Я опять стоял задом к двери, только в этот раз на своих двоих. Все то же самое в том же виде, как и оставил. Мой ноутбук, телевизор, бокал с коньяком и остатки бутербродов, раздвинутый и застеленный диван, а на часах половина первого. Снова ночь за окном и где-то воет беспокойная собака. Обернулся, дернул дверь и убедился, что она опять была заперта. Подошел к зеркалу: на меня смотрел обрюзгший старик с чужими шмотками под мышкой. Н-да, после того как побывал в молодом теле, вновь превращаться в старую развалину прискорбно вдвойне. Почему не втройне? Да потому что у меня теперь есть шанс вновь вернуться в молодость! Понюхал коньяк, затем попробовал – вроде не выдохся. Куснул бутерброд – хлеб свежий. Обуреваемый подозрениями, включил ноутбук и сверился с календарем. Хм, так и есть – седьмое июня. Значит за те сутки, что я гулеванил в прошлом, в моем настоящем, время не сдвинулось с места. Как такое возможно? Да господь с тобой, а как вообще возможно попасть в прошлое? Если забивать голову вопросами, на которые нет и не может быть ответа, не останется времени подумать о действительно актуальном. Например, о том, что делать дальше? Итак, какие у нас варианты? Можно забить на тайные желания неведомых экспериментаторов и, сбежав в прошлое насовсем, прожить новую интересную жизнь. Я и старой-то до поры до времени был вполне доволен, а теперь зная будущее, можно и вовсе устроиться по высшему разряду. Хороший план? Хороший, но тупой. Такое поведение подопытного просчитывается на раз, поэтому он может сработать только в одном случае: если экспериментаторы именно этого и хотят. А они не хотят, иначе не открыли бы портал назад. Хотят – не хотят… любит – не любит… чего я буду голову ломать, пусть как-нибудь донесут до меня свои желания. А пока, как обычно, прислушаюсь к внутреннему голосу. Внутренний голос сказал мне, как Василиса Прекрасная в сказке: «Ложись-ка ты спать Феликс Константинович, утро вечера мудренее!» Я засадил колпачок «новопассита», запил коньяком, стеная и охая, добрел до дивана и через десять минут забылся тяжелым сном пожилого младенца. Спал я на удивление крепко, как давно уже не спал. Проснувшись в девять, некоторое время лежал, прислушиваясь к ощущениям и, с удивлением обнаружил причину хорошего сна: во всем теле ничего не ныло, не болело и не тянуло, что само по себе было удивительно. Может меня малость починили в процессе перехода? Встав с дивана, долго разглядывал в зеркало свою физиономию, всю в седой щетине, ища признаки омоложения. Не нашел и вздохнув, отправился умываться и бриться. Принимая душ, во всех подробностях вспомнил Раису и, с удивлением, ощутил прилив крови в паху. Грубо говоря, у меня встал. Пусть на полшестого, но и этого не наблюдалось уже несколько лет. Вышел из ванной в прекрасном настроении. Насвистывая бодрый мотивчик, на всякий случай проверил дверь в портал – заперто, как и предполагалось. Ничего, откроют куда денутся. Ясно же, что имеют на счет меня, какие-то планы. А пока прошвырнусь по магазинам, подготовлюсь к следующему визиту в комсомольскую юность. К обеду я стал счастливым обладателем целого вороха дешевых азиатских шмоток. Взял джинсы разных фасонов, рубашки и майки нейтральных расцветок. Примерить я их, разумеется, не мог, поэтому ориентировался на размер одежды Женькиного братца. Решил, что не подойдет загоню по спекулятивным ценам. Из обуви взял неприметные кроссовки и сандалии, ну и о нижнем белье не забыл. На подарки купил индийской бижутерии, косметический набор, духи, несколько пар колготок, да десяток одноразовых зажигалок с голыми девками. Подумав, приобрел Женьке джинсовую юбку, благо стоила копейки, а молоденькая продавщица комплекцией была один в один, и бесплатно дала кучу ценных советов. Потратив на все, про все