Видения Ли ясности не добавили. Как только команда очнулась, мальчишка молча свернул всё оборудование, унёс его в трюм, а когда вернулся, то просто уселся на палубу, как ни в чём не бывало. Все выглядели обескураженными, но больше всех, казалось, проняло Саргия. Он не сводил взгляда с одной точки, пока Вик не дотронулся до его плеча. — С тобой всё в порядке? — спросил он. — Так значит, не только мои… — тихо пробормотал Саргий. — Что ты сказал? Саргий будто бы очнулся от сна. Сосредоточив взгляд, он воззрился на Ли и сердито спросил: — Что это, чёрт возьми, было? — Ты о чём? — озадаченно протянул Ли. — Как о чём? О чертовщине, которую ты нам показал! — Саргий казался оскорблённым до глубины души. Вик ощущал себя примерно так же. Освободитель не только существовал, но они его увидели — можно сказать, что вживую. Конечно, после того, как они побывали в самом Эдеме, удивляться было бы глупо. Но что-то сдвинулось. Какая-то мысль не давала покоя. Она всё рвалась на самый перёд сознания, вот только не могла оформиться во что-то конкретное. — Я вам что-то показывал? — спросил мальчишка. Саргий собрался было выдать что-то резкое, но тут руку подняла Эмма и сказала: — Давайте сначала уберёмся отсюда. Вик даже обрадовался вмешательству медички. Как только Томми развоплотил катер обратно в форму маленького шарика, Вик приказал Насифу вести их через джунгли. Шаман с Саргием возглавили колонну, следом за ними семенил Томми с Сарой, за ними Эмма, а хвост замыкали Вик с Ли. Когда они зашли достаточно глубоко в зелень, чтобы не опасаться преследователей, капитан спросил у мальчишки: — Ты сейчас действительно ничего не помнишь? — Мы же только что вырвались из тюрьмы и подбили катера противника, — с ощутимым раздражением сказал Ли. — Я что-то упускаю из виду? Скажите, капитан! Эмма помахала рукой Вику, и тот ускорил шаг, чтобы с ней поравняться. — Ты что-то хотела сказать? — Он забыл, — сказала Эмма. — Я слышала о таком. После всего, что с ним сделала церковь, это и неудивительно. У него серьёзная психологическая травма, против которой он выработал защитный механизм. К тому же, он курьер. Говорят, у них повышенная вероятность ментальных проблем. — Хочешь сказать, у него с головой не в порядке? — спросил Вик. — А у кого она действительно в порядке? — осадила его Эмма. — Он показал нам, кем является на самом деле. Но он не может пользоваться своим настоящим именем, потому что даже оно вызывает поток болезненных образов. Вполне возможно, что его хозяева хотели такого результата. Вы и сами заметили, какое у него странное поведение. Он будто сам не свой. Перепады настроения, излишняя сентиментальность, какое-то непонятное ребячество. Обычно, в его возрасте парни наоборот стараются показать себя взрослыми. Ведь так? — И всё потому, что он не тот, за кого себя выдаёт, — кивнул Вик. — Хуже того, он сам верит в собственную ложь. — Чтобы спасти остатки рассудка, — заметила Эмма. — Хотя, мне кажется, он осознаёт какие-то части своего прошлого. Просто изо всех сил старается подавить остальное. — Тебя совершенно не беспокоит, что он курьер? — поинтересовался Вик. — Что потом он может выдать воспоминания о миссии? Все наши секреты? — Он даже не помнит, кто он такой, — Эмма покачала головой. — Нет, я не думаю, что его стоит бояться. Курьеры не всегда помнят все детали, а в его воспоминаниях полный разлад. Да и потом, даже если его хозяева начнут копаться в его памяти, думаю, на нас им будет наплевать. Вот если он попадёт в руки короля, тогда у нас могут быть проблемы. Вик внимательно посмотрел на медичку и рефлекторно моргнул, запечатлевая её образ в памяти. Тут же он почувствовал укол совести и отвернулся. «Если бы они только знали…» — О чём вы там шушукаетесь? — спросил Томми, замедляя шаг. Вик смерил взглядом рулевого. После смерти двойника Катрины Марцетти выглядел хуже некуда. Но он сказал, что разберётся со своими проблемами. «Сможет ли?» — Ли действительно не помнит, о чём он говорил, — сказала Эмма. Томми кивнул. — Пацан всегда был странным. Но теперь всё встало на