– Дама с кухни, – прошептала девочка с благоговением. Анкаретта подошла и села на край постели Эви. Мягкий свет свечей подчеркивал ее шелковое платье и идеально причесанные волосы. Она была словно волшебное создание, рот Элизабет приоткрылся и принял форму идеальной буквы «о». Оуэн впервые заметил, что между ними есть некоторое сходство – цвет их волос и глаз почти совпадали. Если бы Элизабет Виктория Мортимер с возрастом уподобилась Анкаретте Триновай, он бы не возражал жениться на ней. – А вы кто? – Легкая улыбка появилась на лице Эви. Она казалась заинтригованной, но была настороже. – Меня зовут Анкаретта Триновай. Я отравительница на службе королевы. Глаза девочки, загорелись еще сильнее, если это возможно. – Правда? Это так интересно. Вы делаете яды? Но вы назвали себя отравительницей королевы. Королева умерла. Вы… вы ее отравили? – Я служу другой королеве, – Анкаретта подавила улыбку, – не жене короля Северна. И нет, я не отравила ее. Она умерла от болезни. Я учила Оуэна Кискаддона многому, но самое главное, как стать благословленным Потоком. Я благословлена Потоком. – Вы? Благословлены? – нетерпеливо спросила Эви, заинтригованная сверх всякой меры. Оуэн был так рад, что ему не придется больше нести бремя тайны в одиночку. – Да. И Оуэн очень важен для меня. Я знаю, что и для тебя тоже. Я не хочу, чтобы король навредил ему или его семье. Я пришла сюда, чтобы рассказать вам обоим историю. Оуэн так хотел поведать тебе обо мне. Он умолял меня довериться тебе, поэтому я пришла на кухню, чтобы убедиться, вправе ли я это сделать. Когда ты защищала своего друга от намного более сильного мальчика, я поняла, что смогу тебе довериться. – Дедушка сказал, что я должна предоставить порку ему. – Эви улыбнулась с самодовольством. – Но я не могла стоять в стороне, пока Дансдворт бил Оуэна ремнем. Вы видели, что он сделал с его щекой? Оуэн не виноват, что у него штаны упали! Анкаретта подавила улыбку, когда глянула на Оуэна. – На самом деле виноват, – признался Оуэн. – Ты злюка, – сказала Эви, тихо смеясь. – Он это заслужил. – Она перевела взгляд на Анкаретту: – Если вы пытаетесь помочь Оуэну, то я тоже хочу помочь. – Я так и думала, – спокойно ответила Анкаретта. – Поэтому я должна рассказать вам обоим историю. Это тайна, о которой мало кто знает. Но хотя это и тайна, все это правда. Почему бы вам не сесть на пол и не послушать? Это история о том, как я умерла. Глаза Оуэна расширились. Он уселся рядом с Эви, их колени соприкасались. Его подруга так хотела услышать рассказ, что даже немного ерзала. Оуэну тоже было не по себе, но по другой причине – его страшил зловещий зачин. – Это история о четырех братьях, – начала Анкаретта. – Трое из них уже мертвы. Лишь самый младший выжил. Он последний из братьев. Его зовут Северн. Он ваш король. – Она сложила руки на коленях, наклоняясь ближе, чтобы говорить потише. – Старшим братом был Эредур. Его отец и второй по старшинству брат погибли, восстав против короля. Это часто случается в Кередигионе, и это было много лет назад. Эредур был высоким, сильным и красивым. Людям он нравился. С помощью своего дяди Уорревика он победил короля и захватил корону. Пока шла война, он отправил двух своих младших братьев жить за море в королевство Бругия. Северну было восемь лет. Он был твоим ровесником, Оуэн. Его отец только что был убит в ужасной битве. Как и твой, миледи. Ему было очень грустно. Эви кивнула, ее лицо потемнело, выдавая сдерживаемое горе. Оуэн удивленно посмотрел на нее. И накрыл ее руку своей. Она улыбнулась ему, но в глазах стояли слезы. – Король Эредур начал утверждать свою власть в королевстве. Его дядя Уорревик, который помог ему занять трон, был его главным сторонником и возглавлял Разведывательную службу. Я была очень молода тогда. Шестнадцать лет. Я была служанкой