– Маргоша. Крух! – сказала ворона, и, перетаптывая лапами, расправила крылья, затем повернулась вокруг себя, – скажи, я красивая? Вы чего такие озабоченные все? Можно, я войду? Я – мирная, не беспокойтесь. Крух! Что в этот момент происходило в умах опешивших кормышей, описать совершенно невозможно. Ведь это было неслыханно – на посиделки вторгся, мало того, что совершенно посторонний, а ещё и незваный гость! И гость этот являлся существом совершенно иного порядка. Кормыши, конечно, могут общаться с воронами, так же, как и с кошками, но всё это возможно в свободное время, и только ради развлечения, но не вот так же запросто! А ворона, тем временем, не дожидаясь приглашения, прошла, переваливаясь с боку на бок, в репетиционную, и остановилась возле круга, образованного участниками посиделок: – Всем привет! Я – Маргоша. В окошко к вам недавно стучалась, но вы не открыли, я тогда вот на первом этаже нашла окно без форточки, видать выбили детки весёлые, вот там и пролезла. Ну и дото́пала до вас уже пешком. Крух! – Маргоша, чем обязаны вашему визиту? – не выдержал Аполодор. Остальные напряжённо молчали. Ворона отступила немного назад, склонила голову набок, отчего стало казаться, что она смотрит на собрание кормышей одним глазом, и бодрым голосом заявила: – А я за вами давно уже посматриваю, и кажется мне, что у вас проблемы возникли. Могу помочь! Крух! Липа поднялся со своего места: – А можно объяснить поподробнее, что значит «давно посматриваю»? Птица, увидев Липу, немного раздвинула крылья, и подпрыгнула на месте: Глава 22 Глава 23 – Крух! Я тебя помню! С неделю назад товарищи твои тащили тебя по песку за горой. Я тогда на горячем воздухе каталась, и сверху всю вашу компанию видела. Ужас! Крух! Уже решила сперва, что ты дохлый совсем. Думала, может бросят тебя в канаве, а я спущусь, поклюю. Но нет, не дождалась – не бросили. Так за вами и кружила до темна. Ты правда, такой беленький тогда не был. А чего так побелел? На солнышке выцвел? А-крах-ха-ха! – и тут ворона громко зацокала, и стала подпрыгивать вверх-вниз – это означало заливистый вороний смех. – Ничего смешного в этом нет, Маргоша, можешь успокоиться. Наш товарищ попал в серьёзную переделку, и ему сильно досталось. Он не мог идти сам, поэтому мы несли его домой на руках, – в разговор вступил Люмик, которому не очень понравилось воронье нахальство, – Вы с какой целью пришли сюда, уважаемая? Все остальные молчали, а Пакус внимательно смотрел на птицу, немного сдвинув шляпу на глаза. Ворона встряхнула перьями, и сделала один шаг вперёд: – Ну вы и непонятливые. Говорю же – могу помочь. Сейчас объясню. Крух! Я потом умостилась на фонарный столб, когда вы меж заборами полезли, и весь этот цирк с кошками и дикими псами с большим удовольствием смотрела. Не хватало только коней. Ну настоящий театр! И кино! Белка их просто порвала! Мужик пьяный мог и не стрелять. Молодец, кошенция, я её давно знаю – она всегда отчаянная такая. Я, к вашему сведению, очень далеко вижу, и целыми днями летаю, и бывает, что летаю высоко. Но всё равно вижу, что на земле происходит. Всех тут знаю. И ваших братцев частенько вижу. А ты чего со мной знакомиться не хочешь? – и Маргоша снова склонила голову набок, глядя на стоявшего перед ней кормыша. – Меня Липой все зовут. – Ну вот и ладно, очень приятно познакомиться, с остальными потом. Итак, объясняю на вопрос – я сейчас отдыхаю, лето заканчивается, птенцы разлетелись, и у меня свободное время возникло, – затараторила дальше Маргоша, – ну и когда глядела я эту жуткую драму на Склоне, видела, как Белка вам помогла – тоже захотела помочь. А то вы маленькие, да слабенькие, и у вас какая-то беда приключилась. Верно? Крух! – А вы нас видите? Меня Гек зовут. – Здравствуй Гек! Вижу, конечно, так же, как и кошки вас видят. Гек, скажи, а я – красивая? Посмотри! Крух! Ворона расправила крылья во всю ширь, и сделала полный поворот вокруг себя, вперевалку передвигая лапами. На её вопрос решил ответить Пакус. Он немного приподнялся, и тронул край шляпы кончиками пальцев: – Ты очень красивая, Маргоша, очень! Я таких красивых ворон никогда не видел, а я давно живу, ты уж поверь. Птица запрыгала на месте от такой похвалы: – Вот какой вежливый кормыш! А шляпа у тебя – просто прелесть. А как тебя зовут? – Пакус. – Привет, Пакус-шмакус! Ты тут вождём работаешь? – Нет, Маргоша, у нас командиров нет. Мы всё вместе решаем. Скажи мне, а почему ты решила, что мы нуждаемся в помощи, и как ты нам помочь собираешься? Все кормыши по-прежнему хранили молчание. Они были в затруднении, не представляя, как реагировать на столь неожиданное появление на посиделках существа другой природы, ведь такого не происходило никогда! А Маргоша, как ни в чём не бывало, уже начала отвечать на вопрос: – Вот хорошо, что ты спросил, сейчас всё объясню. Я – ворона, вы это знаете. Мы редко, но иногда общаемся. И всегда только на улице, когда такое