Глаза Оуэна уставились на доску, затем на нее. – Как… как ты сумела сделать это так быстро? Анкаретта понимающе улыбнулась. – Я научу тебя. В вазире есть много стратегий. Если знать их, они помогут быстро выиграть. Хочешь разобраться? Оуэн кивнул с радостью. Они сыграли еще несколько партий, и тогда Анкаретта спросила: – Оуэн… ты боишься меня, потому что я отравительница? Он поднял голову и посмотрел на нее. Его чувства читались по глазам. Он кивнул, но ничего не сказал. – Оуэн, – тихо сказала она, поставив на место последнюю фигуру. – Пожалуйста, пойми. Я отравляю только опасных людей. И только тогда, когда это становится совершенно необходимым. Я бы тоже испугалась, будь я на твоем месте. Но я хотела показать тебе свою башню, чтобы ты увидел, что отравительница – это не все, чем я являюсь. Да, это один из способов служить королеве, но я также служу ей, давая советы и рекомендации. Когда я изучала ремесло отравителя, я также обучалась как повитуха. Поэтому одна часть моей работы связана со смертью, а другая… с жизнью. – Она бросила на него многозначительный взгляд, которого он не понял. Затем она сложила руки. – Я также пытаюсь устранить угрозы королевству, не прибегая к ядам. Я люблю делать красивые вещи. Я много… думаю… пока вышиваю. Мои мысли двигаются туда-сюда, позволяя изучить ситуацию со многих сторон. Вот почему я прекрасно играю в вазир. – Она опустила руки на колени. – Я хочу помочь тебе, Оуэн. Но если я хочу помочь, мне нужно доверять тебе, а ты должен доверять мне. Я привела тебя в свою башню. Если ты скажешь кому-нибудь, что я здесь живу, король отправит солдат, чтобы убить меня. Оуэн задохнулся, чувствуя, как по его спине бегут мурашки. Он бы этого не сделал! Она серьезно кивнула. – Итак, ты видишь… Я доверяю тебе. Так поступают друзья, Оуэн. Я хочу быть твоим другом. Не только потому, что королева велела мне помочь тебе, но и потому, что ты мне нравишься. Я сделаю все возможное, чтобы придумать план, дабы обезопасить тебя. Я научу тебя стратегиям вазира. Я расскажу тебе все о ядах, чтобы ты по запаху мог определить что-то вредоносное. Я дам тебе лекарства, которые помогут твоим легким и сделают их сильнее. Но, Оуэн, я никогда не попрошу тебя отравить короля или кого-либо еще. Это будет неправильно. Оуэн энергично кивнул, широко раскрыв глаза. – Королева не просила меня вредить королю, хотя он опасный человек. Он последний в роду Аргентайнов. Если он умрет, произойдет ужасная беда. И Дансдворт не может наследовать ему, потому что его отец был виновен в измене. – Что он сделал? – нетерпеливо спросил Оуэн. Она покачала головой. – Слишком много подробностей, чтобы я могла рассказать тебе все за одну ночь. У нас есть время, Оуэн, у тебя и у меня. Завтра мы поговорим снова. Нам понадобится помощь других, чтобы все вышло, как мы задумали. Лиона и Дрю помогут. Я поговорю с ними завтра, но не помешают и другие союзники. Например, Доминик Манчини, который ошивается на кухне? Он мог бы быть хорошим помощником. Оуэн слегка нахмурился. – Но он работает на короля! Она улыбнулась. – Он хитрит. Доминик работает на кого-то другого и шпионит для него. Думаю, что смогу убедить его стать нашим союзником. Я могу быть очень убедительной. Но твоя роль, Оуэн, самая важная. Тебе нужно будет научиться мужеству. Тебе придется делать то, что ты считаешь невозможным. Я верю, что ты сумеешь. Она протянула руку и с теплой улыбкой погладила его по волосам. Оуэн сглотнул, глядя ей в глаза. Внезапно она вздрогнула, как делал король, когда припадал на хромую ногу, но улыбка осталась на ее лице. – Ты болеешь? – спросил Оуэн. – Устала, – ответила она. – Возвращайся на кухню. Встретимся там же завтра вечером. Сможешь сам, Оуэн? Я не могу… сейчас спуститься по ступенькам. Он кивнул, снова разглядывая комнатку с удивлением. Он жаждал вернуться сюда. – Это наше секретное место, – прошептала Анкаретта. Оуэн пошел к маленькому дверному проему. – Я никому не скажу. Обещаю. Можно взять свечу? Она кивнула. – Оставь ее на столе у подноса с едой, который оставила мне Лиона. Задуй ее, Оуэн, когда спустишься вниз. Было приятно повидаться с тобой… Она осеклась, не закончив фразу. Оуэн еще мгновение смотрел на нее, ожидая, что она скажет дальше. У него было отчетливое впечатление, что она собиралась сказать, что они встречались раньше, но он бы никогда не забыл Анкаретту, если бы встретил хоть раз. Я успел съесть полмиски черничного десерта, когда узнал, что она жива. Я чуть не подавился. Мне вручили записку с указаниями ждать на кухне до наступления темноты. На ней была печать Рэтклиффа, поэтому я подчинился и раздобыл себе еще сладкого десерта, пока ждал. Но записка была не от гнусного Рэтклиффа. Она была от Анкаретты Триновай. Я не шучу. По общему мнению, эта женщина умерла восемь лет назад. Я помню, как слышал об этом и удивлялся дерзости брата короля, графа Дансдворта, который судебным порядком убил отравительницу на службе своего брата, благословленную Потоком, не меньше! Можете себе представить, что ее гибель вызвала немалое