в доме Уорревика, но принадлежала к Разведывательной службе. Я служила его старшей дочери, Изибель. Мы были очень близки. Но, как это часто бывает в знатных семьях, король и его дядя поссорились друг с другом. Дядя не угадал намерений короля, а думал, что угадал. Случилось недоразумение. Связанное с женитьбой короля… И вот Уорревик решил свергнуть короля. Его дочь, моя госпожа Изибель, вышла замуж за младшего брата Эредура, лорда Дансдворта, и Уорревик пообещал своему зятю королевство Кередигион. Моя верность принадлежала королю, а не дяде. Когда я узнала о заговоре, я попыталась предупредить короля о предательстве брата, но прибыла слишком поздно, чтоб спасти его. Он был схвачен и едва не брошен в реку. Дяде следовало бы покончить с ним немедленно. Колебание позже стоило ему жизни. Оуэн сглотнул, внимательно слушая разворачивающуюся историю. Он был слишком мал, чтобы понять пути королей и делателей королей[3]. Он не слышал раньше ничего про это. – Король Эредур сбежал из заключения, продолжала Анкаретта, – и переправился через море в Бругию с младшим из братьев, Северном. Они были изгнанниками, жили по милости других. Выбрав время, Эредур вернулся с помощью хитрости, которой научился у одного из своих предков. – Какой хитрости? – спросила Эви с большим интересом. – Вот в чем была уловка. Он вернулся и ушел на Север. Вместо того, чтобы бороться за корону. Он сказал, что просто хочет снова стать герцогом Северной Камбрии. Этот титул нынче носит твой дедушка, моя дорогая. Это удивило всех, и дядя был в ярости, конечно. Очень быстро король Эредур собрал достаточно сторонников, чтобы сразиться с дядей. Уорревик и лорд Дансдворт вскоре покинули Кередигион. Какой поворот событий! Однако король Эредур не был в безопасности. Его враги находились за границей и плели интриги. И поэтому дядя заключил союз с женой того короля, которого они когда-то свергли вместе с Эредуром, пообещав вернуть его на трон. Это был трусливый поступок. Чтобы сохранить свою власть, он предал всю свою семью. Как вы думаете, что об этом подумал его зять лорд Дансдворт? И вот тут-то и начинается моя роль. Оуэн и Эви переглянулись. – Король Эредур отправил меня с секретной миссией. Я была очень молода, еще и восемнадцати не исполнилось. Он послал меня за море, чтобы встретиться с лордом Дансдвортом. Эредур попросил меня убедить молодого человека смягчиться и объединить усилия со своим королем и братом. Если бы я не смогла убедить его, я должна была отравить его. Это было мое первое задание в качестве королевской отравительницы. Это было непросто. – Она склонила голову, чтоб сделать передышку. Затем посмотрела на обоих детей. – Но мне это удалось. У меня по-прежнему был значок дома Уорревика, поэтому я смогла проникнуть к лорду Дансдворту. Я убедила его вернуться к семье. Когда дядя вторгся в Кередигион с огромной армией, он был потрясен, узнав, что зять предал его и объединил свои силы с силами короля Эредура. Дядя сражался и был убит. Братья помирились. До поры до времени. После этого я все еще служила жене лорда Дансдворта. Чтобы приглядывать за братом короля и следить за тем, чтобы он сохранял верность. Постепенно брат все больше и больше злился, что сам не стал королем, чего требовали его амбиции. Он творил ужасные вещи в собственном доме. Он не был добрым человеком. Избивал жену и сына. Но потом он кое-что прослышал. Люди, которые питали слухами его зудящие уши, говорили, что король Эредур до женитьбы на своей королеве женился еще на какой-то женщине. Если бы это оказалось правдой, тогда все дети короля должны были бы считаться ублюдками, и он, лорд Дансдворт, получил бы право наследовать престол. Вы можете представить, какая возникла вражда между братьями! Я не знаю, были ли слухи правдивы или нет. Дансдворт верил, что были. Он