– Как Айрис? – спросил журналист. – Она спит. Я дала ей успокоительное. Похороны будут в Кливленде, я заказала для миссис Кобб билет на самолет. – Еще что-нибудь надо? Может, пригнать обратно микроавтобус? Он все еще за домом Элсворта. Тогда я смог бы отвезти Айрис в аэропорт. – Так и сделайте. А я соберу ее вещи. – Когда миссис Кобб проснется, – добавил Квиллер, – скажите ей, что в Хламтауне на рождественской вечеринке будет всё, как хотел Си-Си. – Знаю, – ответила Мэри. – Уже звонили от мэра. Его представитель придет днем, чтобы поговорить с антикварами, а вечером у нас будет собрание. – В салуне «Развяжись пупок»? Я бы тоже хотел прийти. – Все будут вам очень рады. – Пойдемте ко мне, – сказал Квиллер. – Я хочу вам кое-что рассказать. Когда он впустил Мэри в комнату, коты, которые свернулись в кресле клубком меха, моментально подняли головы. Юм-Юм ретировалась, а Коко выгнул спину и распушил хвост, не сводя глаз с незнакомки. Его реакция не была явно враждебной, но и не предвещала ничего хорошего. – Я что, похожа на великана-людоеда? – поинтересовалась мисс Дакворт. – Коко вынюхал Хэплвайта, – объяснил Квиллер. – Теперь он знает, что у вас есть большая собака. Коты обладают сверхъестественным чутьем. Он скинул пальто на кровать, положил шляпу на стол… и тут заметил рядом с машинкой маленький темный предмет. Журналист с опаской приблизился. Похоже на останки полуразложившейся птицы. – Что это? – спросил Квиллер. – Что это такое, черт возьми? Мэри осмотрела загадочный предмет: – Да это же волосяное украшение! Брошь! Квиллер расчесал усы кончиками пальцев. – В этом доме происходят непонятные вещи. Вчера какой-то благожелательно настроенный дух оставил мне долларовую бумажку. Сегодня… – Квиллер рассматривал похожее на птичий трупик изделие из переплетенных каштановых прядей. – Вы хотите сказать, что это настоящие волосы? – Да, человеческие. Старинное памятное украшение. Когда-то из волос умершего плели ожерелья, браслеты, всякие вещи. – Кто захочет у себя держать такое? – У Айрис большая коллекция. Она даже иногда их носит. Квиллер с отвращением отбросил брошку. – Присядьте, – сказал он, – я расскажу, что узнал о доме Элсворта в архиве «Прибоя». – Журналист предложил Мэри позолоченный стул, перевернув красную подушечку, чтобы не видно было кошачьей шерсти. – Вы знали, что Элсворт был мэром? – Да, слышала. – Он умер в возрасте девяноста двух лет, заработав репутацию эксцентричного чудака. Он собирал все – и никогда ничего не выбрасывал. Двадцать лет копил старые газеты, бечевку и бутылки из-под уксуса. Считалось, что у него порядочное состояние, но значительную часть наследства так и не нашли… Это вам о чем-нибудь говорит? Мэри покачала головой. – Предположим, прошлой ночью кто-то искал в старом доме спрятанное сокровище… И предположим, явился Си-Си со своим ломом и стал отрывать ореховую филенку… И предположим, кто-то подумал, будто мистеру Коббу нужен клад… – Вам не кажется, что эта версия притянута за уши? – Возможно даже, он случайно его нашел, когда сорвал кусок панели… И может быть, пришел еще один вор, который и столкнул его вниз. Признаю, это притянуто за уши, но не слишком. Девушка посмотрела на Квиллера с неожиданным любопытством: – А правда, что говорит отец? Что вы раскрыли два убийства с тех пор, как начали работать в «Прибое»? – Скорее я этому содействовал – то есть я был не один. У меня были помощники. Он неуверенно дотронулся до усов и бросил взгляд в сторону Коко. Тот наблюдал за ним, весь обратясь в слух. – А вы действительно думаете, что Кобба могли убить? – Возможность убийства исключать нельзя, хотя полиция, как всегда, сочла это несчастным случаем. У такого человека, как Кобб, наверняка были враги. – Его