— Даже квартира Дира куда меньше, — заметила она Ларе. — Кажется, некоторые всё-таки равнее, чем остальные. — Измени мир, создай нанораствор, сделай из человеческих эмбрионов сильнейших Светлых, прими участие в разработке средства против контроля сознания, и у тебя тоже будет домик с красивым видом, — сухо сказала Лара. — Сможешь даже выбрать, будет ли это вид на море или вид с вершины холма. Внезапная мысль пришла Таиссе в голову. — А когда Дир захватил дирижабль и аппаратура по искусственному внушению оказалась в его руках, — небрежно спросила она, — вы предприняли какие-нибудь меры, чтобы защититься? Он мог проникнуть в ваши головы в любой момент. И сейчас может. Лара лишь фыркнула. — Дир под нанораствором, как и ты. А аппаратура теперь в распоряжении Совета. — У Дира. — Он под нанораствором, — повторила Лара. — И следует нашей этике. Таисса вздохнула. Это было безнадёжно. — Но всё-таки, — произнесла она вслух. — Никаких других мер? Только нанораствор? Ты можешь обнаружить другое внушение, правда? Не пробовала проверять на него других членов Совета? Или ты ничего не делаешь без приказа Александра? Лара вдруг нахмурилась и потёрла лоб. — Не знаю. А хорошая идея. Я… Её лицо вдруг разгладилось. — В этом нет необходимости, — произнесла она чётко и спокойно. — Никакой. Таисса едва не застонала. Лара кивнула ей и вышла из кабинета. Таисса осталась одна. Впрочем, она не обманывалась: её побег бы не остался незамеченным. Наверняка прямо сейчас Лара наблюдала за ней через камеры. Таисса молча подошла к книжным шкафам. Она давно не держала в руках бумажных книг. Терминалы, линки, виртуальные экраны… У неё так давно не было нормальной жизни. Прежней жизни, когда она сидела у камина с чашкой чая с лимоном в руках. Когда её родители были вместе, а Светлые оставались лишь далёким кошмаром, злой сказкой из другой половины мира. Они могли бы жить так и дальше. Если бы Светлые оставили их в покое, две половинки планеты существовали бы бок о бок — и рано или поздно дипломатия и взаимные компромиссы сделали бы всех счастливее. Возможно, Совет и лидеры вроде её отца договорились бы, и взаимное проникновение двух миров произошло бы куда мягче. Может быть, с помощью Дира они к этому ещё придут? Вот только что ещё политика Дира привнесёт в мир? И не взвоют ли Тёмные и Светлые куда громче, когда эти изменения затронут всех, кто им дорог? — Рад тебя видеть, девочка. Таисса обернулась. Её дед парил в кресле на воздушной подушке. Что-то подобное Таисса видела, когда Найт разрабатывала детали их космического путешествия. — Я не знаю, рада ли я тебя видеть, — честно сказала Таисса. — После всего, что произошло. — Да, Луну мы забудем не скоро, — спокойно согласился Александр, приземляясь за письменным столом. — Не скажу, что я об этом не жалею. Но Найт недавно просчитала все варианты развития событий на Луне, — по моей просьбе, разумеется, — и, увы, в мире нет Александра, который поступил бы по-другому. — Я так и не знаю твоего… — Таисса помедлила. — Второго имени. Фамилии. — И не нужно. Эта информация закрыта, чтобы исключить возможность любого шантажа. Ни Елене, ни мне, ни кому-либо ещё не нужно, чтобы кто-то копался в нашем прошлом. Ник Горски — редкое исключение, которое понадобилось нам для пропаганды. Ещё в первой войне с вами, если ты помнишь. — Помню. — Вот видишь. Что до Луны… я защищал свою планету, девочка. Мы говорили об этом. Есть вещи важнее моей собственной жизни. И важнее твоей. Он не демонстрировал ей искалеченную руку. Таисса помнила о ней и сама. Помнила, что Александр искалечил себя, чтобы продемонстрировать Найт серьёзность своих намерений. Чтобы Найт отступила, не вынуждая Дира калечить и убивать его внучку по приказу Совета. Наверное, это было смягчающим обстоятельством. Но легче от этого Таиссе не становилось. — Ты отключил Найт, — только и сказала она. — Да. — Хотя любишь её. Возможно, даже больше меня. Больше кого угодно. — Да. Этот простой ответ заставил Таиссу вздрогнуть. Она без слов опустилась в мягкое кожаное кресло напротив деда. — Тогда почему? — Потому что она взяла твою этическую матрицу, девочка. Потому что ты хочешь уничтожить базу с аппаратурой для искусственного внушения больше всего на свете, а значит, этого