около пятнадцати тысяч, рассудил, что, неплохо было бы наладить взаимовыгодный обмен между прошлым и настоящим. Что ценного можно вывезти из Союза на машине времени? На ум кроме золотых украшений ничего не шло. Вернувшись домой, я засел за ноутбук. Выходило, что золотишко советское обходилось гражданам дороговато. Зато современные российские скупки брали золотой лом за сущие копейки. Овчинка выделки явно не стоила. Оставались всякие сайты для коллекционеров и просто ностальгирующих личностей, где покупались и продавались разные вещицы родом из СССР. Там среди прочего, встречалась даже экзотика, вроде предложения купить презервативы производства семьдесят седьмого года, по пять тысяч рублей за единицу товара. Старательно напрягся, но так и не смог представить себе градус ностальгии, который заставит человека, купить сей резинотехнический раритет за пять штук, а потом напялить его на конец. Когда часовая стрелка достигла половины пятого, стало совсем томно. Мой дух рвался в эпоху светлого социалистического застоя. Туда же, к радостям жизни, стремилось и бренное тело. Каждые пятнадцать минут я вскакивал и проверял дверь в портал, хотя умом понимал, что скорей всего она откроется, как и в прошлый раз, ближе к полуночи. Еще раз перебрал свои обновки, тщательно проверил этикетки на предмет даты выпуска и упаковал все в неприметную холщовую сумку. Решил, когда буду проходить портал, трепетно прижму ее к груди. Чтоб скоротать время, заставил себя читать разную инфу о начале семидесятых. Таким образом убил еще три часа, совсем изнемог от нетерпения и решил пойти прогуляться, а заодно и перекусить где-нибудь. Весь день, из-за отсутствия аппетита, обходился чаем. К тому времени погода испортилась, сделалось хмуро и закапал дождик. Ну и пусть, упрямо подумал я, взял зонтик и вышел на улицу. Гулял недолго, ноги сами собой привели к заведению с многообещающим названием «Стоп-сигнал». Посижу немножко, решил я, покушаю артишоков, выпью стопочку коньяку, глядишь, и время пролетит. * «Просто подари мне один только взгляд, – гундосил на эстраде метросексуал в кудряшках, – и волшебный свой поцелуй подари…» Забрел я сюда, буквально, на полчаса, но по странной случайности засиделся. В графинчике коньяку осталось на донышке, зато мне, наконец, стало весело. Тарелка с рыбным ассорти была почти не тронута – аппетит так и не проснулся. Гриль-бар пьяно гудел. Музыканты утомились терзать инструменты и сделали перерыв. Вспотевшие от танцев посетители рассаживались за столики. Незнакомец появился словно из ниоткуда. Не успел я на несколько секунд отвлечься на разглядывание симпатичных девчонок за соседним столиком, как он уже сидит напротив и наливает в мою рюмку мой же коньяк из графинчика. Одет в неопрятный, длинный плащ. Рыжие, как костер, волосы мокрые от дождя – значит, только что с улицы. Выцветшие прозрачные глаза, навыкате, неотрывно глядят на меня – словно ниткой привязаны. Боже у него еще и брови и ресницы рыжие. Как не стыдно быть таким мерзким? – подумалось мне с брезгливым сожалением. Прочтя отразившуюся на моем лице гамму чувств, незваный гость заухал мефистофельским смехом, опрокинул в себя коньяк, бесцеремонно закусив последней маслиной, сплюнул косточку под стол и поинтересовался: – Ну, что уставился как хeр на бритву? Экий наглец! – Э-э… уважаемый, – холодно начал я, – вы ничего не перепутали?.. – Нет, – перебил он меня, – не перепутал. По твою душу я, гражданин Неверов, – и поскольку я растерялся и молчал, добавил глумливым тоном. – Ну что, грешный, дрожишь перед лицом вечности? Я сидел и чувствовал, как струйки холодного пота текут по спине. С ними вместе меня покидали силы. Стекали по ножкам стула и впитывались в кафель. Неужели все-таки нашли? Но как? Я огляделся, ища глазами сообщников