— Юрий Васильевич, — проговорил я вполголоса, впервые назвав дознавателя по имени-отчеству, — что ж вы мне дело так откровенно шьете… — Спокойствие, Вячеслав Владимирович, только спокойствие. Никто вас ни в чем не обвиняет. Слово «пока» не прозвучало, но произносить его вслух и не было никакой нужды. Пока ни в чем не обвиняет. Пока. В кармане задергался чарофон. Я ответил на вызов — звонил Иван. — Все нормально, набери через полчаса. — Все нормально? — хохотнул, закуривая, Могилевский. — Да вы, батенька, оптимист! — Не сказал бы. — Ах да! — потер переносицу дознаватель. — Как мог забыть! У вас же такая насыщенная жизнь! — Что за сарказм? Прежде чем Могилевский успел ответить, распахнулась дверь салона, и к нам вышел криминалист в обычном хлопчатобумажном комбинезоне и бахилах поверх туфель. Он стянул с рук медицинские перчатки, убрал закрывавшую кудри прозрачную пластиковую шапочку и объявил: — Одни ножевые. У меня мороз по коже побежал, до того обыденно это прозвучало. А ведь «ножевые» — это как минимум один труп. Как минимум… — Вячеслав Владимирович, нож с собой носите? — спросил Могилевский. — Всегда, — ответил я, не видя смысла врать. — Можно посмотреть? Но тут уж я отрицательно покачал головой. — Не думаю, что в этом есть необходимость. — Мы ведь просто просим, — улыбнулся дознаватель, и вновь явственно прозвучало «пока просто просим». Я пожал плечами, достал из кармана штанов выкидной нож и утопил кнопку. — Микротек Хало, — пробормотал криминалист, взглянув на выскочивший из рукояти клинок, и посветил на него непривычного вида фонариком. — Нет, сомневаюсь, что это орудие убийства. — Почему? — Свежих следов крови нет, а такой нож полностью очистить просто нереально. Плюс, похоже, работали обоюдоострым клинком. Официальное заключение позже будет. — Понятно, — промычал Могилевский. — Нож изымать будете? — поинтересовался тогда криминалист. — На фига? — флегматично спросил дознаватель. — В коллекцию. — Хрен вам, — выдал я, втянул клинок в рукоять и сунул нож в карман. Криминалист фыркнул, спустился с крыльца и закурил. — Кого убили? — спросил я тогда Могилевского. — Не готов это обсуждать, — ответил тот. — Убитых сколько? Дознаватель просто отвернулся. Я оглядел топтавшихся в отдалении цеховиков, их микроавтобус у парковки и предположил: — Цеховики первыми на место прибыли? Могилевский лишь неопределенно пожал плечами, но в ответе не было никакой нужды. Порядок на Южном бульваре, где большинство заведений принадлежало участникам Торгового Союза, обеспечивал именно Цех. В этот момент боковая дверца «газели» следственной группы сдвинулась, и на тротуар спрыгнул Варламов. — Камера зафиксировала автомобиль подозреваемого… — Свидетеля! — вскинулся я. — … в десять сорок одну. По фотографии из личного дела оператор опознал Хмелева Вячеслава Владимировича, одна тысяча девятьсот… — Точно в десять сорок одну? — перебил подчиненного дознаватель. Варламов кивнул. — И вызов цеховикам поступил в десять сорок одну? — По их часам в десять сорок три, но они на две минуты спешат. Так что в десять сорок одну. — Вряд ли я мог оказаться в двух местах одновременно, так? Могилевский хмуро глянул на меня и криво усмехнулся: — Мы посекундную проверку сделать можем. — А я сделал, — влез в разговор Варламов. — Машина пересекла перекресток через двадцать секунд после вызова. — Вот как? — удивился дознаватель и оглядел бульвар. — Где разворачивался? — Прямо тут. Могилевский переглянулся с подчиненным и уставился на меня: — Тогда, получается, грабители должны были зайти внутрь, как только машина отъехала от салона! Точно никого не было? — Там рельсы, поэтому не отвлекался и по сторонам не смотрел. Дознаватель выругался. — А теперь, Вячеслав Владимирович, поскольку вы были в магазине непосредственно перед грабителями, придется пройти внутрь и рассказать нам обо всех изменениях. Варламов, протоколируй. — Только не натопчите там! — крикнул криминалист. — И не трогайте ничего, еще отпечатки пальцев снимать! Я вслед за Могилевским поднялся на крыльцо салона и не удержался от не относящегося к делу вопроса: — А камеры на всех улицах стоят? — Какой! — досадливо махнул рукой дознаватель. — Кроме Южного бульвара, почти нигде нет. Торговый Союз с финансированием тянет. Варламов открыл дверь, запуская нас внутрь, и первое, что бросилось в глаза, — это опустевшие витрины. Грабители унесли абсолютно все. Пол был усыпан мелкими осколками рассаженных стекол. Касса стояла открытой, на прилавке в беспорядке валялись выписанные чеки. Ага! Вот как на меня вышли! По чеку. — Зачем было разбивать стекла? — удивился я. — Могли взять у консультанта ключи от витрин. — Запиши! — приказал подчиненному Могилевский. — Товар был на месте, когда вы уходили? — Разумеется! — Много было свободных мест? — Не обратил внимания. — Проходите! Осмотритесь. Я вышел в центр торгового зала и вдруг заметил торчавшие из-за стойки консультанта ноги. Штанины задрались, открыв черные носки, каблуки мужских туфель были стоптаны с внешних сторон.