– Спасибо, братцы, в гости может быть зайдём ещё, а живу я далеко, там у меня дом есть. Прощайте! Завязав потуже косу на макушке, кормыш сноровисто скрутил узел, и подошёл к Маргоше с левой стороны. Ворона схватила его клювом, кормыш набросил петлю, и они с хлопаньем поднялись вверх. Лешие неотрывно наблюдали за их действиями, оставаясь на месте. Полёт и в самом деле длился совсем недолго – почти сразу Маргоша начала снижаться, и они приземлились недалеко от довольно большого бревенчатого дома, стоявшего посреди таких же, как и на вершине скалы древних елей. Липа снял верёвку. Маргоша показала крылом в направлении дома: – Крух! Ну вот он, добрались наконец-то! Что, пошли Камнила искать? Липа подошёл к ней поближе, и погладил ворону по крылу: – Маргошенька, милая, не обижайся на меня, и послушай – такого кормыша, который почти всю жизнь в лесу прожил, лучше мне одному искать. Камнил едва ли ворон хорошо знает. Братцы по своей природе очень пугливые существа, и он, если тебя увидит, может просто спрятаться, и не выйти. А ты пока полетай вокруг, поклюй чего-нибудь. Я найду Камнила один, а то он может испугаться. – Крух! Чего мне обижаться-то? Маргоша не такая глупая, не голубь! Всё, я поняла. Давай так и сделаем. Да и поклевать в самом деле, уже пора. Тут везде – настоящий ресторан! Двигай тогда. Далеко не уходи! Кра! И Маргоша полетела в вороний «ресторан» поклевать, а Липа направился к дому. Обошёл вокруг. Никакого движения заметно не было. Стало понятно, что людей в доме точно нет. Решил пощёлкать когтями, как делают все кормыши, когда хотят вызвать своего сородича. Через какое-то время из вентиляционного отверстия в цоколе дома показалась лохматая мордочка. «Похоже, это Камнил и есть», – подумал Липа. Позвал: – Камнил, это ты? – Может быть Камнил, а может и нет. Ты-то кто такой? Меня как на краю леса нашёл? – Меня Липа зовут. А тебя поискать братец Галот подсказал, и ещё пилигрим помог. – А кто пилигрим? – Бальган. – Знаком с ним. Да ты подходи ближе, не бойся. – Да я, Камнил, после путешествия до твоего дома, похоже, уже ничего не боюсь. – Расскажешь? – Конечно же. Для того я и проделал такой далёкий путь. Тебе это тоже надо обязательно знать. Липа поднялся на открытую веранду дома, а Камнил выбрался из вентиляции, и присоединился к нему. Кормыши уселись на дощатый пол друг против друга, и Липа начал рассказывать всё с самого начала – про появление у людей камеры, и почему у кормышей появилась тревога за свою жизнь, про бурное обсуждение на посиделках, и о своём опасном путешествии к Даниле, в подробностях повторил его рассказ о световых лучах, о совпадении образов айри в рассказе Данилы, и его собственном, о Чудесной стране, и о сообщении Бальгана, который поведал, что есть свидетель, который видел нечто подобное в этих дремучих лесах – и это ты, Камнил. Рассказал, как братец Люмик, охраняемый знакомой вороной Маргошей, путешествовал к Галоту, и как уже тот рассказал ему, как нам тебя отыскать. – Вот по этим причинам я и оказался здесь. Мне Маргоша помогла добраться. Эта ворона – наш настоящий друг. Она меня из реки спасла. Если бы не она, я бы с тобой уже не встретился, это совершенно точно. Так что добрался я до тебя, братец, по воздуху, самым настоящим образом прилетел. И затем уже Липа поведал хозяину избушки своё недавнее путешествие, падение в бурные воды, спасение его Маргошей, и последующие их встречи с местными существами – кикиморой, и лешими. Закончив свою историю, Липа замолчал. Камнил тоже не проронил ни слова. Он сидел напротив, и выглядел совершенно озадаченным. Было видно, что кормыш обдумывает услышанное. Затем, подняв голову, посмотрел гостю в лицо: – Ну и историю ты мне поведал, Липа. Я такого даже не придумал бы никогда. Даже в самых смелых фантазиях. Это что же получается – пришло время перемен? Липа грустно глянул на него: – Да, братец, получается так и есть. А главный вопрос к