– Я сказал, конечно, что герцог Хорват будет верховным судьей, и он узнает больше, когда последует приказу. – Как ты думаешь, он приедет, Дикон? – тихо спросил король. – Если он не приедет, то виновен в измене. Если он приедет, факт его измены будет установлен. В любом случае он у нас в руках. – В Западной Марке есть три порта, – сказал король. – Молд и Ранкин на юге и Блэкпул на севере. Никто не покинет этих портов без моего разрешения. И король Окситании не захочет дать Кискаддону убежище на своей территории. – Единственное место, куда он может отправиться, – это святилище. И вы можете быть уверены, что у нас есть Разведывательная служба, которая наблюдает за всеми и следит за стенами. Он не сможет воспользоваться правом убежища без нашего ведома. В голосе короля было одобрение. – Спасибо, Дикон. Ты делал все правильно. Пора парню снова увидеться с родителями. Ты сказал им, что я привез с собой мальчика? – Конечно, милорд. Они знают цену открытой измене. – Он совершил ее на Амбионском холме. Стив, сколько времени ему понадобится, чтобы призвать своих вассалов и армию из пограничных областей? Раздался голос герцога Хорвата: – Вы думаете, он это сделает, милорд? – В Бистоуне тысяча человек, и весь день прибывает пополнение. Еще тысяча прибудет с Севера. Сколько может призвать Кискаддон и как быстро? – Только несколько сотен человек к завтрашнему дню. Может быть, и вполовину того. Ему потребовалось бы две недели, чтобы собрать всех остальных, кто обязан ему службой, и я сомневаюсь, что они присоединятся к нему против вас сейчас, когда вы уже укрепились здесь. Вы не дали ему достаточно времени, чтобы отреагировать. Король усмехнулся. – Таково и было мое намерение. Волк у двери. Овцы блеют. Что ты будешь делать дальше, Кискаддон? Ход за тобой. Оуэн сделал свой последний пятый ход, победив Дансдворта. Внутри у него все сворачивалось в узлы. Дансдворт хмыкнул с отвращением и бранился себе под нос. * * * Когда Оуэн добрался до своей спальни после вечерней трапезы, его мысли путались и от того, что он прочел, и от потрясения, которое испытал, когда понял, что его родители провалили проверку на лояльность и его собственная жизнь повисла на волоске. Он в изумлении остановился. Посреди комнаты лежала сумка, которую он оставил в Кингфонтейне. Плитки на полу были сложены в его имя: O-У-Э-Н. Мой наставник научил меня определенным максимам. Правителю следует внушать страх таким образом, что, если он не завоевал любви, он должен избегать ненависти. Он может избежать ненависти народа, пока воздерживается от присвоения собственности своих подданных и их женщин. Но если у него возникает необходимость забрать чью-то жизнь, в особенности кого-то из дворян, обладающих властью, он должен соблюдать видимость правосудия. Но прежде всего он должен держать руки подальше от чужой собственности, потому что люди быстрее забудут смерть своего отца, чем потерю имущества. История учит этому ясно, и многие короли потеряли венец, присвоив то, что принадлежало другому человеку. По иронии судьбы, даже несмотря на то, что труднее отобрать владения, чем убить, еще труднее найти оправдание, чтобы лишить кого-то жизни. Вот почему лучше всего нанести удар врагу после того, как он даст вам возможность сделать это. Судебная сессия в Западной Марке – вот такой повод. Доминик Манчини, измученный шпион в замке Бистоун Глава тридцать пятая Колодец слез Уже совсем стемнело, но из-за света факелов было светло, как днем. Без конца грохотали повозки, поскольку люди из королевского дворца в Кингфонтейне прибывали всю ночь. Солдаты с эмблемой белого вепря были повсюду, но Оуэн все равно пробирался через двор, стараясь держаться подальше от взрослых, которые могли бы отправить его спать. Увидев свое имя, выложенное плитками, он отправился на поиски Анкаретты. В центре двора возвышался колодец из камней, скрепленных раствором. Оуэн вскарабкался на край и уставился в черные глубины. Он мог слышать слабое бульканье, но колодец был слишком глубок, чтобы увидеть мерцание воды. Топот следующих за ним шагов предупредил его, что рядом кто-то есть, и он с трудом отступил от края, когда Манчини приблизился, держа в руке сверкающий флорин. – Готов загадать другое желание? – спросил толстяк с усмешкой. Он протянул мальчику монету, напомнив Оуэну об их давней встрече в святилище Владычицы. Мальчик покачал