начал готовить мятеж. – Она прервалась, потирая руки, и покачала головой. – О дальнейшем сложно говорить. Только королева в святилище Владычицы знает всю историю. – Она вздохнула. – Король, опасаясь очередного мятежа, приказал мне отравить брата. Оуэн уставился на нее. В комнате было так тихо, что они могли слышать ее дыхание. – Это был не единственный раз, когда король велел мне так поступить с его врагами. К тому времени я знала, что убеждать лорда Дансдворта – пустое сотрясение воздуха. Он был настолько властолюбив, настолько исполнен решимости занять трон… Когда я стала готовиться к этому тяжелому заданию, я отравила кубок с его любимым вином. К сожалению, не он выпил из этого кубка. Это сделала его беременная жена. – Плечи Анкаретты поникли. – Яд, – она сглотнула, пытаясь справиться со своими чувствами, – действовал медленно. Даже я не понимала, что случилось, пока не стало слишком поздно. Это привело к преждевременным родам. Я умелая повитуха, но я не смогла спасти ни ребенка… ни мать. Моя госпожа умерла у меня на руках. – Ее взгляд был затравлен, губы сложились скорбно. Оуэн всегда удивлялся, почему Анкаретта так печальна. Возможно, это было причиной. – Лорд Дансдворт был опустошен. Я вернулась к своей семье, чтобы скорбеть. Я не могла сказать королю, как подвела его, но рассказала королеве. Она обещала защитить меня. Именно для защиты ее детей и их прав мне было приказано сделать то, что я сделала. – Она глубоко вздохнула, поправляя юбки. – Лорд Дансдворт помешался от горя. Он послал своих стражников арестовать меня, обвинив в отравлении его жены. Прежде чем король узнал, меня судили и признали виновной в убийстве. Я предполагала, что королевская стража успеет спасти меня, поэтому позволила себя арестовать. – Она печально покачала головой. – Меня связали и сбросили в лодке с вершины водопада. Она перевела взгляд с Оуэна на Эви и обратно. – Только один из ста может пережить такое падение. Поток не пожелал моей смерти. У меня была сломана шея и большая часть костей, но я выжила. Моя судьба держалась в тайне. Королева лично заботилась обо мне и помогла мне исцелиться – не только телом, но и душой. Король обвинил лорда Дансдворта в измене за то, что он казнил меня по собственной воле. Он был заперт в башне здесь, во дворце. Его пытались утопить в вине, заставляя пить так много, что это должно было его убить, но он все не умирал и не умирал. – Она снова замерла, вздрогнула. – Король приказал мне снова отравить его. И я сделала это. Мое лицо было последним, что он увидел в жизни. Оуэн чувствовал себя так странно, его переполняли противоречивые мысли, он не знал, что сказать. Он только смотрел на Анкаретту и дрожал. Голова ее была склонена, голос звучал глухо. – Его сын, мальчик, которого вы знаете как Дансдворта, видел меня сегодня на кухне. Он узнал меня, ведь я служила его семье. Он много лет верил, что я умерла и что его отец был казнен из-за меня. Теперь вы знаете правду, которая никому здесь неведома. Король Северн не знает, кто я. Рэтклифф тоже. Даже твой дедушка не знает правды, миледи. Я все еще служу своей королеве в ее собственном узилище, но я здесь не для того, чтобы кого-то травить. В этом нет необходимости. Она подняла грустное лицо, чтобы посмотреть на детей. Сердце Оуэна болело за нее. И, как он много раз делал для своей матери, чтобы утешить, подошел и обнял, положив голову ей на плечо. – Значит ли это, – сказала Элизабет Виктория Мортимер дрожащим голосом, – что, если король умрет, Дансдворт будет править нами? Анкаретта долго смотрела на девочку, затем резко кивнула. – Что мы наделали… – простонала девочка. Оуэну тоже стало не по себе. Но его уши уловили звук, которого он не ожидал. Топот множества сапог из коридора. Они приближались. Отдавались эхом в каменных сводах. Анкаретта