грубость была напускной – в деловых целях. Не в пример другим Кобб считал, что цена повышается, не только когда продавец дружелюбен, а магазин опрятен. – Как бы там ни было, я не думаю, что кто-то ненавидел Си-Си настолько, чтобы убить. Борьба за сокровища Элсворта – более реальный мотив. Мэри встала и некоторое время смотрела в окно. – Не знаю, имеет ли это какое-нибудь значение для расследования, – сказала она наконец, – но… Когда Си-Си поздно ночью отправлялся на промысел, он не всегда сразу шел к очередному заброшенному дому. – Вы думаете, он изменял жене? – Я знаю это. – Мы оба с ней знакомы? Мэри поколебалась и сказала: – Это одна из «трех сестричек». У Квиллера вырвался смешок: – И я знаю которая. – Она нимфоманка, – произнесла Мэри, бросив на него взгляд, холодный, как синий фарфор. – А Айрис подозревала? – Не думаю. Она близорука не только в прямом смысле. – Откуда вы знаете, что Кобб… – Миссис Катценхайд живет в том же доме. Несколько раз она видела, как Кобб заходил поздно вечером. И вы прекрасно понимаете, не для того, чтобы обсуждать пробы на английском серебре. Квиллер всмотрелся в лицо Мэри. Ее глаза сияли, в ней чувствовалась какая-то новая душевная энергия. – Что с вами случилось, Мэри? – спросил он. – Вы изменились. Она радостно улыбнулась: – Я чувствую себя так, словно тучи, сгустившиеся надо мной, разошлись и выглянуло солнце! – А если поподробнее? – Потом. Позже. Сейчас я лучше вернусь к Айрис. Не то, проснувшись, она подумает, что ее все бросили. Мэри ушла. Квиллер еще раз мельком взглянул на волосяную брошь и пристально посмотрел на котов. Коко дал Юм-Юм милостивое разрешение, и она самозабвенно вылизала ему уши. – Ладно, Коко, игра кончилась, – сказал журналист. – Откуда ты берешь все это добро? Коко потянулся и невинно сощурил глаза. – Ах ты хитрюга! Готов поспорить, что ты все это находишь, а потом заставляешь Юм-Юм притаскивать сюда. Ну, где твой тайник? Коко встал и с достоинством вышел из комнаты. Квиллер последовал за ним – в ванную. – Ты находишь их под ванной? – Йау, – уклончиво ответил Коко. Квиллер хотел было опуститься на корточки, чтобы взглянуть под ванну, но резкая боль в колене остановила его. – Уверен: под этим чудовищем полвека не гуляла тряпка! – сообщил он коту, который с томными глазами сидел в ящике с песком и ни на что не обращал внимания. Вернувшись к дому Элсворта за микроавтобусом Кобба, журналист решил сам заняться гипотетическим сокровищем. В снегу он искал отпечатки ног и шин, а в грязи разоренных комнат постигал тайные знаки. Повсюду лежала белая гипсовая пыль. И повсюду по ней пролегали темные дорожки – кто-то тащил по полу какие-то тяжелые предметы. Но можно было различить и более конкретные отпечатки. Вот подошва ботинка с характерным рисунком. Вот тут работали гвоздодером. А вот несколько четких кружочков на одинаковом расстоянии друг от друга – может быть, костыли? Тут же следы лап довольно крупного животного. Рядом – перьевидные узоры (виляющий хвост?). Да, в доме Элсворта, похоже, побывали чуть ли не все антиквары Хламтауна! Свежие следы уже покрылись тонким слоем пыли, а более ранние почти совершенно стерлись. Квиллер вытащил из кучи щебня фонарь Кобба и достал лом. Потом поднялся по лестнице. Следы на ступеньках читались плохо, зато наверху определенно вырисовывались отпечатки трех разных видов обуви. Одновременно ли они появились, сказать невозможно, но что все – свежие, сомнений не было. Журналист перенес узоры всех подошв на чистый лист бумаги, которую всегда носил в кармане. Рисунок первый: переплетение ромбов. Второй: множество близко расположенных точек. Третий: поперечные полосы. Собственные галоши Квиллера оставляли отпечатки мелких кружочков, это-то он знал!