потрясение среди шпионов, как иностранных, так и местных. Некоторые утверждают, что Эредур убил своего брата в отместку за смерть Анкаретты. Не могу выразить, как это вкусно – новости, а не ягодный десерт. Она обещала рассказать мне свою историю. Она пообещала информацию, которую нельзя купить, обменять или украсть. Она – невероятная обманщица. Воплощение коварства. Королева лжи. И она теперь моя наставница. Я думаю, что приму ее предложение. Доминик Манчини, шпион при дворцовой кухне Глава тринадцатая Нарушенные клятвы Мир Оуэна изменила ночь, когда он встретил Анкаретту Триновай. Теперь он был приобщен к тайне – тайне настолько глубокой и интересной, что едва мог спать. В последующие ночи она рассказывала ему о секретных туннелях и проходах, которые соединялись со всеми покоями дворца. Как найти потайные защелки, которые открывали бы дверь, скрытую картиной. Как убрать деревянную панель, чтобы можно было видеть и слышать, что происходит в соседней комнате. Она научила его ходить беззвучно и держаться совершенно неподвижно. Она научила его тайнам факелов и теней и тому, как человеческий глаз приспосабливается к их свету. Оуэн, который страстно жаждал учиться, впитывал новые знания. Когда Анкаретта хотела навестить его в течение дня, она добавляла в чай Джуэл что-нибудь, что заставляло старуху засыпать с храпом. Они всегда возвращались со своих вылазок задолго до того, как она с фырканьем просыпалась, ничего не подозревая. Тайна дала Оуэну ощущение силы и цели. Когда король играл кинжалом или издевался над Оуэном во время завтрака, он опускал глаза и думал: «Если бы ты знал, что я знаю. Если бы ты только видел, что я делаю в твоем дворце». Дворец представлял собой запутанный лабиринт коридоров и башен. Но за ухоженными покоями, где все прогуливались, ели и спали, скрывался подземный мир, кишащий темными тайниками. Местами, где пахло как в бочках с прокисшим вином. Где стражники резались в кости и пили со слугами, держась подальше от глаз Бервика. Оуэн видел шпионов Дикона Рэтклиффа, когда они бахвалились и хвастались своими подвигами, возвращаясь с миссий. Как они издевались над Рэтклиффом за его спиной и презирали за то, что он всегда был совершенно уверен, что они работают на него. Анкаретта мало говорила. Она отводила Оуэна в новые места и позволяла ему бродить и исследовать, сама же смотрела на него с доброй любящей улыбкой и отвечала на его вопросы. Иногда она задавала вопрос, который заставлял его задуматься и усердно размышлять. Только после того, как он исчерпывал догадки, она могла дать подсказку, необходимую ему, чтобы суметь ответить. – Анкаретта? – спросил он однажды, когда они играли в вазир в ее комнате в башне. Она уже научила его простым способам победить любого неопытного противника. Их игры теперь длились дольше, но он еще не приблизился к победе. – Что самое полезное, что мне нужно изучить? Это яды? Когда мы начнем заниматься ими? Она собиралась сдвинуть следующую фигуру, но вместо этого опустила руку на колени. – А как ты думаешь, что самое полезное, Оуэн? Он наморщил лоб. – Я не хочу никого убивать, – признался он. Она терпеливо посмотрела на него и ничего не сказала, позволив ему напрячь собственный ум. – Есть более полезные знания, чем знания ядов, – сказала она ободряюще. Он нахмурился, сморщив нос. – Я думаю, что это может быть знание, когда использовать яд. – Скажи мне, что ты имеешь в виду? – спросила она. – Ну, ты сказала, что используешь яд только в том случае, если другое не работает. Разве для человека не важно знать, безнадежна ситуация или нет? Вроде того, как ты поступила с Манчини. Ты поняла, что лучше довериться ему, чтобы он помог тебе. Анкаретта тихо рассмеялась. – Я бы не зашла настолько далеко. – Но ты настолько доверилась ему, что сообщила, что не умерла. А он принадлежит к Разведывательной службе! – Многие шпионы знают обо мне, – сказала Анкаретта. – Он не знал. Сообщив ему этот секрет, я дала ему власть. Это то, чего он жаждет больше всего, поэтому я знала, что сделаю его ценным орудием. – Он жаждет пирогов больше, чем власти, – презрительно сказал Оуэн. Она снова улыбнулась и взъерошила его каштановые волосы. – Уж это точно. Я ответила на твой вопрос? Оуэн нахмурился. – По правде, нет. Ты очень хорошо умеешь не отвечать на вопросы. – Позволь мне выразить иначе. Давай поговорим об этом, как о твоей игре с раскладыванием плиток. Ты строишь башню, а затем хочешь ее разрушить. Если ты расставишь плитки слишком далеко от башни, это не сработает. Оуэн с любопытством посмотрел на нее. – Ну, у башни должны быть слабые места. Следует ударить ее под прямым углом, чтобы плитки упали. Если целишь в другую сторону, ничего не произойдет. – Да, точно. Нужно бить там, где удар сработает. Вот что я сделала с Манчини. Я не предлагала ему еду. У него полно еды! Я предложила ему знания. Секреты. – Она протянула руку и сдвинула следующую фигуру, выиграв партию. Оуэн нахмурился. Он уже спланировал свои следующие два хода и не ожидал такого. Он сомневался, что когда-нибудь победит ее.