— Тоже дело шить будешь? Клим рассмеялся. — Кто меня опередил? — Дознаватель. — Ясно, — кивнул Климов. — Слава, сам посуди — чем больше непонятных моментов мы закроем сейчас, тем меньше вопросов зададут потом. Так был повод? — Ирина из Северореченска вернулась, будто сам не знаешь! — А я ничего и не должен знать. Купил подарок-то? — Купил. Платил чеком, по нему на меня и вышли. — Это важная информация, — кивнул Клим, сделал пометку в блокноте и уточнил: — Алиби? Я шумно выдохнул, но возмущаться не стал, решив высказать все, что думаю о приятеле, после. — Проехал перекресток Красного и Южного через двадцать секунд после поступления тревожного сигнала. Имеется видеозапись камеры уличного наблюдения. — Это очень хорошо, просто очень хорошо, — улыбнулся Климов. — Только не было никакого вызова. — Как так? — растерялся я. — Как не было, если туда цеховики примчались? — Ну формально — не было. Здесь во всех торговых точках в охране цеховики низового звена. В случае ранения или смерти остальные это сразу чувствуют. Вроде как сигнализация, получается. Я только хмыкнул. Цех — не просто охранное предприятие, а своеобразная оккультная пирамида: неофиты проходили ритуал посвящения, после чего между ним и остальными членами общества возникала ментальная связь. Рядовые цеховики постоянно отдавали часть своих жизненных сил Директорату, но связь не была односторонней, и в случае серьезной опасности любой мог стать сильнее, быстрее и выносливей. Поэтому охранника и убили первым. — К дяде Мише заходил? — спросил Клим. — Всегда захожу парой слов перекинуться. — И в этот раз? — И в этот. — Он не показался тебе встревоженным? — Не показался. — О чем говорили? — Обо всем понемногу, — пожал я плечами и подумал: не разговор ли об алмазах запустил маховик страшных событий? Мог дядя Миша позвонить кому-то, чтобы освежить память? Мог, наверное. И все же как-то быстро налет случился. Я еще толком отъехать не успел. — О чем задумался? — прищурился Климов, заметив мою задумчивость. — Только между нами. Клим закрыл блокнот и отложил ручку. — Говори. — Можешь проверить, не звонил ли дядя Миша кому-нибудь за пару минут до своей смерти. Мы обсуждали одну тему… — Что именно? — Сначала узнай, звонил он или нет. — Дядя Миша не доверял чарофонам. — Он пользовался телефоном в кабинете заведующей. У него был ключ. Брат задумчиво кивнул. — Ладно, уточню. Не хочешь ни о чем мне рассказать? — Никто бы не успел оказаться на месте так быстро. Клим с этим утверждением спорить не стал, посмотрел куда-то за спину и предупредил: — Помалкивай пока об этом. Я обернулся и увидел, как от входа к нашему столу идет брат, который и заявил в ювелирном салоне об интересе ордена в расследовании. — Брат Иннокентий. Брат Вячеслав, — формально поприветствовал он нас, усаживаясь на свободный стол. — Уже обсудили сложившуюся ситуацию? Клима от подобного обращения откровенно передернуло, но выказать раздражения он себе не позволил. — Да, брат Петр. Обсудили. Начальник следственной комиссии начал изучать записи, а я вылил себе в кружку остатки чая и принялся украдкой изучать его самого. Немногим за сорок, невысокий и худощавый, но производит впечатление сжатой пружины. Да и движения немного более резкие, чем нужно. Темные волосы с проседью коротко подстрижены, на шее под левым ухом белая нить старого шрама. Такая же отметина протянулась с тыльной стороны левой ладони. И краешек татуировки из-под рукава проглядывает. Какая-то надпись, не разобрать. Брат Петр быстро просмотрел протокол предварительного опроса, прогнал меня по основным пунктам и поднялся на ноги. — Что ж, давайте осмотримся в салоне. Уж не знаю, насколько нетронутым оставили нам место преступления… — Осмотримся? — не понял Климов. — И… э… брат Вячеслав? — И брат Вячеслав, — подтвердил руководитель следственной комиссии. Он направился на выход, мы зашагали следом, и Клим тихонько выдохнул: — Аккуратней с ним… На улице светило солнце, пожалел даже, что не захватил темных очков, но идти было недалеко, голова разболеться, как случалось это в последнее время при ясной погоде, не успела. На парковке по-прежнему стоял фургон цеховиков, а вот «газели» дружинников уже разъехались. Только на крыльце курил вооруженный автоматом сержант, да еще рядовой трепался с возницей муниципальной труповозки. Саму телегу, дабы не смущать почтенную публику, отогнали за ювелирный салон. Китайский клон «хаммера» никуда не делся, он перегородил сразу полторы полосы, и редкий автотранспорт сбрасывал скорость и сигналил, протискиваясь между ним и трамвайными путями. Брат Петр первым поднялся на крыльцо и спросил дружинника: — Вы уже закончили здесь? — Петр Наумов? — уточнил сержант и протянул планшет. — Распишитесь. Представитель Братства поставил в указанном месте закорючку и предупредил: — Тело мастера увезем сами, остальных можете забирать после того, как их осмотрит наш специалист. — Как скажете, — пожал плечами дружинник и постучал костяшками пальцев по стеклянной вставке в дверь. — Открывайте! Дверь отпер Варламов; при виде него брат Петр недовольно поморщился. — Вы еще не закончили? — Составляем опись похищенного, — спокойно ответил дружинник. — Мы работаем в торговом зале, так что мешать не будем. — Очень на это рассчитываю! — холодно ответил Наумов и скомандовал: — Проходим! Помимо дружинника в торговом зале оказалась миловидная крашеная блондинка в деловом костюме. Обычно идеальный макияж сейчас был размазан, заплаканные глаза покраснели и припухли. — Вячеслав Владимирович! — встрепенулась при моем появлении заведующая. — Какой ужас! Я до сих пор поверить не могу! Южный бульвар — особое место, здешние обитатели нечасто сталкиваются с неприглядной изнанкой жизни. Тут не убивают и не грабят, а если и грабят, то с полного одобрения жертвы, до неприличия взвинчивая цены. — Вы знакомы? — заинтересовался брат Петр. — Вячеслав Владимирович наш постоянный клиент, — сообщила Ольга Александровна. — Ясно, — нейтрально улыбнулся Наумов и повернулся к высоченному костлявому брату с кожаным саквояжем. — Осмотрите тела.