внезапного визитера, а сам стал примеряться к графинчику. Он хоть и небольшой, но тяжелый. Таким если дать по башке – мало не покажется. Незнакомец перехватил мой взгляд и сменил тон. – Нервный, да? Нет – подумал я, – не похож он на киллера. Таких бомжеватых киллеров не бывает. – У всех нервы, – примирительно сказал ржавый тип напротив, и по птичьи заглянул в пустой графин, – а не выпить ли нам по маленькой? Выпьем, закусим, погодка подходящая. Погодка, типа, займи и выпей. Давай не жмоться, угости коньячком, а то у меня денег ваших нет. – Не имею привычки пить с незнакомцами, – упорствовал я. – Так давай познакомимся. Тебя, как ты понял, я уже знаю: Феликс Константинович Неверов, потрепанный старый хрен, у которого все в прошлом. Сказать, когда умрешь? – и, не дожидаясь ответа, продолжил. – Через год, шестнадцатого июля у тебя случится обширный инсульт. Позвонить в скорую будет некому, и ты, прежде чем умереть, пролежишь парализованный еще два дня на полу в кухне. Еще через неделю, соседка почувствует запах и вызовет полицию, – говоря все эти гадости, он продолжал пялиться на меня, прозрачными линзами глаз, будто изучал под микроскопом. Наверное, надо все-таки врезать ему графином, – подумал я, – но не врезал, а подозвал официанта и заказал еще полкило коньяку и вторую рюмку. Что-то подсказывало мне, что он не врет и не прикалывается. – Ну, допустим… а ты сам-то, кто такой будешь, таинственный незнакомец? Он прищурился, сразу став похожим на стервятника. – Об этом нетрудно догадаться, в свете недавно произошедших с тобой событий. Кто может знать будущее? Ну, шевели мозгами! Все еще не всосал? Я твой коллега, Феликс Константинович. Пришелец из будущего! – Ишь ты, – только и нашел, что сказать я и выпил не чокаясь. Непрошенный собутыльник поспешил за мной. Несколько секунд, он с блаженным видом гонял во рту коньяк, затем глотнул и подождав, когда огненная жидкость стечет в желудок, удовлетворенно произнес: – Пьем не чокаясь, как по покойнику, – и неожиданно добавил, – Жорж меня зовут, будем знакомы! – и разлил по новой. На этот раз мы тюкнулись стопками, но я все равно молчал, с неприязненным любопытством разглядывая этого «гостя из будущего». Был он весь какой-то грязноватый и пахло от него подвалом. – Я уже лет пять ничего слаще технического спирта не пробовал, – продолжал вещать Жорж, не обращая внимания на мою неприязнь, – оттого и смакую твой клоповник. Коньяк с вином еще в первый год закончился, потом водяра. Зато спиртяги море разливанное. Его, я думаю, мы не допьем… не успеем. Слушай, а будь другом, возьми покурить что-нибудь, душа просит! Он буквально выхватил у меня из рук, принесенную официантом пачку «кента», сорвал целлофан, выбил сигарету и щелкнув пальцами, добыл из воздуха язычок пламени. Затянулся в полсигареты, пыхнул дымом и сказал со значением: – Слабенько, после махорки-то! Мы махорку у вояк на пятом складе вымениваем. Мы им спирт, они нам махорку… – Из какого ты будущего, Жора? – Две тысячи тридцать восьмой. – И что там? – Плохо там дружище Феликс. ППЦ, как говорили в дни моей молодости. – Жорж обиженно заморгал и следующей затяжкой выкурив сигарету, сунул ее останки в пепельницу. – И что, – не отставал я, – люди изобрели машину времени? – Ха! Люди, скажешь тоже… что они могут изобрести? Айфон толщиной с ноготь, суперкомпьютер для игры в «го» и говорящий унитаз. – Так что у вас случилось-то? Война что ли? – Хуже, но сейчас не об этом. Давай лучше еще дернем по рюмке? А то время мое заканчивается – долго тебя пришлось искать в этом гадюшнике. Дернули. – Кто же все-таки тебя прислал? – продолжал интересоваться я. – Они. – Кто, они? – Просто ОНИ. – Инопланетяне что ли? – Да хер их знает, – отмахнулся Жорж, – может и инопланетяне. Они не представились.