свои места. — Правда? — поинтересовался Вик. — И что же тебе стало яснее? — Он не помнит о миссии церковных гондонов. Его настоящее «я» прорывалось наружу, когда мы начинали на него давить. Но в остальное время он просто прикидывался беззаботным мальчишкой, — Томми цыкнул. — Чтобы прожить детство, которое у него отняли. Вик не знал, что и сказать. Но тут к их разговору подключилась Сара. Как и Томми, выглядела она изнурённой, почти что опустошённой. Под глазами темнели мешки, когда-то задорный ирокез совсем перепачкался и свалялся, и теперь девушке пришлось просто зачесать его на бок. Но главное, в её голосе появилась надломленность, которую Вик слышал у людей, которые встретились со смертью — и им показалось, что её объятия намного теплее, чем у жизни. — Слушайте, я не скажу ничего насчёт церкви. Это всё очень странно и страшно, если начинаешь задумываться. Но этот мальчишка ваш… Ли… он ведь видел Освободителя, так? Вы помните, что он ему сказал? Эмма кивнула. Вик понял, к чему клонит рулевая «Юноны», но решил не вмешиваться. У него теплилась лёгкая надежда, что она уведёт разговор в другую сторону. — А ещё там был человек на распятии, — продолжила Сара. — И то, что он сказал… нас ведь с младшей школы учили, что Освободитель собой пожертвовал, чтобы дать Городу жизнь! А что это получается? Всё — обман? И где же тогда Освободитель, а? — И главное, что произошло дальше, когда Ли вернулся, — поддал жару Томми. Он внимательно посмотрел Вику в глаза, и губы его слегка расползлись, явив гниющие зубы. — Вы ведь прекрасно знаете, о чём я, да, капитан? — У церкви было сердце Освободителя, — сказала Эмма. — Настоящее ли сердце или же некий конструкт — что бы это ни было, они хранили его для «подходящего кандидата». И Ли выжил, — она бросила опасливый взгляд на неторопливо плетущегося помощника рулевого. — Потом церковь ни с того ни с сего решает поддержать поход полковника за стены, хоть и ненавидит Синдикат с королём. Вы ведь понимаете, на что это похоже? Не молчите, капитан! — Чего вы от меня хотите? — честно спросил Вик. — Ты ведь знал про всё это, несчастный ты сукин сын, — разочарованно выдавил Томми. — Ты знал, что он агент церкви. Ты знал про его миссию. Я уж не говорю о том, что тебя связывает с полковником. Ведь именно тебя послали не просто так, да? — Нет, я ничего из этого не знал, — выдохнул Вик. — Клянусь вам всем, чем только можно. С полковником меня связывает общее прошлое, это так. Я один из немногих оставшихся людей, которых он бы мог назвать другом. Мы вместе воевали на Нижних Уровнях, когда я ещё был копом. Как-то раз мы встретились, и он сказал мне, что очень впечатлён моим упорством. Я помогал ему в некоторых операциях, даже спас ему жизнь. И когда мне пришлось бежать из Башни, он помог мне перебраться на сторону Синдиката. Вот только с тех пор, как я начал работать на короля, мы больше не поддерживали связь. — Так значит, дело в короле? — ввернула Эмма. — Он решил отправить вас за полковником, потому что считал, будто никто другой не справится? — Никто другой бы за это и не взялся, — отрезал Вик. — Всем наплевать на полковника, жив он или нет. Всем наплевать… — А вам нет? — осведомилась Сара. В её глазах промелькнуло нечто, похожее на жалость. — Я… — запнулся Вик и продолжил, тщательно подбирая слова. — Я хорошо относился к полковнику. Когда-то я бы назвал его своим наставником. Даже… отцом. Те годы прошли. Я знаю, что он угрожает Первому Городу и всем его гражданам. И всё же, я не хочу решать всё кровью. Я хочу понять, что заставило его сделать то, что он сделал. Томми с Эммой молчали. Сара же понимающе и даже с какой-то симпатией кивнула ему и произнесла: — Нельзя просто так жертвовать близкими, как бы они ни отдалились. — Кстати о жертвах, — многозначительно буркнула Эмма. — Теперь мы знаем, что Освободитель не жертвовал собой. — Значит, он живой? Среди нас? — спросила Сара. — Церковь ведь поддержала полковника, потому что он обещал вернуть его! Поэтому его экспедицию поддержали! — Важнее другое, — оборвала её поток мыслей