тебе, Камнил, вот какой – ты действительно встречал где-то здесь, в лесу летающие лучи? Первым о твоих встречах с ними нам сообщил Бальган, а Галот это после подтвердил, когда его Люмик с визитом навещал. – Да, Липа, было такое со мной как-то раз. Тут, в избушке, однажды ночевали такие весёлые и добрые люди, они называются «ге-о-ло-ги», вроде вот так, – по слогам произнёс кормыш, – песни пели, веселились, мне много еды дали, сказали – «Домового надо покормить, чтобы удача была», – а потом пошли в лес, и там в разных местах подбирали землю, камни. Не знаю, зачем они это делали, но я решил с ними сходить в «экс-пе-ди-цию», вот так это называется, это когда далеко надо идти. Шли они пару дней. Я бы, конечно, на своих двоих по лесу за ними не угнался, поэтому спрятался на волокуше, которую тащили по очереди. Когда они ушли уже далеко, то на ночь строили маленькие домики из ткани. В них и спали. Ну и я с ними тоже. Как-то раз я засиделся у огня, решил проследить, чтобы вокруг ничего не загорелось, потому что в этот вечер геологи перед сном его не затушили, видать сильно устали за день. Да и ночь была красивая, на небе огоньков много. – Это называется «звёзды», - уточнил Липа. – Ну да, наверное. И вот, валяюсь я на травке, возле огня, смотрю на эти звёзды, и замечаю, что некоторые из них двигаются. И, причём, двигались не те огоньки, которые высоко в небе сияли, а другие, и они были совсем рядом. Я присел на брёвнышко, что лежало возле огня, и стал следить за ними. Эти огни были совсем рядом, и я решил посмотреть на них поближе – до утра было ещё далеко, и геологи спали, намаявшись за день в поисках своих камней. В общем, я поднялся, и пошёл в ту сторону. Когда добрался, то увидел, что место, над которым летали эти огни – большая поляна, по форме – круглая, а вокруг, по её краю – плотным строем растут старые, с толстыми стволами лиственницы, и только они, никаких других деревьев там не было. Я это очень хорошо рассмотрел, потому что было очень светло. И это были не совсем огоньки. Больше всего они походили на кусочки тумана, или дыма, которые ярко светились изнутри. И они двигались по-особому, будто танцевали. – Это почему ты так подумал? – спросил Липа. – Ну, во-первых, эти туманные полосы располагались кольцом, которое время от времени изменялось, превращаясь в одну линию, а во-вторых, они сами менялись. – В каком смысле? – Некоторые из них уходили из круга, и на их место являлись другие. – Камнил, может это были одни и те же – вышли, потом обратно зашли? – Нет Липа, они все были разные. Это я сразу заметил. Разные по форме, по яркости, даже по цвету. – Они что, были разных цветов? – Цвет был один – яркий бело-матовый, но вот оттенки у всех разные, некоторые чуть-чуть зеленоватые, другие почти синие, очень слабо, но заметно, когда присматриваешься внимательнее. И форма – одни с таким лохматым краем по всей длине, а некоторые почти гладкие. И размеры тоже разные. Но вот что мне запомнилось больше всего – это то ощущение, которое у меня появилось, когда я на эту поляну зашёл – спокойствие. Совершенная безмятежность. Даже, знаешь, Липа – это было такое чувство, что я попал в самый центр чего-то похожего на домашний уют. Будто я там всегда был, и уходить мне совсем не хотелось. Так мирно было там, так хорошо, что трудно словами передать эти чувства. И так хорошо мне ещё никогда не было. И до сих пор становится тоскливо, что я – не там. – Очень интересная история, братец Камнил. А ты можешь объяснить, как туда добраться? Беседа кормышей прервалась громким хлопаньем крыльев, и в их сторону поднялось облако пыли – рядом с верандой приземлилась Маргоша: – Крух! Липа, это и есть тот самый Камнил? Крух! Ну и поискали же мы тебя, братец! Чуть не погибли. Но – нашли! А всё оттого, что Маргоша – отважная, и смелая! Крух! – Это совершенно бесспорно, Маргошенька, а ещё ты красивая, самая красивая из всех ворон! – добавил