поймала его взгляд и обнажила кинжал. Рэтклифф полон решимости обнаружить источник утечки. В последнее время он крутится вокруг еще чаще, всегда задавая вопросы, пытаясь выведать тайны. Я не могу доверять никаким словом из его уст, потому что все, что он сообщает, уже передано королю или является ловушкой, чтобы спровоцировать меня. Мне нужно что-нибудь вызнать, опередив Рэтклиффа, чтобы план отравительницы сработал. Лучшим местом для новостей всегда было святилище Владычицы. Я всегда знал, когда шпион едет во дворец с важными известиями. Все, что мне нужно сейчас, – это какое-нибудь зелье, вроде слабительного, чтоб у всадника прихватило живот, задержать его прибытие хоть на час. Это так рискованно. Я больше не состою при святилище. С чего мне пришла в голову эта идея? Доминик Манчини, шпион при дворцовой кухне Глава двадцать шестая Перья – Сюда идут, – прошептал Оуэн Эви. Он думал, что Анкаретта поспешит к потайной двери, но она бросилась к изголовью кровати и вонзила кинжал в одну из подушек, разрывая наволочку. Она бросила подушку девочке, и оттуда вырвалось облако перьев. – Ударь его подушкой! – выдохнула Анкаретта, и Эви не нуждалась в дальнейших уговорах. Шлейф белых перьев пролетел по комнате, когда разорванная подушка врезалась в грудь Оуэна. Через полминуты на Оуэна летела еще одна порванная подушка. Он поймал ее, и двое детей наполнили воздух гусиным пухом, колотя друг друга обвисшими наволочками. Анкаретта опустилась на пол и перекатилась под кровать, когда дверь спальни распахнулась и вошел Рэтклифф, сопровождаемый четырьмя стражниками с обнаженными мечами. Он сразу начал задыхаться от пуха, походившего на северную метель. Безудержно хохоча, Эви, удачно развернувшись, саданула Оуэна по уху. Она снова кинулась к нему, но он поднял пустую наволочку, чтобы блокировать удар, а затем развернул и надел Эви на голову. Она ахнула с притворным негодованием, но ее аханье заглушил грохочущий рев. – Что, черт возьми, происходит?! – рявкнул Рэтклифф. Повсюду были перья, они прилипли, как листья, к волосам Эви, ее ночной рубашке, тунике Оуэна. Вихрящаяся стая перьев начала оседать, когда дети застыли на месте и уставились на Рэтклиффа. Перышко упало на губу Элизабет, и ее рот дрогнул, когда она попыталась сдуть его. Рожица, которую она скорчила, была настолько смешной, что Оуэн хохотнул, пытаясь сдержать смех. Рэтклифф топнул. Его лысеющая голова была мокра от пота, и перья прилипли к лысине, он выглядел совершенно нелепо. Эви воззрилась на него, ее подбородок дрожал от приглушенного смеха. Это только разозлило Рэтклиффа. – Вы думаете… вы думаете, что это забавно, леди Мортимер? Забавно? Я искал это пропавшее отродье, а нашел двух разбойников, которые уничтожают подушки его величества. По-вашему, это смешно, я спрашиваю вас! Но теперь она безудержно хихикала, указывая на «убеленную» голову Рэтклиффа. Оуэн почувствовал приступ страха, но не мог не смеяться. Усугубляло ситуацию то, что стражники пытались подавить ухмылки, но это давалось им с трудом. – Прочь! Вон! – крикнул Рэтклифф. – Ты, маленький бродяга, возвращайся в свою комнату. Я сообщу об этом Бервику и заставлю вас обоих отчистить каждое, каждое… ф-ф-ф… – Его ругань прервалась, когда перо попало ему в рот – именно на слове «перо», и он едва не задохнулся. Один из стражников заржал, а потом смеялись уже все. Лицо Рэтклиффа стало красным как помидор, когда он грубо схватил Оуэна за плечо и вытолкнул его из комнаты, пиная по пути перья. Оуэн оглянулся на Эви. Она лукаво улыбалась и, когда их глаза встретились, подмигнула ему. Он подмигнул в ответ. Гусиный пух кружился по комнате, и Оуэн почувствовал, как на сердце у него потеплело. Анкаретта спряталась под кроватью, она ушла от опасности. Дважды за один день. Она и вправду была умной женщиной.