– Я тебя умоляю! Там стопудово, кто-нибудь стучит в ментуру. У нас тут не Москва, все друг друга знают. Все на виду. Новый человек сразу в глаза бросается. Пару раз сдать можно, а на постоянку не канает – живо заинтересуются, кому следует. Тебе оно надо? А тут все удачно складывается, заодно и поклонники ейные от тебя отвяжутся. На словах, в Генкиных рассуждениях все было складно. Однако я не мог отделаться от ощущения, что друг мой сам мечтал бы пристроиться к Альбине, но рассчитывать на это не приходилось. Оттого, он с таким энтузиазмом, как к восстановленной справедливости, отнесся к нашему с ней разрыву. – Кстати, насчет заработка… – осенило Геннадия, – ты же можешь достать записи всех концертов, всех групп… можешь? Я кивнул. – Ну так какие проблемы? Это ж бабки можно делать прямо из воздуха! Знаю я одного кента, он серьезно музоном занимается. У него знакомых, пол Обнорска… Надо только способ найти, чтоб с твоей лабуды на бобины переписать. Можно у него попросить. У него хорошая аппаратура… – Ничего просить не надо, – успокоил я друга. – Я посмотрю хит-парады, за этот и за прошлые года. Куплю компакт-кассеты, что-нибудь запишу и передам вам. Вы ищите аппаратуру и переписываете на бобины. Смотрим, если дело пойдет, будем решать, как тиражировать и как оплачивать. – Куда оно денется? – удивился Генка. – Не пойдет, а поедет! Помчится, на оленях утром ранним! На те записи, что ты приносил, уже очередь стоит. У меня уже зудит… щас побегу договариваться. И он действительно побежал, правда в сортир, оставив меня наедине с моей тарелкой, холодец в которой размяк до состояния желе. Натюрморт был дополнен хреном и горчицей, с одной стороны и куском селедки с другой. Я налил в бокал слегка портвейна и взял пластик языка с бутерброда. Я был на подходе к состоянию, которое делало меня своим в любой компании. Когда уже собрался опрокинуть янтарную жидкость в себя, к столику приблизилась официантка. – Что-нибудь еще заказывать будете, молодые люди? Ну да, заказали мы мало, и сидим зря место занимаем, а ресторан уже заполняется посетителями. Лицо у официантки было красивое и профессионально наглое. На меня она смотрела с интересом, я как бы увидел себя со стороны её выразительными глазищами – симпатичный, молодой, прикинутый, в модных дымчатых очках. Фигурка неплохая. Ножки стройные. Блондинка. Может приударить за ней? – Заказывать?.. – я как бы задумался. – Может быть, немного счастья? Она усмехнулась. – Боюсь, счастье в нашем меню не предусмотрено. Да вы, юноша и не выглядите несчастным. – Внешность, знаете ли, обманчива. У меня богатый внутренний мир и в нём не всегда есть место подвигу. Меня, кстати, Феликс зовут. А вас, к примеру, как величать? – Зоя. – она ехидно сверкнула глазами. – Откуда ты тут такой взялся с богатым внутренним миром? – Зоя! – восхитился я, – Заменить одну букву и будет Зая. Я-то? Да вот проездом из Перми в Париж. Еду, гляжу – красивые дома. Ну и вышел посмотреть. Кстати, вы же местная, не покажете мне город? Я, к примеру, холост. Зоя смотрела на меня и что-то решала, но взгляд заметно потеплел. – Девушка, – позвали с соседнего столика. – Минуточку! Не видите, я занята! – ответила она профессионально стервозным тоном. – А что же, друг город не покажет? – кивнула в сторону сортира. – Это мой бизнес-партнер. Очень занятой человек! Очевидно, Зоя не знала, что за зверь такой бизнес-партнер, но правила игры приняла. – Сегодня я до одиннадцати. Сегодня я и не собирался. – А завтра? – Завтра не работаю и в городе меня не будет. – А послезавтра? – Послезавтра до четырех. – Тогда я подойду? Она пожала плечами, мол, подходи, кто запрещает. – Тогда, до послезавтра, очаровательная мадемуазель. И можно счет пожалуйста? Генка, вернувшись из туалета и узнав, что банкет окончен, заметно огорчился. Но в мои планы не входило набухиваться, каждый день до поросячьего визга, о чем я ему и сообщил. Сегодня мне еще предстояли разборки с Женькой, об этом, я ему, разумеется, сообщать не стал. Глава 14 – Так что, Феля делать-то надо? – с энтузиазмом спрашивал Генка, когда мы вышли на Вокзальную площадь и направились к стоящим поодаль такси. – Помогать мне будешь. Будешь помогать? – Конечно! Ты меня, типа, на работу берешь? А что мы будем делать? – Корректировать временной слой. Только не спрашивай, как. Я еще сам толком не знаю. Ты пока занимайся музыкой. Ребят поспрашивай, может кому-нибудь что-то из тряпок надо подкинуть. – Мне надо! – тут же сказал Генка. – можешь притащить джины фирмовые? Врангель хочу! – Врангель, Геша, – сказал я ему наставительно, – был враг Советской власти. Не надо его путать с названием известной американской фирмы «Ранглер». Видишь ли, в Обнорске нет фирменного магазина «Wrangler». – А какие есть? – Ну… «Levi’s», например. – Так, это еще клёвей! – выкатил глаза Генка и продекларировал. – Приходи ко мне на хаус в тертых джинсах «Леви Страус» … кто носит джинсы «Леви Страус», у того стоит как парус! – Будут тебе джинсы, – обнадежил я друга, – приоденем и девку тебя найдем с тремя сиськами! – Мне и двух хватит. – Девок? – Сисек! – Хочешь, с классной девчонкой познакомлю? Соседкой. Красивая, нецелованная (тут я малость приврал), скоро семнадцать стукнет. Чо морду кривишь? Через годик подрастет… а пока чпокай свою Афродиту. – Венеру! Чо, с ней делать? А… понял, это в будущем так ёбля называется? Я покивал. И вот еще… – остановился возле желтой «Волги» с таксишным плафоном. – Свободен, шеф? Водитель лениво кивнул. Перед тем, как сесть в салон, я повернулся к приятелю, понизив голос почти до шепота: – Документы мне нужны, Геша. Подумай, может какие-нибудь мысли появятся, где достать. Либо паспорт чей-то, я могу купить, только не сильно затертый, или чистый бланк. Ну, и сам понимаешь, ты приобщился к великой тайне! Поэтому рот на крючок и молчок! Генка честно вытаращился. – Что ты, Феля, я разве не понимаю? Молчу как рыба об лед! Век воли не видать! Бля буду. * Привет, Феликс! – глаза у Женьки светились отвагой. Она их подвела и сделала стрелки к вискам. И сама девчонка была какая-то стремительная, словно разбегалась прыгнуть в воду. Сегодня она выглядела по-боевому. Подаренную мной юбку, укоротила, подвернув вовнутрь. В прошлый раз она была чуть выше колен, а теперь заканчивалась, едва начавшись – еле доходя до середины бедер. Давешняя приталенная рубашка в пионерскую клеточку, теперь у ворота лихо расстегнута на три пуговки, давая волю рвущимся наружу упругим девичьим прелестям. Картину завершали босоножки на каблучке и конский хвост на затылке, как у атаманши из «Бременских музыкантов». Что сказать… хороша девочка. Вчера она была в образе прелестной беспризорницы, а сегодня напоминала юную путану. Влюбляться полезно, как говорил волшебник в «Обыкновенном чуде». Даже жалко корректировать. – Можно, я зайду? – скромный тон её голоса не соответствовал «распутной» внешности, – а то не дай бог, кто увидит! Я понял, что весь этот секси-стайл адресован исключительно мне и молча посторонился, впуская гостью. – Что было, то было, скрывать не могла-а, – продекларировала Женька с порога то ли стих, то ли песню. – Я гордость забыла к нему подошла-а… Пиво есть? – Фи! Пиво… Есть шампанское! И мороженое. – Феликс – ты ангел! – гламурно мурлыкнула она, и встав на цыпочки поцеловала меня в уголок губ. Пока что, целомудренно. – Прошу к столу мадемуазель! – пропустил её вперед. Женя лукаво сверкнула глазами и прошла в комнату нахально покачивая бедрами. Дойдя до стола, обернулась и посмотрела на меня внимательным взглядом, чтобы не упустить на моем лице следов восхищения своей красотой. – «Кока-колу»-то выпила? – Ага, спасибо! И бутылку сохранила. Завтра девкам покажу, а то не поверят. – Понравилась? – Да непривычно как-то… будто мыло развели. И чего её так нахваливают? – Говорят, раньше в ней и вправду кокаин был, вот она и бодрила. А теперь кофеин да таурин.