Липа, – а рядом со мной братец Камнил, познакомься. – Мне очень приятно, уважаемая Маргоша, и для меня большая честь быть представленным вам, – ответил Камнил, – Присаживайтесь к нам, расскажите, далеко вы летали, кого видели? – Крух! Ох уж, ладно, не захваливайте меня, хотя приятно такое слышать, и очень. Спасибо братцы. А летала я в окрестностях, ознакомилась с большим количеством местных насекомых, и вдобавок с некоторыми лягушками – слетала до бурной реки. Когда я там прогуливалась, ко мне опять приставала Кика, и усиленно пыталась завлечь меня на своё болотце. – Извините, Маргоша, что перебью ваш рассказ, но я должен вас обоих предостеречь от какого-либо контакта с этой кикиморой, – подняв лапку, вклинился в рассказ вороны Камнил, – она проживает тут очень давно, и постоянно ходит на берег реки, там как раз песчаная отмель, и многие путники останавливаются на короткий отдых. Она этим и пользуется – цепляется ко всем, затуманивает мысли, уводит к своему болоту, а там старается утопить, чтобы сделать себе друга, скучно ей одной в своей заводи плескаться. Лучше всего с ней просто не разговаривать, она кого хочешь уболтает. Маргоша хлопнула крыльями, и выгнула грудь шаром: – Да я только немного развлеклась, меня на разговор не разведёшь. Да ладно, поведайте лучше, что обсуждаете? – А обсуждаем конечную цель нашего такого опасного предприятия, подошли уже к завершению, – ответил Липа, – Ты нас прервала на этом вопросе, и я ещё раз к тебе обращаюсь, братец Камнил, – ты можешь объяснить, как нам попасть на эту поляну? Камнил опечалился: – Думаю, что нет. Я ведь всю дорогу в волокуше, под рюкзаками прятался. Только на остановках и выходил. Могу описать, как вокруг всё выглядело, но это вряд ли поможет – переходы были долгими, и как от одной стоянки до другой добираться, я не видел. – Это очень печально, мы ведь с Маргошей такой трудный путь проделали только из-за этого. – Я уже понял. Могу о стоянках рассказать, но они все одинаковые, если подумать – одни ели вокруг. Только на последней был рядом маленький ручей, – развёл руками Камнил. – А на той поляне, где ты видел этих, светящихся, не было никаких особых примет, кроме кольца из лиственниц? – Трава. Точнее – цветки. Красные и синие, вперемешку. Я такой поляны ни разу не видел, да и цветов таких тоже. Маргоша расстроилась, заохала, заворчала: – Такой путь долгий, такой опасный, чуть Липа не утонул, кикимора морок наводила, и всё зря! Благо, что лешие добрые оказались. Как жаль, как жаль! Крух-крух-крух! Камнил встрепенулся на месте: – Лешие? Слушайте, лучше, чем леший, лес никто не знает. Ты про каких говоришь? Тут недалеко двое под корягой давно живут. Вы, наверное, с ними столкнулись. Я с ними не дружу, но замечал их. Они, надо сказать, тоже не стремятся со мной общаться – разные мы. Может, найти их, раз такое дело, и попробовать поговорить? Они вроде не злыдни. Людей, конечно, пугают всё время, но такая их природа. На меня они никогда не нападали. Липа ответил: – Да мы же с ними перед встречей с тобой познакомились, их Хрияп и Мугра зовут. Вроде приветливые. Мне даже показалось, что они мне предложили у них пожить. – Да ты что? Не может быть! Они всех стороняться. – Ну, со мной как-то по-другому вышло. – Слушайте, вам надо обязательно с ними поговорить. Лес – это дом для лешего. Они тут все закоулки знают. Маргоша запрыгала по дощатому полу веранды: – Кра! Ну что, Липа, тогда надо спешить! А то лохматуги эти исчезнут под корягой, ищи их потом! Крух! Кормыш поднялся со своего места: – Ты Маргоша права. Ну что, Камнил, нам и в самом деле тогда надо торопиться. Давай прощаться. Камнил тоже встал: – Давайте, друзья мои. Липа, у меня к тебе один вопрос остался. – Какой? Говори. – Скажи мне, отчего ты беленький стал, даже светишься иногда, как мне кажется? – Знаешь, Камнил, шёрстка у меня побелела после встречи с шишигами и кладомаром. Камнил всплеснул лапками: