Джо поджимает губы. — Ваш сотрудник поднял на меня руку, — сердито продолжает Престон. — Я не знаю, как вы управляете этой крысиной дырой, но если бы это произошло где-нибудь еще, человек, напавший на клиента, больше не работал бы. — Ухмылка на его лице на самом деле заставляет мои кулаки покалывать. Я хочу задушить его голыми руками. — Так что либо вы разбираетесь с этим, либо я беру телефон и звоню своему отцу, чтобы он сделал это за вас. Я знаю, что уже поздно, но не волнуйтесь, он проснется. Он сова. — Его ухмылка становится еще шире. — Вот так он заработал все свои миллиарды. Наступает долгое молчание. Затем Джо вздыхает, поворачиваясь ко мне. — Ты же не серьезно, — говорю я в изумлении. Мы с Джо давно знакомы. Мы с братом часто устраивали здесь барбекю летом, когда учились в старших классах. Мы помогли ему восстановиться после двух ураганов. Черт возьми, я водил его дочь на выпускной вечер. Смирившись, он проводит рукой по бороде. — Джо. Серьезно, чувак. Ты позволишь одному из них указывать тебе, как управлять твоим баром? — Прости, — наконец говорит Джо. Он качает головой. — Я должен думать о своем бизнесе. Моей семье. На этот раз ты зашел слишком далеко, Куп. Забери из кассы то, что я тебе должен за ночь. Утром я пришлю тебе чек. Довольный собой, Ричи Рич насмехается надо мной. — Видишь, местный? Вот как устроен реальный мир. — Он швыряет окровавленную пачку денег в Стеф и выплевывает густой комок крови и слизи. — Вот. Приберись здесь, милая. — Это еще не конец, — предупреждаю я Престона, когда он и его друзья уходят. — Все закончилось еще до того, как началось, — ехидно бросает он через плечо. — Ты единственный, кто этого не знал. Глядя на Джо, я вижу поражение в его глазах. У него больше нет ни сил, ни желания сражаться в этих битвах. Вот как они нас достают. По дюймам. Ломают нас до тех пор, пока мы не устанем слишком сильно, чтобы держаться. Затем они вырывают нашу землю, наш бизнес, наше достоинство из наших умирающих рук. — Ты знаешь, — говорю я Джо, поднимая наличные и шлепая ими по его руке. — Каждый раз, когда один из нас уступает одному из них, мы делаем так, чтобы им было немного легче обмануть нас в следующий раз. Кроме как… нет. К черту следующий раз. Эти люди никогда не получат от меня следующего раза. ГЛАВА ВТОРАЯ Маккензи С тех пор как я покинула родительский дом в Чарльстоне утром, зуд в затылке становится все более настойчивым, требуя, чтобы я свернула… Сорваться. Убежать. Присоединиться к пресловутому цирку и восстать, бушевать против того, что мой промежуточный год прервался. Теперь, когда мое такси едет по дубовой аллее в Талли-Холл в кампусе Гарнет-колледжа, меня охватывает настоящая паника. Это происходит на самом деле. За зеленой лужайкой и рядами машин толпя тся первокурсники, их родители несут коробки в здание из красного кирпича, уходящее на четыре этажа в чистое голубое небо. Белая отделка обрамляет ряды окон и крышу, что является отличительной чертой одного из пяти оригинальных зданий в историческом кампусе. — Я сейчас вернусь, чтобы забрать эти коробки, — говорю я своему водителю. Перекидываю сумку через плечо и ставлю свой чемодан на колесиках на землю. — Просто хочу убедиться, что я нахожусь в нужном месте. — Никаких проблем. Не торопитесь. — Он невозмутим, вероятно, потому, что мои родители заплатили ему огромную сумму за то, чтобы он играл шофера в течение дня. Когда я прохожу под массивным железным фонарем, который свисает с балки над парадными дверями, я чувствую себя пойманной беглянкой, вернувшейся после года бегства. Это было слишком хорошо, чтобы длиться долго. Как я должна вернуться к домашним заданиям и тестам? Как моя жизнь может диктоваться аттестациями и учебными планами, когда последние двенадцать месяцев я была сама себе хозяйка. Чья-то мама останавливает меня на лестнице, чтобы спросить, являюсь ли я постоянным консультантом общежития. Потрясающе. Я чувствую себя древней. Новая волна искушения развернуться и сбежать, закипает у меня внутри, но я заставляю себя не обращать на это внимания. Я с трудом поднимаюсь на четвертый этаж, где комнаты немного больше, немного лучше, для тех родителей, которые хотят потратить ВВП маленького островного государства. Согласно электронному письму на моем телефоне, я буду жить в комнате 402. Внутри небольшая гостиная и мини-кухня разделяют две спальни с обеих сторон. В комнате слева стоит пустая кровать с соответствующим деревянным письменным столом и комодом. Справа, через широко открытую дверь, блондинка в обрезанных брюках и без рубашки подпрыгивает и раскачивается, вешая одежду на вешалки. — Ау? — говорю я, пытаясь привлечь ее внимание. Я бросаю свои сумки на пол. — Привет? Она по-прежнему меня не слышит. Неуверенно я подхожу и похлопываю ее по плечу. Она выпрыгивает из сандалий и прикрывает рот рукой, чтобы заглушить визг. — О, девочка, ты меня напугала! — говорит она с сильным южным акцентом. Тяжело дыша, она вытаскивает беспроводные наушники из ушей и засовывает их в карман. — Чуть не описалась в штаны. Ее сиськи прямо здесь во всей своей обнаженной