– У тебя есть план, Анкаретта? Ее брови приподнялись. – План, чтобы спасти тебя? Он нетерпеливо кивнул. Она разгладила юбки у себя на коленях. Драгоценности ее ожерелья мерцали при свечах. Он немного наклонился вперед, нетерпеливо наблюдая за ее лицом. – У меня есть небольшая стратагема, – призналась она. – Что значит это слово? Название какой-то драгоценности? – Он как-то слышал, что драгоценный камень называли «гемма». Она тихо засмеялась. – Нет, это не драгоценность… хотя в каком-то смысле так и есть. Это жемчужина идеи. Драгоценный камень замысла. Грубый, необработанный и неотшлифованный. Но все хорошие идеи возникают именно так. – Ты мне расскажешь? – Я должна быть осторожна, Оуэн. Новые замыслы хрупки. Их легко раздавить. Новые идеи могут быть убиты насмешкой или зевком… или даже хмурым взглядом. Оуэн не был уверен, что она имела в виду. Возможно, читая выражение его лица, она сказала: – Ты когда-нибудь видел, как растет цветок? Росток, что едва пробился? Ростки такие маленькие и нежные, но, вырастая, становятся крепче. Легче всего вырвать росток – когда он еще мал. Так и с новыми замыслами. – Понятно, – сказал Оуэн. Он был несколько разочарован, потому что хотел услышать ее план, каким бы тот ни был незавершенным. Она попыталась его успокоить. – Позволь мне рассказать то, что можно. Когда хочешь чего-то достичь, следует начать с того, чего хочешь достичь, а затем работать в обратном направлении. Оставаться в живых – не цель. Я хочу изменить отношение короля к тебе. Он не захочет уничтожить тебя, если решит, что ты ценен. Как драгоценность. Лицо Оуэна оживилось. – Как стратагема? Она улыбнулась. – Именно так. Кого больше всего ценят правители? Тебе это уже известно. – Благословленных Потоком? – ответил Оуэн, и она с энтузиазмом кивнула: – Верно. Моя стратагема, Оуэн, состоит в том, чтобы обмануть короля, заставив его поверить, что вы оба благословенны. Это была самая блестящая идея, которую он когда-либо слышал. – Думаю, что хотел бы быть благословленным Потоком, – признался он. – Конечно, хочешь, и, насколько нам известно, это вполне вероятно, но большинство людей не проявляют таких способностей, пока им не исполнится одиннадцать или двенадцать лет. Именно тогда их дар начинают замечать другие. – Мне всего восемь, – уныло сказал Оуэн. – Поэтому я все еще это обдумываю. У меня нет трех лет в запасе. Как можно убедить хитрого правителя, такого как Северн, в том, что мальчик благословлен Потоком? Я все еще размышляю над этим. Дай мне время. – Она вздрогнула, и, хотя она никогда не призналась бы, он знал, что ей больно. – Я чувствую, что устала, Оуэн. – Я тоже, – сказал он, хотя совсем не устал. Он обнял ее, наслаждаясь прикосновением шелка ее платья к щеке, ее теплотой и нежностью. Она поцеловала его в лоб и отправила обратно, к нему в комнату. Разум Оуэна переполняли роящиеся мысли, когда он спускался по лестнице в потайные ходы, ведущие в его комнату. Он знал путь уже так хорошо, что мог бы идти с завязанными глазами. Он остановился у большой картины, прислушиваясь, нет ли шагов, и ничего не услышал. Замок спал. Он любил спящий замок. Шорох гобеленов, кричащая тишина темных залов, глубокие тени, в которых так хорошо прятаться. Ему больше не нужна была свеча, поскольку он изучил паутину переходов. Он открыл дверь своей комнаты и сразу заметил тусклый свет догорающей свечи на сундуке. Разве он не задул свечу перед уходом? – Где ты был, Оуэн Кискаддон? – спросил кто-то заговорщическим шепотом. Разумеется, это была Элизабет Виктория Мортимер. Глава шестнадцатая «Связан верностью» – Это