– Идем, – скомандовал он, – и ничего не бойся, если что вставай за меня и не высовывайся. Ясно? Девчушка посмотрела на него большими глазами и, сделав серьезное лицо, кивнула. Демьян, все еще, где-то очень далеко в подсознании, не веря, что это происходит с ним на самом деле, повел ее по тропинке, уходящей вглубь леса. А в глубине леса все было не так весело как на полянке. Темно, мрачно и любой шорох даже, треск ветки под ногами Демьяна и Красной Шапочки, как он называл про себя свою спутницу, приводил к трепету и испуганному замиранию сердца. – Сеньор, позвольте мне спеть песенку, – попросила Красная Шапочка. – Валяй, все веселее будет. Она вздохнула и запела приятным тонким голоском. Qui a peur, qui a peur, qui a peur du loup? C’est pas moi, c’est pas moi, C’est peut-être vous! Она повернулась к нему и, улыбаясь показала на него указательным пальчиком, а потом продолжила петь. Qui a peur, qui a peur, qui a peur du loup? C’est pas moi, c’est pas moi, C’est peut-être vous! Она снова радостно ткнула в него указательным пальчиком. Je l’ai vu courir dans les bois, Gueule ouverte et les dents comme-ca! Je l’ai vu courir dans les bois, Cherchant une proie![49] Она смешно закатила глаза и произнесла. – Р-р-р-р… Демьян остановился. – Послушай Марта, а у тебя нет других песен в репертуаре? Веселых, детских… Тили-тили там, трали-вали, это мы не проходили, это нам не задавали… – Вы не довольны мной сеньор? – грустно спросила она и на глазах выступили слезы. – Нет. Все норм, просто песня как-то не подходит к нашей ситуации. Ты не находишь? – А что такое репертуар? Но тут он краем глаза уловил какое-то движение на тропе. – Ничего, забей… Демьян резко повернулся. – Что забить? – Марта, замолчи, – прошептал Демьян. Он силой завел девочку себе за спину. Перед ними стоял здоровенный косматый мужик в помятой широкополой войлочной шляпе и лениво почесывал бороду. Его наглая улыбка, обнажившая один немного длинноватый клык, ничего хорошего не предвещала. – Вот он, оборотень, – все также шепотом сказал Демьян, – но ты, чудовище, не получишь ни ребенка, ни ее бабку! – обратился он к нему. Он быстро перехватил заостренную палку, не сводя с мужика глаз. – Ну что волчара, хочешь полакомиться несчастной девочкой и ее безобидной бабушкой? Но ты не угадал! Давай превращайся, где твоя шерсть? Где твои клыки? Я тебя сейчас серебром угощу! Но тут Марта выскочила из-за его спины и с криком: – Папа! – бросилась навстречу мужику. А тот обнял ее одной рукой и добродушно прижал к себе. – Папа? – удивлено спросил ошарашенный Демьян. Мужик протянул к нему руку, и словно смеясь над ним, высокопарно произнес. – В каком ты виде, бабень, и откуда ты?[50] – Какого…, – начал было Демьян не понимая что все это значит. Но последующие события произошли так быстро, что он даже не успел ничего понять. Мужик обнял Марту обеими руками и издал тонкий свист. За спиной Демьяна раздались осторожные шаги, треск от удара, неожиданно из глаз посыпались искры, и его голова словно взорвалась. Теряя сознание и падая, он увидел над собой еще одного мужика с небольшой дубинкой в руках. – Что за херня? – пролепетал он отключаясь. * * * В темноте было холодно и жутко. Такое чувство, что под ногами нет земли, а вокруг пустота. Внезапно из черноты появилось лицо Семы Молотка. – Ну что крыса, будешь и дальше баланду травить? Демьян отпрыгнул назад, упал на спину и жалобно скуля, пополз от него. Но Сема не отставал. Он вышел из темноты и встал перед ним во весь рост. Испуганный Демьян потерял дар речи. Перед ним стоял гигантский черный кот с лицом Семы Молотка. Часть шерсти, на груди, плечах, руках отсутствовала, и на сероватой коже плясали, как живые рисунки, татуировки. В одной лапе он держал окровавленный клевец, а в другой отрубленную голову Бруно. С нее вытягиваясь длинными нитями, стекала кровь, глаза остекленели, но губы еще шевелились. – Братишка… Помоги… Мне… Не бросай… Меня…, – сипела голова. Демьян вскочил и, немея от страха, побежал на тонких крысиных ногах в темноту. За спиной леденящий душу хохот, топот лап и скрежет, словно кто-то тащил железку по каменному полу. Демьян упал, больно ударившись лицом. Он вскинул голову – вокруг костры. На кострах объятые пламенем человеческие тела. – Иди-и-и к нему! – восторженно кричали горящие люди и счастливо улыбались. Защищая от искр глаза, Демьян шатаясь пошел по алее из горящих еретиков пока не увидел пред собой преподобного Томазо. Мягкая улыбка, добрые глаза. Он распростер свои объятья и принял в них дрожащего всем телом Демьяна. – Чего ты боишься, сын мой? – ласково спросил он. – Его! – зарыдал Демьян. * * * Демьян медленно пришел в себя. Он сидел с крепко связанными за спиной руками у дерева. Голова страшно болела. Каждое неосторожное движение отдавалось тягучей ноющей болью. Он осторожно поднял голову. Перед ним свисала петля из веревки, перекинутой через толстый сук дерева, у которого он сидел. Два мужика сидели чуть поодаль у костра, рядом с ними его распотрошенная сумка. Марта в своей красной накидке собирала какие-то чахлые цветочки, так же как и тогда, когда он увидел ее впервые. До несчастного Демьяна дошло запоздалое понимание того, что Марта была простая наживка, которая завела его подальше в глухую чащу леса, в западню, где его встретили обычные разбойники. И никакая она не Красная Шапочка из сказки, а обычная дочь бандита с большой дороги. А он, Демьян, последний кретин, который вдруг решил, что встретил легендарную девочку в красной шапочке из сказок Шарля Перо. «Какой же я идиот!», – застонал он, – «Дожил до тридцати лет, а все верю в сказки для детей семилетнего возраста». Его стон привлек внимание разбойников. Один из них, того что Марта назвала отцом подошел к нему. – Очухался? – довольно оскалился он, – ты уж прости приятель, что Пьер тебя хорошенько приложил, тут ничего личного. Мы выполняем то, что нам предназначил Господь. – Занимаетесь грабежом и убийством, – закончил за него Демьян, морщась от боли. Мужик засмеялся.