головой. Манчини сжал губы и кивнул в ответ: – Согласен. Это пустая трата доброй монеты. Я хочу сказать – посмотри на этот флорин. Я мог бы купить на него несколько маффинов и получить час удовольствия. Или я могу швырнуть его в воду колодца и никогда не получить ничего. Если бы желания были конями, нищие ездили бы верхом, а? – Манчини уселся на край колодца рядом с Оуэном, сложив мясистые руки на груди. Тихо щелкнул языком. – Честно говоря, парень, я не понимаю, как она может справиться с этим. Охранники у ворот выпускают отсюда только тех, кто состоит в Разведывательной службе. Багаж продолжает прибывать, но не выпускают никого. Ходят слухи, что твой лорд-отец приехал из Таттон-Холла с эскортом из ста человек. Он разбил лагерь примерно в лиге от города. Как-то это все неправильно с его стороны. Нервы Оуэна еще больше напряглись. – Я ей доверяю, – тихо прошептал он. – Доверие – это как красивое блюдо, парень. Но мы с тобой говорим о доверии короля. Если бы я был на месте Северна, я бы использовал выездную сессию в своих интересах, чтобы уничтожить известную мне угрозу. Блюдо может быть красивым, но его легко разбить. Даже если ты вновь соберешь осколки воедино, это не поможет. Твой отец разбил доверие короля на Амбионском холме. Твой брат уже заплатил за это жизнью. В Разведывательной службе делаются ставки на то, что твой отец завтра отправится по реке. – Он похлопал Оуэна по спине. – Я ненавижу приносить плохие новости, но я просто не понимаю, как Анкаретта может изменить решение короля. Ярость полыхнула в сердце Оуэна. Он мрачно посмотрел на Манчини: – Она гораздо умнее тебя. Она придумает. Манчини фыркнул. – Ну, если она и проскользнула в замок, она не выскользнет, это я могу утверждать. – Не будь слишком самоуверен. Голос Анкаретты исходил из колодца. Оуэн вздрогнул, а Манчини пришлось ухватиться за край, чтобы не упасть прямо в колодец от изумления. Вера Оуэна в королевскую отравительницу вновь оправдалась. Он наклонился над краем колодца, глядя в темное жерло. – Ты в колодце? – прошептал он, его голос эхом раскатился по шахте. – Да, – ответила она добрым, но усталым голосом. – Я не вижу тебя, – сказал Оуэн. – Но я вижу тебя, – ответила она. – Все хорошо. – Я начинаю верить во всю эту чушь насчет Потока, – ворчливо произнес Манчини, частично оправившись от потрясения. – Где ты? – Под замком есть тоннели, – прошептала она. – Это одна из причин, по которой замок назвали Бистоун – Улей. Это знаменитый замок, Оуэн. Или злосчастно известный. Несколько королей начали здесь свое правление. Изучение прошлого иногда помогает нам создать будущее. Доминик, ты узнал то, что я тебя просила? Оуэн ухватился за край, его сердце зажглось надеждой. Шпион с отвращением нахмурился: – Да, но это не очень хорошие новости, Анкаретта. Похоже, король завтра хочет казнить семью мальчика. Я только что говорил ему это. Шпионы делают ставки, монеты переходят из рук в руки. – Спасибо. Да, очень похоже, что король объявит приговор завтра. Это та новость, которую мне нужно было подтвердить. Ты знаешь, во сколько начнутся слушания? Когда Кискаддон должен прибыть, прежде чем его объявят изменником? Манчини нахмурился, сложив руки на груди. – В десять часов. Я слышал, что он разбил лагерь в лиге отсюда. – Доминик, мне нужно, чтобы ты отправился к нему. Я не могу уехать так далеко и вернуться вовремя. Ты должен пойти к лорду Кискаддону и сказать ему, чтобы он явился на завтрашнее заседание суда. Он не может опоздать. – С какой стати он меня послушает? – спросил Манчини. – Потому что я послала тебя. Он будет доверять тебе, потому что его жена доверяет мне. Поверь в это. Ты должен убедить отца Оуэна прийти без свиты. Без оружия. Он должен полностью отдаться на милость короля. Оуэн вздрогнул. Лицо Манчини ясно выражало недоверчивость. – Ты это всерьез? – Ты должен доставить это сообщение ради меня. Сегодня ночью. Если уйдешь сейчас, сможешь побывать в его лагере и вернуться до рассвета. Посмотрим, сможешь ли ты убедить его пойти с тобой. Он не может опоздать к открытию судебной сессии. Ты сделаешь это? – Я рискую своей шеей, – проворчал Манчини. – Не откроешь ли ты мне свой план? Я не смог получить книгу. Король всегда держит ее при себе. – Он изо всех сил пытается понять, что там написано. Мне нужно знать содержание книги. – Но король ее не выпускает, – сказал Манчини.