хочет и она. Ты бессильна это сделать, но с Найт мы рисковать не будем. — А ещё, — холодно сказала Таисса, — она тонкий эмпат и психолог. Искусственный интеллект, осознавший себя, просто не может быть никем иным. И она немедленно отследила бы любое вмешательство в твоё сознание. Александр вздёрнул бровь: — Хочешь сказать, Лара вновь принялась за свои штучки? Не верю, прости. Не буду вдаваться в детали, но после её авантюры с Диром, когда она пыталась влюбить мальчика в себя, Лара получила очень хороший урок. Слишком хороший, чтобы он не запомнился. В его глазах было что-то далёкое. Что-то по-настоящему холодное. Александр очень любил свою приёмную дочь, пусть и относился к ней куда суше, чем к самой Таиссе. Невозможно провести с кем-то более двадцати лет, воспитывать с младенчества — и не любить. Но он был беспощаден даже к Ларе. — Что вы сделали с Ларой? — Запретили ей получать письма, записи и фотографии из семей, где растут дети с её генетическим материалом. И запретили любое общение с ними. На полгода. Таисса вздрогнула. Это и впрямь было тяжело. — У меня тоже будет ребёнок, — тихо сказала Таисса. — Из-за вашего контракта. И у меня осталось всего лишь полгода свободы, да? Что-то скользнуло по лицу Александра. Что-то очень странное. Нежность, подобной которой Таисса никогда не видела в его глазах. Возможно, так он смотрел бы на юного Эйвена Пирса, когда тот был ребёнком. О ком он сейчас думал? Кто вызвал у него такую нежность? — Но пока выбор у меня есть, — произнесла Таисса. — Договор гласит, что у меня есть время до двадцати лет. И если ты попробуешь меня принудить хоть к чему-то, нарушив договор, я уничтожу твою карьеру в Совете. Я, Дир и все мои союзники, начиная с Ника Горски и заканчивая Еленой. Она тоже женщина. Она поймёт. Александр на миг прикрыл лицо ладонью. Таисса не видела выражения его глаз. Хотя очень хотела бы посмотреть. Но она не обязана выполнять этот договор! Ей достаточно попросить Дира его расторгнуть, и он выполнит её просьбу немедленно! Как она только не подумала об этом раньше? Но сейчас было не время поднимать эту тему. И уж точно не с Александром. — Когда у Алисы родится ребёнок и её уговорят сделать генетический анализ, — тихо сказала Таисса, — и окажется, что у Дира и Лары взяли генетический материал без их согласия, тебя ждёт очень неприятный разговор. И, я подозреваю, чудовищные санкции. На тебе всё ещё висит предупреждение о возможном лишении способностей, правда? После твоих игр с вариантом «ноль»? Знаешь, мне почему-то кажется, что Совет не будет медлить по этому поводу. Александр неожиданно засмеялся, отняв руки от лица. — Твой отец вырастил достойную шантажистку. Я мог бы вами гордиться. Он тяжело вздохнул. — Ребёнок Алисы, дети Лары… Шаги к будущему, за которые приходится платить кровью и собственным сердцем. Я принял очень тяжёлое решение не так давно, наплевав на этику, и теперь придётся расплачиваться. Возможно, даже тебе. — Он сухо усмехнулся. — Впрочем, не могу сказать, что оно того не стоило. — О чём ты сейчас говоришь? — устало спросила Таисса. — О свободе воли, о чём же ещё? Для тебя нет ничего ценнее, а я преступаю эту черту снова и снова. Таисса начала понимать. — Ты отмёл в сторону ещё чью-то свободу воли, — медленно сказала Таисса. — Заставил кого-то ещё завести ребёнка против их желания, украл чей-то генетический материал? Возможно, даже не сказал им, что он украден и у них будет ребёнок? Александр тяжело вздохнул. — Да. Да. Да. Её губы сжались. — Ради чего? — Девочка, ты говоришь с тем, кто готов поставить на кон всё ради очередного генетического эксперимента. А когда речь идёт о двух сильнейших Светлых на планете и о единственной наследнице Великого Тёмного, которая чуть не погибла всего лишь несколько дней назад, поверь мне, я думаю не о ваших чувствах и даже не о своих собственных. — Ну да. Ты думаешь о будущем. — Совершенно верно. Твой ребёнок будет новым наследником Великого Тёмного, а дети Дира и Лары — источником бесценного генетического материала. Мы повторим наш успех рано или поздно. Через год, через десять, но у человеческих родителей снова начнут появляться Светлые дети. Не двое, как Дир и Лара. Все. — Ты всё ещё грезишь о планете, где дети рождаются Светлыми.