случается. И такое всегда происходит по нашей инициативе. Мы первые начинаем разговор. Вы никогда не задумывались, а почему так? Все по-прежнему молчали. Липа, который стоял лицом к птице, и увидел, что она, наклонив на бок голову, смотрит прямо на него, пожал плечами: – Не знаем… – Крух! Да не ломайте голову, я объясню! Дело в том, что мы – очень, и очень любопытные! Нет на свете существа, любопытнее, чем мы! Вороны ведь постоянно находятся сверху – либо в полёте, либо на столбе. И мы постоянно смотрим вниз. Постоянно! Крух! Во-первых, ищем, что склевать можно, а во-вторых – наблюдаем, нет ли какой опасности, в виде собаки, или хулигана с рогаткой! И если кто нашёл, что можно на земле склевать, то обязательно есть ворона, которая смотрит сверху, чтоб всё было внизу спокойно. И если появляется враг, то она даст сигнал. Крух! У нас это – особенность характера. Вороны по-другому не умеют жить! Идём дальше – вот ты Липа, сильно пострадал в своём походе. Так? – Да, Маргоша, так. – А почему? Ты выводы сделал? В следующий раз, когда будешь в другом походе, ты сможешь избежать нападения? – Трудно сейчас сказать, но я точно буду внимательнее. – А что ты можешь? Спрятаться в укрытии, и выглядывать оттуда целый день? Да вы же вон какие маленькие! Что вы можете увидеть на уровне земли? А я увидела с большой высоты как вы топаете по арыку, а потом прячетесь от собак в заборной щели. И как тебя потом Белка в зубах до подвала несла. Я давно уже за вами наблюдаю. И такой суеты никогда не видела. А сейчас вы тут собрались, потому что вам куда-то добраться надо, но никак не можете придумать, как это безопаснее делать. Верно? – И это так, Маргоша, – опять ответил ей Липа. Пакус поднял руку: – Маргоша, извини, что перебью тебя, но ты так и не ответила, как ты собираешься помочь нам? – Крух! Шляпа проснулся! Так дайте мне закончить, и всё услышите. – Хорошо, хорошо. Молчим, и слушаем, – ответил Пакус, и сел на своё место. Липа также сделал шаг назад, и тоже присел. – Вороны, кроме того, что красивые, – тут Маргоша вновь расправила крылья, и сделала новый оборот вокруг своей оси, – они ещё и очень умные! А самая умная из ворон, это – Маргоша! Крух! Липа, скажи мне, ты попал в переделку, когда находился в пути? – Так и было. – А как ты думаешь, если бы в этом пути ты был не один, а со своими товарищами, которые помогли тебе до дому добраться, то втроём вы бы избежали этой беды? Липа задумался. Через некоторое время, растягивая слова, с затруднением ответил: – Даже не знаю. Возможно, смогли бы отбиться. – Что? Отбиться? А не обосратушки? Да вы посмотрите на себя – в вас весу, что в яблоке! Если кто захочет напасть на кормышей заранее, тем более тот, кто вас видит, то вы хоть впятером будьте, ничего не получится! Силёнок у кормыша очень мало. Его преимущество – в незаметности! Я это точно выяснила, давно уже за вами наблюдаю. И как раз вот тут могу помочь. Маргоша может стать вашими глазами в небесах! Теперь понятно? Все молчали. Лапку поднял Пипер: – Уважаемая красивая, и умная Маргоша, а вы можете поподробнее про это объяснить, а то кормыши долго соображают. – Крух! Ладно. Всё просто – кормыш идёт по земле, идёт, куда ему надо, спокойно, и ни о чём не заботится. А Маргоша летит сверху, и – Ха! Ха! – про неё никто не знает! Если вдруг появляется опасность, я даю сигнал – Крух-Кра! и тогда кормыш прячется, это он умеет. Когда опасность исчезает, я снова даю сигнал, и кормыш продолжает свой путь дальше, идёт спокойно, ни о чём не переживает – вороны видят очень далеко. Даже маленького жучка замечают. Вот так. Ну, а теперь, пожалуй, на сегодня всё. Теперь я пойду, мне ещё на ночь надо устроиться где-нибудь, а вы соображайте. И не забывайте – это мне сейчас скучно, но я могу и дело какое-нибудь найти. Когда сообразите, ты Липа, привяжи на балконе, где вы с котом болтаете по ночам, беленькую нитку длиной с один кошачий хвост. Это будет знак для меня, что вы всё сообразили, и ждёте меня следующей ночью здесь же. Ну, посмотрите ещё разок, какая я красивая! И Маргоша расставив крылья, попрыгала перед кормышами: – Ну всё, до встречи! Крух! И вразвалку пошла назад к двери. Почти сразу в коридоре раздалось: – Я ехала домо-о-й…, кра-кра, – Душа была полна-а…, кра-кра… – И небом и землёй…, Крух! – Что это всё было? – Ни к кому прямо не обращаясь, спросил Звенеций. Все молчали. Наконец, Пакус подал голос: – А Маргоша эта интересную мысль сказала. Надо подумать. Липа поднялся: – Братцы, давайте, на сегодня заканчивать. Обдумаем всё хорошенько, и через денёк-другой соберёмся. Кормыши стали подниматься, и идти к выходу. Шедший впереди Кучик произнёс: – Так ничего и не придумали, и ещё Маргоша эта. Откуда взялась? Именно, что с неба свалилась. – Кучик, надо в самом деле подумать, после её выступления мысли вообще в разбег пошли. Через денёк обязательно что-нибудь придумается, не переживай, – успокоил его Липа.