– Не только в этом дело, – добавил Радрик. – Клыкам приходится тратить силы на сторожевые башни у клешней. Клешни надёжно заперты. Но боюсь, как только мы решим отпереть ворота, их тут же начнут штурмовать. А если мы их потеряем, то отобьём обратно лишь ценой большой крови. – Но рано или поздно придётся опустить цепь. – Хеммика поправила боевой топор, висящий у неё через плечо. – Придётся рискнуть, чтобы выйти. – Ну, выйдем – и что дальше? – спросил Ниббик. – Будем драться с Клыками, – спокойно ответила Хеммика. – Ну это понятно, – отозвался Ниббик. – Но… сколько там кораблей, Радрик? – Самое малое шестьдесят. – Шестьдесят! – Ниббик откинулся на спинку кресла. – У нас вдвое меньше. Лощинцы так давно не выходили в море, что теперь не отличат полубак от ночного горшка! Хеммика нахмурилась и почесала бородавчатый подбородок. Все сидели молча, пока Лили доедала кашу. – С нашим флотом из тридцати кораблей нам ничего не остаётся, кроме как ждать, – сказал Радрик. – С Летучими и Серыми Клыками мы кое-как справляемся – они гибнут сотнями каждый день. Но только Создателю ведомо, каких тварей везут вражеские суда и откуда они взялись. – На их месте, – подхватила Хеммика, – я бы первым делом постаралась занять сторожевые башни и опустить цепь. Тогда корабли Нага войдут в гавань, и Бан Рону раздавят как варёную картупелину. – Ясно! Давайте сдадимся и облегчим им дело, – прорычал Подо из угла, где сидел, сердито полируя свою дубинку. – А ты что предлагаешь, старик? – спросил Ниббик Банг. – Да что угодно лучше, чем сидеть здесь и ждать конца, – заявил Подо. Он встал и подковылял к столу. Лили заметила, что Хеммика улыбнулась старику. Глаза у неё блеснули как алмазы. – Выход есть всегда, – ворчливо сказал Подо. – Если нельзя биться с Клыками в открытом море – соберите свои корабли возле Клешней. Свяжите их между собой, намертво закрепите якоря. Даже если Клыки опустят цепь, прорваться они не смогут. Более того, они наверняка оставят сторожевые башни в покое, как только упрутся в этот чертолом. Ниббик задумался. – Неплохо, – кивнул он. – Но что толку? Если Клыки захватят сторожевые башни, они сожгут наши корабли. – Зато мы выиграем немного времени. Это уже что-то, правда? – сказала Лили. – Да. Это уже что-то, – подтвердил Радрик. Разговор продолжился. Подо вернулся на место и закурил трубку. Лили тихонько вышла из-за стола и устроилась рядом с дедом. – Иногда нужно надавать отчаянию пинков, – шепнул старик, подмигнув. – Выход всегда есть, внучка. А? – Так точно, – прорычала Лили, как заправский пират. Подо помолчал немного и сказал: – Знаешь, я тут посоветовался с Оскаром. Он считает… – …что мне надо сыграть «Мотив Юргена». – Так точно, – тихо отозвался Подо. – Нет. Подо затянулся и стал размышлять: – Почему? Враги, похоже, превосходят нас числом. Может быть, драконы – наша единственная надежда. Когда-то они сражались на стороне Анниеры. – Я им не доверяю. Они ненавидят тебя. – Так точно. Ты права, – Подо почесал щетинистый подбородок. – Но я-то в воду не полезу. Так что лучше позови их, внучка. – Но, дедушка, даже если я их позову, даже если у меня получится – если я сыграю песню и они придут, – кто поручится, что они нам помогут? – А кто поручится, что нет? Лили потеребила край платья. – Ты не слышал их так, как я, – сказала она. – Этот старый дракон очень злой. Надо придумать что-нибудь ещё. Выход есть всегда, так ведь? – Так точно. Мне тоже не нравятся драконы… – Подо выпустил клуб дыма. – Давай надеяться, что до крайности не дойдёт. Только теперь Лили заметила, что до сих пор крепко стискивает зубы. Она ни за что не позовёт Юргена. Никогда. Хуже встречи с Нагом Безымянным может быть только встреча с этим злым древним чудовищем. В комнату вошёл шепелявый Ладнар и позвал Радрика: – Хозяин, битва начинаетша. Летучие твари в вождухе над городом, а по утешам лежут Шерые Клыки. Нам нужна принчешша. Радрик взглянул усталыми глазами на Лили. Та улыбнулась, хоть от этого у неё и закровоточили губы, достала свистоарфу из складок плаща, как меч из ножен, и последовала за Ладнаром. 57 Песня и битва Лили поднялась на крышу библиотеки, окружённая воинами – мужчинами и женщинами, вооружёнными до зубов и с подозрением смотрящими в небо. Лили мало что видела из-за их спин – но и того, что видела, было вполне достаточно. В открытом море, за Морскими клешнями, на фоне фиолетовых сумерек к лощинам медленно двигалась огромная тень. – Спасибо, твоё величество, – сказала одна из женщин. Её рыжие косы ниспадали на кожаные доспехи, увешанные спереди ржавыми металлическими пластинами. Женщина поклонилась. – Я знаю, что ты устала. – Вы тоже устали, – ответила Лили. – Где О’Салли? – Прямо у тебя за спиной, – ответил Торн. По бокам от него сидели два пса. Лили взглянула на него и широко улыбнулась – тут же охнув от боли. Собственная радость при виде Торна смутила её. Чего доброго, он решит, что нравится ей. С другой стороны… а что в этом плохого? Щёки у девочки заалели. Она сделала глубокий вдох, гордо выпрямилась, совсем как Ния, и самым серьёзным тоном сказала: – Рада тебя видеть. Ну, какой у нас план? – Я хотел спросить то же самое, – Торн оторвал кусок вяленой свинины, пожевал и сплюнул. – Собаки измучились. Но они сделают всё, что ты прикажешь. – Скольких мы вчера потеряли? – Сорок три… – Торн покачал головой. – Осталось меньше двухсот. Зуб даю, дело плохо. Посылать собак в битву было невыносимо. Отдавая очередное приказание и зная, что многие не вернутся, Лили страшно мучилась. Но псы, как и лощинцы, рвались в бой. На свой незамысловатый лад они прекрасно понимали, чтó стоит на кону. Свободное время псы проводили, обнюхивая и обшаривая город в поисках упавших стрел. Стрелы относили во временную мастерскую, развёрнутую в гостинице «Фруктовый сад». Ещё одна группа собак разносила послания с Зелёного холма. Поскольку враг не атаковал строем в чистом поле, а обрушивался сверху и мог высадить Серых Клыков где угодно, необходимо было поддерживать сообщение между разными частями города. Несколько дней назад Лили решила спросить у Радрика, какую пользу могут приносить собаки помимо сопровождения воинов в бою. Радрик как раз вошёл в Зал совета в библиотеке – только что из битвы. Смертельно усталый, он был весь в поту и в грязи, и на него тут же посыпались вопросы. Лили знала, что есть тысячи гораздо более важных вещей, требующих внимания Хозяина, поэтому она просто стояла у стенки и слушала. – Пошлите воинов на южные утёсы. Там прорываются волки, – задыхаясь, сказал кто-то. Радрик принялся отдавать распоряжения, и тут же вбежал ещё один воин – он просил прислать стрелы в Зал гильдий. Радрик и ему ответил, и третьему, и четвёртому… Лили заметила, что люди, которых он отсылал с приказаниями, едва держались на ногах. Тогда она и подумала, что гонцами могут служить собаки: они быстрее, проворнее, меньше – а значит, их труднее заметить. Девочка подковыляла к одному из воинов и попросила его написать записку, а самому идти отдыхать. Она поручилась, что сообщение будет доставлено. Конечно, следовало сперва дождаться одобрения Радрика, но, честно говоря, Лили не сомневалась, что Хозяин лощин только обрадуется, если ему не придётся держать в голове всё на свете. Попросив Торна О’Салли позвать Прыгуна, девочка объяснила псу, что он должен вернуться с ответом, привязала записку к ошейнику и отпустила Прыгуна в ночь. Спустя несколько минут пёс вернулся целый и невредимый. Он доставил сообщение и принёс ответ. Радрик только на следующий день заметил, что большую часть его приказаний относит храбрый Прыгун. Он подмигнул девочке и улыбнулся. Это и было долгожданное одобрение. В немногие свободные минуты, когда Лили не ждали на крыше со свистоарфой, они с Торном собирали в салуне Галли самых умных псов – Прыгуна, Флажка, Бакстера (который уже почти перестал хромать) и маленького задиристого Франкля. Лили садилась перед ними и объясняла, что происходит. Даже ей было трудно объясняться со всеми собаками одновременно, но стая сидела и внимательно слушала, не сводя глаз с Поющей девы, как будто прекрасно её понимает. Прыгун отзывался на слова Лили поскуливанием и коротким лаем. Торн и Биггин прикрепили к собачьим ошейникам футляры, куда можно было класть письменные приказания. Лили научила О’Салли всем необходимым именам и названиям, поскольку задачей собак было разносить срочные сообщения в разные части города. Всё шло превосходно, но на второй день Лили обнаружила, что половина её четвероногих гонцов вышла из строя. Её душа изнемогала от скорби. Тем не менее нужно было каждый день обучать новых и новых собак, одновременно оплакивая павших. По приказу Лили собаки бросались в бой вместе с лощинцами и дрались с невиданной доселе решимостью. Они прыгали с крыш и оград и вцеплялись Летучим Клыкам в ноги; они окружали Серых Клыков и рвали их на части либо удерживали до подхода лощинцев. Пленных не брали – не потому, что лощинцы были немилосердны, а потому, что Клыки не сдавались. Каждое утро слой серо-бурой пыли заволакивал город. Пока лощинцы перевязывали раны и отдыхали, непременно заходил разговор о храбрости собак и о том, как незаменимы они в ночных стычках. Хотя псов в лощинах всегда считали друзьями и помощниками, их обычно учили драться только рядом с хозяевами. Хозяева обучали своих собак тем вещам, которые считали нужными. Поэтому псы далеко не всегда понимали команды посторонних людей. Кроме того, они часто дрались между собой за место вожака. Но в ту лунную ночь в Трубном холме все псы лощин до единого подняли головы и дружным воем принесли клятву верности Поющей деве. С тех пор, к изрядному смущению Лили, многие собаки вообще перестали обращать внимание на своих прежних хозяев. Перед битвой они признали своей госпожой маленькую хромую девочку – она умела говорить на их языке и играла песни, отзывающиеся в их крови.