моя комната, – сказал Оуэн вызывающе. Глаза девочки дерзко блеснули. – Я знаю, что это твоя комната. Так почему же тебя в ней не было? Где ты шатался? Что-то стащил из кухни? Он покачал головой и сложил руки. – А ты почему шастаешь кругом? – Я ненавижу спать, – призналась она. – Это так скучно. Кроме того, я не могла дождаться утра, чтобы рассказать тебе. – О чем? – спросил он с любопытством. Она наклонилась вперед, стоя на коленях, ее глаза в темноте казались серебристыми. – Я говорила с дедушкой. Король не убивал своих племянников. Это ложь. Но он несет ответственность за их смерть. Только нет полной уверенности, что они мертвы. Тут я немного запуталась. Оуэн сморщил нос. – Это бессмыслица. – Ты сказал мне, что король собирается убить тебя. Ты сказал, что он убил своих племянников, но я знаю, что он этого не делал. Дедушка не соврал бы мне. – Он не все тебе рассказывает, – категорически возразил Оуэн. – Он взрослый. – Он рассказывает мне все, – сказала она с блеском в глазах. – Он никогда не лжет мне. Никогда. Ты знаешь о монетах в фонтанах? Они не исполняют желания, Оуэн. Это глупость. Секстон сгребает их. Дедушка сказал мне, и он даже позволил мне посмотреть. Я никогда больше не бросаю монеты в фонтаны, чтобы загадать желание. Это дурацкий обычай. Оуэн нахмурился. – Только потому, что он так сказал, это не значит… Она прервала его: – Значит. Он не лжет мне. Вот что он сказал. Я знала, что ты хочешь знать. Когда старый король, кузен Эредур, умер, случились беспорядки. Нам было всего шесть лет, Оуэн. Совсем дети. Сейчас нам по восемь и мы более взрослые. Дедушка сказал, что один из принцев жил на Западе. Другой жил в Кингфонтейне. Дядя Северн был назван их защитником. Ты знаешь его герб, верно? – Вепрь, – сказал Оуэн, кивая. Одна мысль об этом вызывала у него дрожь. – Белый вепрь, – поправила она. – А знаешь ли ты его девиз: «Связан верностью»? Его собственный брат доверил ему сыновей. Но королева пыталась украсть их. Она вызвала сына, который жил на Западе, обратно в Кингфонтейн и послала с ним солдат. Когда Северн направился на встречу с принцем, королева планировала со своими людьми устроить засаду и убить его. Видишь ли, усадьба королевы была на пути туда. Там и должна была случиться засада. Но кто-то предупредил его. Оуэн почесал затылок. Он все еще стоял в дверях. Она нетерпеливо вздохнула и помахала, чтоб он присоединился к ней. Он осторожно закрыл дверь и забрался на кровать, встав на колени, как и она. – Ты знаешь, кто его предупредил? – важно спросила его Элизабет Виктория Мортимер. Она понизила голос до заговорщического шепота. Оуэн пожал плечами: – Рэтклифф? – Нет, нет, нет, Оуэн! Кто был самым доверенным человеком Северна? Тот, кого он казнил за измену! Это было до Рэтклиффа. Оуэн понятия не имел. – Откуда ты все это знаешь? – Я люблю истории, – промурлыкала она, как кошка. – Не вымышленные истории. Я люблю правдивые истории. Дедушка всегда рассказывает мне их. Он такой молчаливый, но он слушает и смотрит. Он знает, кто честен, а кто лжив. Он все время слушает. Оуэн задумался, почему внучка не последовала его примеру, но оставил эту мысль при себе. Она сжала колени, ее глаза сияли от волнения. – Лорд Блетчли! Кузен Блетчли. У него был хороший шанс самому заполучить трон. Король Эредур никогда не доверял ему, но Северн доверял, потому что именно он предупредил его о ловушке. Они схватили принца, когда он направлялся к Кингфонтейну… по той же дороге, по которой ты ехал сюда. Разве это не захватывающе? Оуэн был больше смущен, чем взволнован, но не хотел ослаблять ее восторг.