Эмма. В её глазах читалось осуждение. — Скажите-ка, Вик, только честно. Полковник и есть Освободитель? Вик молчал. Он не знал, что и сказать. Наконец, вздохнув, он выдал: — Я считаю, что это возможно. * * * Они шли по реке с невиданной доселе скоростью. Казалось, Томми выжимал из «Катрины» всё, что только можно. Ли, несмотря на провалы в памяти, местоположение храма помнил прекрасно — и указал его. Место, где полковник объединил миры. Вик в очередной раз разобрал и собрал автомат, хотя необходимости в этом не было никакой — он ведь только распечатал его на утилизаторе. Остальные члены команды тоже вернули себе оружие; Эмма же сумела разыскать в схемах, которые предоставил ей Вик, сумку-утилизатор с медикаментами. Вся команда спустилась в трюм. Каждый готовился, как мог: Саргий укладывал пулемётные ленты, Ли точил клинки, Паркер помогала Эмме уложить аптечку, а шаман в очередной раз жёг перья. Каждый знал: впереди их ждёт битва. Время разговоров закончилось. Они выбрали свою сторону. Полковник, какие бы цели ни преследовал, выбрал свою. И всё же, одна мысль не давала Вику покоя. «Почему я сказал это? Почему⁈» Ведь он мог просто промолчать, посмеяться над словами Эммы. Но он просто подтвердил их, будто ни в чём не бывало. И между ними сразу же возникла невидимая стена, ставшая ещё толще, потому что он прямо сказал — ему не всё равно, что случится с полковником. «Они уже не первый раз думают, что я в сговоре с Эймсом. Почему?» Конечно, у них всех были проблемы с Синдикатом. Их недоверчивость легко было объяснить. Король отправляет на миссию опытного убийцу, тот собирает кучку отщепенцев и без лишних объяснений идёт вперёд. А миссия в том, чтобы вернуть кровавого полковника, который, возможно, предал Первый Город. И не просто предал, а объединился с прямым его противником, чтобы разрушить всё до основания. А может, он и не предавал никого, а на самом деле внедрился в армию врага, чтобы саботировать её изнутри? Как бы там ни было, слишком много подозрительного. И чем дальше, то всё больше. Когда они подплывали к деревне Насифа, Вик сам сказал шаману, что что-то не так. Полковник объявил войну Первому Городу и использовал Орла Свободы как свой символ. Сторонников же он называл армией Освободителя. Какова была вероятность, что Эймс им и был? Вик подозревал, что довольно большая. После видения Ли он осознал: человек, который когда-то был полковником, скорее всего больше не существует. Его место занял кто-то другой: тот, кто смог убедить церковь, ненавидевшую Синдикат, пойти за ним. Доверить лучших агентов и даже артефакты. Ли нёс в себе сердце Освободителя, хранившееся у церковников, и его задачей было довести капитана до конца. «Что, если всё это обман? Они приказали Ли завершить миссию человека, искавшего полковника. Что если это я его сопровождаю, а не он меня?» Одно Вик знал точно — после всего произошедшего, ничего нельзя было исключать. И если полковник был Освободителем, это отвечало на многие вопросы. Например, как он умудрился пережить годы стычек на Нижних Уровнях и не сойти с ума. В конце концов, Эдем хотел заполучить технологию переноса, он дал отмашку королю отправить экспедицию за стены, и ничего удивительного, если Освободитель, всё это время скитавшийся среди своих детей, возглавил поход. Там он столкнулся с сааксцами и инсценировал свою смерть — или просто пережил отрубание головы. Но для чего нужно было развязывать войну? Если ему так нужна была технология переноса, он бы сам давно заполучил её. «Саргий ещё тогда предположил, что полковник хочет, чтобы его нашли». Вик цыкнул и защёлкнул магазин автомата. Он ничего не узнает, пока не встретится с полковником лично. Он попытался представить, как будет хорошо вернуться домой, обнять Синтию и Нормана, наконец-то нормально выспаться и никогда больше не возвращаться к войне. Но все его мысли сводились к Аноре. Словно путник в пустыне, он жаждал испить влагу с её нежных губ. Посмотреть в её зелёные глаза. Сказать ей, что никуда больше не уйдёт. И услышать самодовольное: «Ты только мой».