красе, и она не прилагает никаких усилий, чтобы прикрыть себя. Я пытаюсь посмотреть ей в глаза, но это оказывается неловко, поэтому я переключаю свое внимание на окна. — Извини, что врываюсь. Я не ожидала… — застать свою соседку по комнате за первым актом любительского порно. Она пожимает плечами, улыбаясь. — Не переживай. — Я могу вернуться через несколько минут, если…? — Нет, все в порядке, — уверяет она меня. Я не могу удержаться и смотрю на нее, стоящую, уперев руки в бедра, направив на меня дальний свет. — Была ли графа "Нудист" в анкете на получение жилья, которую я случайно не проверила? Она смеется, затем, наконец, тянется за майкой. — Мне нравится очищать энергетику места. Дом — это не дом, пока ты не проведешь в нем время голышом, верно? — Жалюзи открыты, — указываю я. — Никаких следов загара, — отвечает она, подмигивая. — Я Бонни Мэй Бошамп. Думаю, мы соседи по комнате. — Маккензи Кэбот. Она сжимает меня в крепких объятиях. Обычно я бы сочла это грубым посягательством на мои личные границы. Но, по какой-то причине, я не могу найти в себе силы оттолкнуть эту девушку. Может быть, она ведьма. Гипнотизирует меня своими ведьмиными сиськами. Тем не менее, я получаю от нее хорошее настроение. У нее мягкие, округлые черты лица и большие карие глаза. Яркая белая улыбка, которая одинаково не представляет угрозы для женщин и доступна для мужчин. Всеобщая младшая сестра. Но с сиськами. — Где все твои вещи? — спрашивает она, отпуская меня. — Мой парень придет позже с большей частью этого. У меня есть кое-какие вещи в машине внизу. Водитель ждет меня. — Я помогу тебе поднять их. Там не так много, всего пара коробок, но я ценю предложение и компанию. Мы хватаем коробки и бросаем их в комнату, затем немного бродим по коридорам, осматривая окрестности. — Ты из Южной Каролины? — спрашивает Бонни. — Чарльстон. А ты? — Я из Джорджии. Папа хотел, чтобы я поступила в штат Джорджия, но моя мама училась в Гарнет, так что они сделали ставку на исход футбольного матча, и вот я здесь. Внизу, на третьем этаже, разгуливает чувак с рюкзаком-холодильником с мороженым и пытается предложить его каждому в обмен на номера телефонов. Его руки, грудь и спина покрыты нацарапанными черным перманентным маркером номерами, причем в большинстве не хватает одной или двух цифр. Конечно, все они фальшивые. Мы отказываемся от предложения и ухмыляемся про себя, оставляя его позади. — Ты откуда-то перевелась? — спрашивает Бонни, пока мы продолжаем наш путь через базар микрообщин. — Я имею в виду, не пойми меня неправильно или что-то в этом роде, но ты не похожа на первокурсницу. Я знала, что это произойдет. Я чувствую себя вожатой в лагере. На два года старше своих сверстников, из-за моего перерыва в учебе и того факта, что я пошла в детский сад на год позже, когда мои родители решили продлить морское путешествие по Средиземному морю, вместо того чтобы вернуть меня домой вовремя к школе. — Я взяла годичный отпуск. Заключила сделку со своими родителями, что я пойду в любой колледж, который они выберут, если они позволят мне сначала заняться своим делом. — Хотя, если бы это зависело от меня, я бы полностью пропустила эту главу истории совершеннолетия. — У тебя уже есть свой бизнес? — спрашивает Бонни, широко раскрыв глаза. — Я провела все лето, наблюдая за повторами Vanderpump [4] и вечеринками на озере. — Я создала веб-сайт и приложение, — признаюсь я. — Я имею в виду, ничего особенного. Не то чтобы я основала Tesla или что-то в этом роде. — Что это за приложение? — Это сайт, где люди публикуют смешные или неловкие истории о своих парнях. Это началось как шутка для некоторых моих школьных друзей, но потом все как-то стало популярно. В прошлом году я запустила еще один сайт, на котором люди могли публиковать информацию о своих девушках. То, что начиналось как просто блог, в прошлом году расширилось и включало в себя менеджера по рекламе, модераторов сайта и маркетинговую команду. Я плачу зарплату, налоги и на моем текущем счете семизначные суммы. И где-то вдобавок ко всему этому я должна беспокоиться об эссе и промежуточных экзаменах? Сделка есть сделка, и я держу свое слово, но вся эта история с колледжем кажется бессмысленной. — О Боже, я знаю этот сайт. — Бонни взволнованно хлопает меня по руке. У девушки стальные стержни вместо пальцев. — BoyfriendFails! Черт возьми. Мои девочки и я, вероятно, потратили больше времени на чтение его в выпускном классе, чем на выполнение домашних заданий. Особенно вот эта… О парне, который получил пищевое отравление после свидания, а отец девушки вез их домой, и у парня случился сильный понос на заднем сиденье! Она сгибается пополам в абсолютной истерике. Я выдавила из себя улыбку, потому что хорошо помню этот пост. Он получил более трехсот тысяч кликов, тысячи комментариев и удвоил доход от рекламы по сравнению с любым другим постом в этом месяце. — Вау, — говорит она, как только к ней возвращается самообладание. — Ты действительно зарабатываешь на этих вещах деньги? — Да, от размещения рекламы. Получается довольно хорошо. — Я скромно пожимаю плечами.