошка ушел, Квиллер сел за машинку. В доме стояла непривычная тишина: коты прилегли подремать, радио Коббов молчало, Бен пошел куда-то по своим делам, магазин был закрыт. Услышав звонок в дверь, журналист вздрогнул. На лестнице стоял мужчина – обычный с виду господин в обычном пальто длиной чуть ниже колен. – Извините, – сказал он. – Я Холлис Прантц. У меня магазин на этой улице. Я только что услышал грустную новость о старине Коббе. Квиллер кивнул с должной мрачностью. – Плохо, что это случилось под Рождество, – продолжил Прантц. – Я слышал, миссис Кобб уехала из города. – Она поехала на похороны в Кливленд. – Я вот зачем пришел. Кобб отложил для меня два старых приемника, и я смог бы продать их во время завтрашней вечеринки. Айрис будет довольна, я уверен. Всякая мелочь пригодится в такое время. Квиллер махнул рукой в сторону магазина: – Хотите пойти посмотреть? – О, они не в магазине, они у Си-Си в комнате. Журналист погладил усы и сказал: – Хорошо, идите наверх, – и добавил: – Я помогу вам поискать. – Не беспокойтесь, я сам. – Прантц побежал наверх через две ступеньки. – Ну что вы, какое беспокойство! – настаивал Квиллер, стараясь не отстать от антиквара и одновременно разглядеть подошвы его ботинок. Холлис принялся рыться в шкафах и шкафчиках. Журналист стоял у Прантца за спиной. – Слушайте, приятель, мне неудобно отнимать у вас время. Я знаю, что вы заняты. Мне говорили, вы пишете статьи в газету. – Нет проблем, – ответил Квиллер. – Я рад, что могу немного отдохнуть. Он следил, как глаза антиквара шарили по комнате, то и дело возвращаясь к столу – аптекарскому столу со множеством миниатюрных ящичков. На крышке этой внушительной конструкции находилось несколько оловянных подсвечников, чучело совы, жестяная коробка, стопка конвертов и уставшее от постоянной работы радио. – Меня интересует, – сказал Прантц, – старая аппаратура: детекторные приемники и тому подобные вещи. Не так-то легко их найти… Ну, извините за беспокойство. – Я как-нибудь зайду посмотрю ваш магазин, – сказал Квиллер, выпроваживая Холлиса из комнаты. – Конечно! Он немного необычный, но тем и интересен! Журналист глянул на обувь Прантца: – Слушайте, вы давно купили эти ботинки? Мне нужны как раз такие. – Они уже старые, – ответил Прантц. – Я и не помню, где покупал. Ботинки как ботинки. – Подошвы не скользят? – Да нет, хотя понемногу начинают стираться. Антиквар ушел, так почему-то и не предложив журналисту взглянуть на подошвы, и Квиллер сразу же позвонил Мэри Дакворт: – Что вы знаете о Холлисе Прантце?